Книга По следам полка Игорева - Станислав Росовецкий

Послушались его мужи. Поворчали, однако начали разбираться по десяткам и дружинам. Игорь приободрил сына и снова выехал на правый, высокий берег Суурлия. Там уже стояли конные стрельцы. Игорь присмотрелся: цепь вышла жидкая, ковуев в ней было не много. Он вспомнил, что и Олстин Олексич не подъехал к нему вместе с князьями, и вздохнул. Ковуи, вот от кого в первую очередь следует ждать неприятностей. Но стоит ли их винить? Как и все чёрные клобуки, они хороши в лихом конном наскоке, незаменимы для преследования бегущего противника – тут им и цены нет! Однако для таких изматывающих, тяжелых боёв, для выхода из окружения, для отступления перед превосходящим тебя противником нужен русич – не пугливый, терпеливый и стойкий. Построились, наконец. Игорь приказал Рагуилу вести войско и сам поехал снимать с берега стрельцов. Всмотрелся в темень. Половецкое полчище тоже остановилось: видимо, хан не решался нападать на русичей, полагая, что они закрепляются на высотах над руслом речки. Игорь выехал в голову войска.

– Ты уж прости меня, княже, на серчай на старого, Игорь Святославович, – раздался рядом скрипучий голос Рагуила. – Сам не понимаю, что со мною сделалось, с моей головою! Будто тетиву натягивал, а она вдруг соскочила.

– Да я сам виноват, что не заставил тебя выспаться, – ответил, продолжая думать о своем, Игорь. И вдруг встрепенулся. – Так ты уже не станешь твердить, что сегодня Пасха?

– Неужто я тебе такое говорил? – и со всхлипом даже каким-то втянул воздух. – А ведь сыростью потянуло, княже.

Игорь глубоко вдохнул, но его пересохшее горло не ощутило присутствия в воздухе водных испарений. Далеко впереди мелькнул красный проблеск костра и тут же на мгновение удвоился. Теперь и вправду вода! Что там, у озера, половцы, это несомненно, а вот сколько их там?

– Стой! Тренка, передай по цепи: «Стой! Ольстина ко князю наперёд. С ним двух ковуев!»

Пока повторялись, угасая постепенно, за спиной его слова, пока пробирался Ярославов боярин в голову полка, красный огонёк снова появился, но уже в другом месте.

Игорь понял, что это не костёр, а факел: кто-то ездит глухой ночью по дальнему берегу с огнём.

Позади частый топот. Голос, до того охрипший от жажды, что не узнать:

– Я здесь, княже.

– Ольстин, ты? Что прячешься от меня, боярин?

– Просто боюсь я, княже, от ковуев надолго отъезжать. Альпар поведал мне, что они замыслили убежать, спрятав свои высокие шапки. А свежих коней по дороге купят либо отберут. Тогда кто-нибудь, говорят, и спасётся, а гнев твой или князя Ярослава, говорят, всё же не пуще смерти от половецких рук.

– Леший с ними и с Ярославом твоим. Понакрутили вы с Кончаком на мою голову! А теперь, боярин, езжай на разведку. Пусть ковуи подползут к огню поближе, прислушаются и присмотрятся, сколько напереди у озера половцев.

– Понял, княже. Ей, Темирчук, ей, Гибай! Слышали? Айда!

Вернулся Ярославов боярин быстро. Слишком быстро. Даже пугающе быстро.

– Что там?

– Темирчук и Гибай даже подползать не стали. Там много половцев. Стоят вокруг озера, в несколько рядов. Впереди у них конные, в доспехах, копья к седлам приторочены.

– Ага. А чего ж было ждать? Твое слово, Рагуил.

– Я бы дал людям передохнуть. Скоро рассветет. Вот тогда и увидим, как поступить.

– Быть по-твоему. Вон уже и звёзды блекнут.

Игорь встряхнул головою. То ли задремал, сам того не заметив, то ли рассвело мгновенно. Увиденное вокруг его не обрадовало. Словно повторяющийся еженощно страшный сон, стояли со всех стороны живые стены из половецких войск.

Он окликнул Тренку, дремлющего рядом в седле, и велел ему растолкать тысяцкого. Тот долго протирал глаза, потом огляделся.

– Однако… Что будем делать, княже?

– Я уже решил. Отправим к ним посла, а пока снова построимся. Эй, Беловода Просовича ко мне!

Беловод Просович, черниговский боярин, помогавший Ольстину Олексичу управляться с ковуями, выпучил глаза, когда выслушал порученные ему слова: «От Игоря Святославовича Северского к великим ханам Кончаку Отраковичу, Башкорту Кобяковичу, Козе Бурновичу и прочим великим ханам, мне по именам не знаемым. Выпустите моё войско с оружием и наших мёртвых возьмём. А сколько за то хотите гривен серебра?».

– Что ещё сказать, княже?

– И сего довольно! Возьми посольский знак для оруженосца – и скачи! Видишь стягКончака?

Ускакали, наконец. Тем временем войско худо-бедно построилось.

Князь Игорь проехал вдоль передних рядов. С копьями стало ещё сквернее, чем вчера. Другая беда: надёжных новгород-северцев осталось слишком мало, и все они, оставшиеся в строю, ему известные по именам (а у некоторых и детей крестил, у многолетних знакомцев), – все как один не смотрели в глаза своему князю. Обижены. Что ж, он на их месте тоже, пожалуй, обиделся бы.

Вернулся в голову боевого клина. Всмотрелся в ту сторону, куда направился Беловод-посол, – расплывалось всё там, вдали, а ведь не пил хмельного столько дней… Спросил отрывисто:

– Рагуил, что там делается?

– Подъехали… Они под стягом Кончака… С самим Кончаком, так его доспех золотом и сияет… Пьют оба, и боярин и парубок, бурдюк над головою по очереди задирают… Не видно уже их… И знак наш посольский исчез среди конников!

Игорь крякнул. Неужели и ответа не дадут? Конечно, половцы в двух шагах от победы, однако нельзя же так пренебрегать правилами войны! Игорь повернул коня, чтобы сказать речь перед войском.

– Повремени, княже! Скачет сюда кто-то из них! И с твоим значком, – остановил его Рагуил.

Князь натянул поводья. А подумав, махнул здоровой рукою Тренке и решительно выехал навстречу половецкому гонцу. В мирном предложении ханам нет ничего позорного, пусть бы и его дружинники услыхали, однако кто может знать, что повелел сказать ему Кончак?

Черно-белое пятно впереди сгустилось в нарядного половца в красивом и чистом белом кожухе, расшитом красными и золотыми нитями, на вороном коне. Доспеха не было на нем, только поножи на ногах поблескивали, в руке держал он древко с Игоревым посольским значком.

– Живи вечно, великий князь Игорь Святославович, – поклонившись, заговорил половец на таком хорошем русском, что князь забыл на мгновение, что перед ним степняк. – Говорит тебе великий князь Кончак Отракович таковы слова: «От Кончака свату Игореви. Брось стяги на ковыль. За тебя поручусь, понеже ранен еси. Больше немогу ничего обещать».

Игорь помолчал. Что ж, спасибо и на этом. Присмотрелся к половцу. Загорелое до черноты лицо того показалось ему сперва молодым, однако теперь понял он, что гонцу уже порядочно лет. И какое ему, Игорю, до этого кыпчака дело? Только бы подольше не возвращаться мыслями к словам Кончака…

Половец снова поклонился:

– Я Овлур Менгуевич, толмач великого хана Кончака Отраковича. Рад служить великому князю северскому.