Книга Маленький Йоханнес - Фредерик Ван Эден

– И я тоже ничего не найду? Ничего? Ничего, кроме…

– Да, старуху, придет час, ты непременно найдешь, но разве это важно? Продолжай искать! Дерзай!

– А как же книга? Ты же обещал мне помочь ее найти.

– Как знать. Мы должны искать! Мы, по крайней мере, знаем, что ищем. Этому нас научил Если-бы-я-знал. А есть и такие, кто всю свою жизнь посвящают бессмысленным поискам. Это философы. Но стоит им повстречать старуху, как их поиски тут же обрываются.

– Какой ужас!

– О, нет! Отнюдь нет. Старуха с косой – добрейшее существо. Но по достоинству ее никто не ценит.

На лестнице за дверью послышались шаги. Крак-крак! – скрипели деревянные ступеньки. Шаги приближались. Кто-то постучал в дверь – так, будто по дереву долбили железом.

В дверном проеме возникла высокая женщина с глубоко посаженными глазами и длинными худощавыми руками. По комнате пробежал сквозняк.

– А вот и она, – сказал Изыскатель. – Присаживайся, пожалуйста! Мы как раз о тебе толковали. Как дела?

– Работы по горло! – сказала старуха, вытерев холодный пот с костлявого мертвенно-бледного лба.

У Йоханнеса перехватило дыхание. Женщина смотрела на него в упор. В ее темных глазах сквозило скорее серьезное, нежели враждебное выражение. Спустя мгновение мальчик задышал ровнее, от сердца отлегло.

– Это Йоханнес, – сказал Изыскатель. – Он слышал краем уха, что есть такая книга, в которой содержится ответ на вопрос, почему все вокруг нас устроено так, а не иначе, и мы отправляемся на ее поиски! – И Изыскатель многозначительно засмеялся.

– Вот и чудесно! – одобрительно сказала Смерть, кивнув Йоханенсу.

– Он боится, что не найдет ее, – усмехнулся Изыскатель. – Но я убеждаю его, что игра стоит свеч.

– Разумеется! – согласилась Смерть. – Лучший способ найти что-нибудь – это хорошенько поискать.

– Он представлял тебя страшной. Теперь ты видишь, Йоханнес, что ошибался?

– Ах! – сказала Смерть благосклонно. – Обо мне ходят самые ужасные слухи. У меня не самая привлекательная внешность, но зато самые благие намерения.

Она снисходительно улыбнулась. Казалось, что мысли ее были заняты вещами поважнее. Отвернувшись от Йоханнеса, она задумчиво взирала на большой город за окном.

Йоханнес никак не осмеливался заговорить, но в конце концов осторожно спросил:

– Вы возьмете меня с собой?

– О чем ты, мой мальчик? – переспросила Смерть, оторвавшись от своих раздумий. – Нет! Пока нет. Ты должен вырасти и стать хорошим человеком.

– Я не хочу становиться человеком. Таким, как все.

– Ну-ну-ну! – засмеялась Смерть. – Другого выхода нет. – Судя по всему, это была ее дежурная фраза.

– Мой друг Изыскатель научит тебя, как стать хорошим человеком. Существуют разные способы. Но Изыскатель – отличный учитель.

Быть хорошим человеком – это прекрасно и благородно. Запомни, мальчик!

– Искать, думать, смотреть по сторонам! – заключил Изыскатель.

– Вот именно! – согласилась Смерть, а затем обратилась к Изыскателю: – К кому ты его отведешь?

– К доктору Цифре, моему бывшему ученику.

– Да! Он способный ученик. Превосходный образчик человека. Почти идеального в своем роде.

– Я еще увижусь с Робинеттой? – спросил Йоханнес дрожащим голосом.

– Кого он имеет в виду? – не поняла Смерть.

– О! Это его новоиспеченная подружка, которая так вскружила ему голову, что он вообразил себя эльфом! Хи-хи! – издевательски захихикал Изыскатель.

– Нет, дорогой друг, боюсь, не получится, – сказала Смерть. – Ты обо всем забудешь, когда попадешь к доктору Цифре. Тот, кто ищет то, что ищешь ты, должен отречься от всего остального. Все или ничего!

– Я сделаю из него человека. На наглядном примере я покажу ему, что такое любовь, и он поймет.

Изыскатель весело рассмеялся, а Смерть снова уставилась на несчастного Йоханнеса, едва сдерживавшего слезы: он стыдился плакать в присутствии Смерти.

– Мне пора, – сказала Смерть и поднялась. – Я теряю время за разговорами, когда у меня еще уйма дел. Всего хорошего, Йоханнес! Мы еще встретимся. Не нужно меня бояться.

– Я вас не боюсь, я хотел бы, чтобы вы взяли меня с собой. Пожалуйста! Возьмите меня с собой.

Смерть, привыкшая к подобным просьбам, легонько оттолкнула мальчика.

– Нет, Йоханнес! Займись чем-нибудь полезным, ищи, смотри вокруг! И больше ни о чем меня не проси. В свое время я сама к тебе приду, но это случится не скоро.

После ее ухода Изыскатель по своему обыкновению начал дебоширить. Он перепрыгивал через стулья, кувыркался на полу, залезал на шкаф и в камин, проделывал опасные трюки на подоконнике.

– Ну вот ты и познакомился со старухой! Моей хорошей приятельницей! – кричал Изыскатель. – Как она тебе? Не красавица, конечно, и немного ворчунья. Но, когда работа ей в удовольствие, она бывает чертовски веселой. Правда, это случается редко. Чаще работа ее утомляет. Уж больно она однообразная.

– Откуда ей известно, куда именно ей идти? – спросил Йоханнес.

Изыскатель испытующе посмотрел на мальчика:

– Почему ты спрашиваешь? Она идет, куда пожелает, и забирает тех, кого удается забрать.

Позднее Йоханнес узнал, что это не так. Но сейчас ему приходилось все принимать на веру.

Они вышли на улицу и смешались с кишащей толпой. Люди в черном куда-то спешили, на бегу переговариваясь между собой и обмениваясь шутками, что приводило Йоханнеса в изумление. Многим из них Изыскатель кивал, но никто не отвечал на его приветствия; люди, подгоняемые общим потоком, неслись вперед и только вперед, как бы вовсе его не замечая.

– Они смеясь проходят мимо, – обиженно заметил Изыскатель, – словно мы не знакомы. Но они притворяются, уверяю тебя. Наедине со мной они не смеют меня игнорировать, и, поверь мне на слово, им тогда ох как не весело.

Вдруг Йоханнес почувствовал, что кто-то наступает ему на пятки. Оглянувшись, он увидел высокую бледную женщину, размашистым шагом неслышно передвигающуюся в толпе. Она кивнула Йоханнесу.

– А другие люди узнают ее? – поинтересовался Йоханнес.

– Разумеется! Только они тоже предпочитают ее не замечать. Здесь я их понимаю!

Городская какофония повергла Йоханнеса в состояние шока, приглушив на время его страдания. Узкие улочки, высокие дома, разрезающие на куски голубое небо, мельтешащие перед глазами люди, тяжелый топот ног, рев автомобилей слились в один дневной кошмар, рассеявший сновидения прошедшей ночи, подобно ветру, размывающему отражения на водной глади. Казалось, что, кроме стен, окон и людей, вокруг нет ничего иного и сам он обречен барахтаться как заведенный в этой безумной круговерти городской жизни.