Книга Мои калифорнийские ночи - Анна Джолос

— Совсем не то, что я хотел бы от тебя услышать…

— Прости, но я ведь никогда тебя не обманывала. Целовала потому что хотела, — обнимает себя за плечи. — Хотела чувствовать себя счастливой, но у меня ничего не вышло… Причина не в тебе, понимаешь?

— Знаешь, я давно заметил, что между вами что-то происходит. А в ту ночь, после того, как я сказал тебе при всех, что люблю, я возвращался на дачу.

Она широко распахивает глаза от удивления.

— Ты же не поехала тогда домой да? — горько замечаю я. — И дело не в посуде.

— Исайя…

Она, чёрт возьми, краснеет и стыдливо опускает глаза.

— Я слышал твой смех.

— И что с того? — раздражается вдруг, задирая нос.

Меня так разозлил её смех тогда! И не только он. Стоял под окнами, слушал и недоумевал. И да, когда в воскресенье утром родители искали их, я посоветовал Бену приехать на дачу. Без предупреждения.

Джен об этом знать необязательно. Тем более, я до сих пор не в курсе, чем дело кончилось.

Меня съедает ревность. А ещё её лицо так близко, что появляется только одно желание: поцеловать её. Чтобы выкинула всю эту дурь из головы.

Я мягко толкаю её к стене и, пока не успела понять, что к чему, целую её пересохшие губы. Сперва мягко и осторожно, а потом, когда начинает протестовать, всё более настойчиво и пылко.

Вскипевшая кровь ударяет в голову, и у меня сносит крышу от её близости. Ведь под этой его футболкой она почти голая…

Дженнифер сжимает губы, пытается отвернуться и оттолкнуть меня.

— Прекр… прекрати! — вырывается, но я только сильнее наваливаюсь на неё.

Глупая девчонка!

С жаром снова целую её, рука забирается под майку, и я рвано выдыхаю от ощущения её гладкой кожи.

Нет. Риду она не достанется. Обломится.

Вжимаю девчонку в стену, ласкаю губами шею и судорожно втягиваю запах её волос. Мысль о том, что мы с ней в доме одни только подливает масла в огонь. Я хочу её…

Моя ладонь сжимает её округлые ягодицы.

— Исайя, не надо! — просит она.

Я начинаю выходить из себя.

— Я тебя хочу, — жадно прикусываю тонкую вену на шее. Она снова упирается ладонями мне в грудь. Зажимаю запястья.

А потом происходит это. Она бьёт меня. И удовольствие резко сменяется болью.

Сучка.

Складываюсь пополам и качаю головой. Ладно, сам виноват.

— Зачем ты так себя ведёшь? — спрашивает, одёргивая майку. Дышит так часто, будто марафон пробежала. Глаза сверкают гневом и яростью. Но как же это меня заводит.

— Не знаешь отчего отказываешься. Тебе будет хорошо со мной, Джен. Во всех смыслах, — многозначительно добавляю я.

— Прекрати! — кричит она.

— Ему-то небось и не такое позволяла, да? — снова надвигаюсь на неё. Просто, чтобы прочитать по глазам.

Морщится словно от удара.

— Уходи, Ричи! — требует, указывая пальцем на дверь. — Достаточно на сегодня.

— Вы ведь трахались, верно? — нависаю над ней и сжимаю челюсти до зубовного скрежета. — И как, понравилось тебе? Раз уж так убиваешься за ним.

— Какой ты… — Дженнифер качает головой.

— Ой да вот только не надо делать из меня дурака! — ору я. — Когда это случилось у вас впервые? До моего дня рождения или может, после? Когда ты опустилась и легла под него, Джен? — сжимаю её руку. Должно быть, синяк потом проступит, но я так зол, что едва могу сдержать ярость, выплёскивающуюся через край.

— Знаешь, — вкрадчиво и тихо говорит она, приближая своё лицо к моему. — Раз уж тебя это так заботит, я отвечу. Если бы он позволил, легла бы…

Выдёргивает руку и отталкивает меня.

Что она только что сказала?

Я не верю ей. Брукс непременно воспользовался бы ситуацией, будь у него такая возможность.

— Поехали со мной, слышишь? — разворачиваюсь к ней, убираю руки в карманы. — В любое место, куда захочешь. Колледж, универ.

Смотрит так, словно я предлагаю ей нечто странное.

— Поехали, Джен.

Отрицательно качает головой. Дура!

— Не надо сейчас отвечать, просто подумай хорошенько над моим предложением. Ты не нужна ему. Понимаешь или нет, бестолковая?!

— Не твоё дело.

— В ту выпускную ночь он видел нас в кабинете, — откровенничаю я. Меня радует эта мысль.

На лице Дженнифер застывает первобытный ужас.

— Что?

— Приходил зачем-то. Но благоразумно решил не мешать.

Она прижимает ладонь ко рту и сползает по стене, закрывая лицо руками.

— Тебя это волнует что ли? Он не вернётся в ближайшие несколько лет. Просто смирись с этим!

Ошарашено распахивает глаза.

— Годы, Джен…

— Уходи, Исайя, прошу тебя, уходи! — её голос дрожит, и да, она опять плачет.

— Ты не нужна ему. Он уехал, — хочу, чтобы она, наконец осознала это.

— Убирайся! — шепчет тихо.

Я киваю, глядя на её мокрое от слёз лицо.

Тогда я ещё не знал, что она исчезнет из Блу Бэй.

Исчезнет из моей жизни…

Дженнифер

Я заболела…

Но не ангиной или гриппом. Я не знаю, что это. Я словно перешла в какое-то депрессивное состояние. Не могу спать, видеть друзей, слушать музыку и смотреть фильмы, не хочу есть, выходить на улицу. Да я вообще ничего не хочу… Наступила полнейшая апатия.

Минуты. Часы. Дни и ночи. Я даже не знаю какое сегодня число. Мне абсолютно всё равно, я ни к чему не испытываю интереса. Лежу в его постели, одетая в его вещи. Думаю о нём постоянно и, кажется, что уже даже плакать не могу. Потому что слёз просто не осталось. Потому что внезапно абсолютно всё перестало иметь значение. И такого со мной не было никогда. Даже после того, что случилось в мои шестнадцать. Тогда я наоборот пустилась во все тяжкие. Пусть и матери назло.

А сейчас меня поглотило отчаяние. Окутало своими путами, и я увязла в этом состоянии напрочь. Потому что вдруг поняла, что не представляю, как возможно, что в моём будущем не будет Рида Брукса. Пусть даже Рида Брукса меня ненавидящего.

Моё сердце болит, меня выворачивает наизнанку от осознания того, что он уехал. От того, что он снова поступил так, как посчитал нужным. Цинично и безжалостно поставил точку.

Просто оставил меня погибать…

И этот его поцелуй только всё усугубил. Мне было бы гораздо легче, если бы я не прочувствовала его отчаяние на своих губах.