Книга Дальние Тропы - Алексей Рудаков

— Правила, так правила, — не стал спорить он с приятным мужчиной, явно сожалевшим о недостойном героя приёме: — Как это надевать?

— Спасибо, за понимание — спасибо, — улыбнувшись, мужчина прижал руки к груди и обозначил поклон: — Надевать просто — поднимите над собой и обе руки внутрь. Он сам раскроется.

— Сам, так сам, — взяв в руки свёрток, тот, при ближайшем рассмотрении более всего напоминал приготовленный к использованию презерватив, Игорь сделал как ему велели — поднял над головой пластиковое кольцо и, одну за другой, сунул внутрь обе руки. То ли внутри был какой-то датчик, то ли ещё что — пакет немедленно развернулся, отсекая Маслова от внешнего мира и собрался складками внизу — на основе.

— Ну… — Покрутил он головой, пытаясь хоть что-то разобрать снаружи — мутный пластик сильно ограничивал обзор: — Так, вроде? Ха! Всю жизнь мечтал на карнавале пиписькой вырядиться. Может еще с… — он хотел пошутить о премии, положенной теперь ему производителями этих резинтехнических изделий, но сильный толчок в спину сбросил его вниз, прямо в руки бойца химика. Успев только ойкнуть, Игорь почувствовал, как на него навалилось сразу несколько тел, ноги и руки отяжелели, он дернулся, пытаясь сбросить обидчиков, но послышавшееся тихое шипение заставило его замереть.

— Эй? Вы чего творите? Я же… — голову начала заволакивать темная волна сна и он дёрнулся, боясь её приближения.

— Ну блин… Сходил, понимаешь…

Волна, до того плескавшаяся у его ног вздыбилась, рванула вперёд и накатила на него растворяя сознание в своей темной воде.

Из выпуска новостей радио «Наш Томск» того же дня.

— А на поступающие вопросы от наших уважаемых слушателей на тему — что это было в НИИ, сообщит наша очаровательная Ируся. Ирусь — ты в эфире.

— Всем привет, милые мои, — защебетал из динамиков задорный девичий голосок: — Всем интересно — А что это было в нашем НИИ, да? Как мы все знаем — там сидят занудные дядьки, время от времени запускающие в небо воздушные шарики. Без Винни-Пухов, — посчитав, что шутка удалась, Ирина весело рассмеялась: — А сегодня, представляете, с утра — и молнии над ними. И все в их двор бьют! Да так громко! Ну, я туда и рванула — даже не накрасилась, представляете?! Ибо наша работа — рассказывать вам, милые мои, обо всём происходящем — честно и беспристрастно! Так вот — прибегаю я туда, а там та-а-акое! НИИ оцеплено, МЧСники снуют, пожарные машины, мен… Полиция! Все бегают, суетятся и, что главное-то, ничего не говорят! Но ваша Ируся тоже не промах! Я их всех о-бо-шла, пробралась к забору — там сзади корпусов, он невысокий и внутрь заглянула. И знаете, что я там увидела? — перешла журналистка на заговорщицкий шепот, провоцируя слушателей сделать погромче: — Да ничего! У них какой-то трансформатор взорвался — вот молнии и били. Только не сверху, а наоборот — из ящика этого вверх. Ну там ещё лужа была, — скучным тоном продолжила девушка: — Её МЧСники засыпали. В общем расходимся, милые мои, ничего-то в нашем славном городке не происходит. Всем спасибо! С вами была ваша Ииии-руськА! Слушайте нас и только нас!

В эфире послышалась музыка и седой, чья прическа напоминала коротко стриженного ежа, приглушив магнитолу, повернулся к своему спутнику, вольготно развалившемуся на заднем сиденье волги. Его спутник, в отличие от седого, бывшего в хорошей спортивной форме, был несколько обременён излишними килограммами, и, если первый производил дружеское, доверительное отношение, то при взгляде на пухлого возникало желание отвести глаза и, по возможности, более не встречаться с этим человеком.

