Книга Мимси Покет и дети без имени - Жан-Филипп Арру-Виньо

– Заткнись, Мимси. Нужно поспать.

– Что он будет делать со своим одним глазом, если встретит волков?

– …

– А если мы уже уедем, когда он вернётся?

– Пойдёт по следу, не волнуйся. Будем как можно дольше тянуть время, чтобы его дождаться. Спи давай.

– Я вообще считаю, что он свалит без нас.

– Не веришь ему?

– Он не вернётся, вот увидишь.

– Он обещал. Вернётся.

Казалось, ночь длится целую вечность.

Утром, когда малышки проснулись, от них скрыли отсутствие Братча. Они были слишком малы и могли всё испортить. Беглый веселил их как мог, разговаривая смешными голосами, чтобы они подольше ничего не замечали.

Первым проснулся толстяк Берг. Они услышали, как он ходит по сараю и расталкивает остальных. Он постучался в фургон:

– Вы выходите, малышня?

– Да-да, идём!

Десять минут спустя он вернулся и поколотил в дверь покрепче:

– Я уже согрел молоко для барышень-красавиц! Хотите, чтобы оно остыло?

– Толстяк Берг, мы сейчас! Одеваем девчонок!

В ответ он заворчал, гремя котелками:

– Ишь ты, можно подумать, там у нас принцессы! Вы хоть до вечера-то управитесь? Или уже к завтрему вас ждать?

– Сейчас-сейчас, минуту!

Наконец они выбрались из фургона, старательно делая вид, будто только что проснулись.

– Ранние пташки, ничего не скажешь, – проворчал толстяк Берг, раздавая еду. – Проголодались, барышни-красавицы?

Малышки, перепачканные молоком, похрюкивали от удовольствия.

– Скоро вы там, Берг? Поторопи мелюзгу. Мы не можем торчать тут весь день.

Смерч метался туда-сюда, как волк в клетке. Его люди, чьи лица с каждым днём становились всё чернее от прорастающей щетины, уже давно увязали вещи. Стало, похоже, ещё холоднее. Лошади дрожали и били копытами, сгорая от нетерпения поскорее пуститься в путь.

Кучер повернулся к детям:

– Поспешите, малыши…

И вот тут-то Светлячок (а может, Букашка, неважно) спросила своим тоненьким, похожим на пение свистульки голоском:

– А Братч? Он что, есть не будет?

Мимси не успела закрыть ей рот.

– А и правда, – спохватился кучер. – Этот-то куда подевался?

Оборотни резко побросали свои дела и посмотрели на детей.

Пётр как ни в чём не бывало указал подбородком в сторону берёзовой рощицы позади сарая:

– Отошёл, наверное… У него всю ночь живот крутило.

Смерч не купился на эту ложь. Он быстро осмотрел рощицу и понял, что их надули. Вернувшись в сарай, весь багровый от гнева, он принялся лупить Петра тростью.

– Где он? Где? Говори!

Он бил мальчика с такой яростью, будто перед ним – опасное дикое животное. Беглый катался по земле, прикрывая голову руками. Большой Каль попытался вмешаться:

– Перестаньте, он ни в чём не виноват!

Вожак оборотней хлестнул и его по лопаткам:

– Тоже захотел получить, гнида?

Малышки в ужасе завопили. Мимси хотела броситься в драку, но толстяк Берг оттолкнул её.

– Смерч, угомонись, – сказал он.

Он схватил оборотня за плечо, и между ними завязалась молчаливая рукопашная схватка. Через несколько секунд Смерч выронил трость.

Шрам у него на скуле стал алым и казался струйкой крови. Он задыхался от ярости.

– Да как ты смеешь…

– Одного уже потеряли. Не искалечь остальных, Смерч, – мягко произнёс толстяк Берг.

Оборотень обернулся к своим приспешникам:

– Куда вы смотрели? По коням! Вернуть его, а не то…

И тут вдалеке раздался какой-то звук.

Динь-дилинь-дилинь! Динь-дилинь-дилинь!

Это звенели колокольчики. Звенели чуть слышно, но лошади мигом навострили уши.

Динь-дилинь-дилинь! Динь-дилинь-дилинь!

Смерч застыл на месте. К ним приближались чьи-то сани.

«Братч, – сразу же подумала Мимси. – У него получилось!»

Она первой бросилась наружу, за ней – и остальные. Оборотни тщетно пытались их остановить.

Дровяной сарай стоял на возвышении, и вокруг густой стеной росли высокие ели. Сверкающий, почти слепящий туман клубился среди стволов, и казалось, будто деревья подвешены над землёй. И вот откуда-то оттуда, из глубины этого низко стелющегося тумана, доносился звон, который становился всё громче.

Динь-дилинь-дилинь! Динь-дилинь-дилинь!

– Братч! – закричала Мимси, сложив ладони рупором. – Братч! Мы здесь!

К чистому и лёгкому звону колокольчиков добавились другие звуки – скрип повозки и тяжёлая поступь коня.

– Все – внутрь, быстро! – приказал Смерч.

Вместе с двумя другими оборотнями он занял позицию перед сараем, держа наготове трость.

– Запри детей в фургоне, Берг. Быстро!

Никто не двинулся с места.

Сначала показалась лошадь. Старая кривоногая кляча, запорошённая снегом, громко дыша, показалась из-за деревьев.

Она с большим трудом тянула сани вроде тех, в каких лесники перевозят брёвна. Сани скрипели и трещали так, будто грозили в любую секунду рассыпаться на мелкие щепки.

Одинокая фигура восседала на облучке.

Мимси сразу узнала красную шапку, которую ему отдал Пётр.

– Братч! – завопили малышки. – Это Братч!

Одноглазый не ответил на их приветствие. Даже когда они бросились к нему, крича и размахивая руками. Съёжившись под толстым слоем снега, который искрился на его одеяле, он с суровым вниманием следил одним глазом за дорогой, зажав поводья между колен.

– Братч! Братч!

Бубенчики всё звенели и звенели, назойливые, точно шмель.

Динь-дилинь-дилинь!

У поворота на тропинку, которая вела вверх, к сараю, лошадь вдруг рухнула в снег, выпустив изо рта целое облако белой пены.

Все побежали к саням, по колено увязая в свежем снегу, которого щедро намело за ночь.

– Братч! Братч!

Кучер в красной шапке сидел всё в той же позе. Его одинокий глаз застыл, будто стеклянный, брови покрылись инеем, а на коже появились голубоватые разводы.

– Разойдитесь, – приказал Большой Каль.

Когда толстяк Берг хотел снять его с облучка, Братч опрокинулся набок и бревном повалился в снег.

Каль встряхнул мальчика, тщетно пытаясь разбудить. Пальто на нём было разодрано в клочья на плече и карманах. Кто это сделал? Волки? Собаки, которых натравили лесники? Должно быть, он нашёл их хижину, украл сани и пытался убежать от погони?