— Сергей Васильевич, — в руках первого появился термос: — По кофейку? У меня, зная ваши вкусы, настоящая арабика — наши мальчики с оказией передали — прямо с грядки.

— Кофе, на грядках, не растёт, — неласково буркнул второй и требовательно щёлкнул пальцами: — Давай бормотуху свою.

— Вы как всегда проницательны, Сергей Васильевич, — расплылся в улыбке седой, наливая в небольшую фарфоровую чашечку напиток, наполнивший кабину коньячными ароматами.

— А ты, Витя, — приняв кружку толстяк принюхался: — Как всегда льстишь. Коньяк тоже — прямо с грядки? И о кружечках позаботился.

— Вы же учили. Как можно-с. Забыть-с. Уроки-с.

— Не паясничай. Не на службе чай.

— А где? — Придав лицу искренне изумлённое выражение округлил глаза первый: — Офицер Отечества всегда на своём посту пребывать должЁн! И…

— Зачёт сдан, — не выдержав, хрюкнул второй: — Кончай, Вить. Ты уже давно меня по звездулькам обогнал и это я перед тобой вытягиваться должЁн, — передразнил он его: — А кофе отменный. И кружечки, — приподняв свою он внимательно осмотрел донышко: — От ты зараза. Китайский фарфор? Настоящий? Ну, Витя — уважил.

— Это мальчики от соседей привезли. С фарфоровой грядки. Шли — смотрят, растут. Ну они мне и притащили.

— Учения, как я слыхал, успешно прошли?

— Да, — посерьёзнел Виктор: — Наши соседи за речкой быстро учатся. Уж что-что, а копировать и перенимать они хорошо насобачились. Да и всё чаще к нам поглядывают.

— Ясно дело. Поэтому мы и здесь. Ладно. Плесни мне ещё и по делу давай. Что с прикрытием.

— Первую фазу вы слышали, — кивнул на тихо бормотавшую магнитолу седой, наливая кофе: — Завтра на мосту грузовик застрянет. Водитель уснёт, машина пробьёт парапет, зависнет над водой. Спасать будут часа три — четыре. В понедельник — следующий, пилоты низко над городом пролетят. Типа хулиганят. Официально — у них подруги здесь, понты перед ними. А там что-либо ещё подвернётся.

— Информационная атака?

— Да. Вытесним произошедшее из памяти.

— Не зря ты был в числе моих лучших. — Сергей Васильевич пригубил кофе: — Ты, наверное, интересуешься — чего вдруг тебя сюда перевели? С оперативной — и в эту дыру?

— Как Родина прикажет, так и…

— Мне-то свои верноподданнические настроения не втирай. — Поморщился толстяк: — Слушай сюда. Есть мнения. Два, — Он поднял вверх два пальца: — Первое. Твои мальчики, там, за большой водой, хорошо преуспели в поставках порошка нашим партнёрам. Слишком преуспели. Наши уважаемые коллеги, те — за водой, принялись копать. Одно дело — Европку заваливать, а у себя дома такое получить… Так что решено тебя сюда, пока не утихнет. Это было раз. И два… Погоди. — Говоривший повернулся к окну: — Полковник крутится. Налей ему кофейку. Пол кружки.

Опустив стекло, толстяк высунул лицо наружу: — Полковник? Вы не уделите нам минуточку? Спасибо! — Приоткрыв дверь он резво для своих габаритов, перекатился на дальний край сиденья, освобождая место полковнику — командиру мотострелковой части, чьи бойцы были задействованы в операции.

— Кофейку? — Виктор протянул усевшемуся полковнику кружку.

— Так это, скорее, коньяк. С чуть-чуть кофе, — сделав первый глоток он удивлённо посмотрел на того.

— Кофе по-генеральски, — подал голос толстяк: — Привыкайте, Алексей Станиславович.