Книга Пустышка. Что интернет делает с нашими мозгами - Николас Дж. Карр

Однако его победа была неполной. Поскольку кодексы, создававшиеся вручную, оставались достаточно редкими и дорогостоящими, то и интеллек­туальная этика книги, и мышление углублённого читателя оставались уде­лом достаточно небольшой группы привилегированных граждан. Алфавит в качестве средства коммуникации языка нашёл в книге и письменности своё идеальное воплощение. Тем не менее книги и сами нуждались в идеале - тех­нологии, которая позволила бы производить и распространять их макси­мально дёшево, быстро и в достаточном количестве.

* * *

Примерно в 1445 году немецкий ювелир по имени Иоганн Гутенберг покинул Страсбург, где жил уже несколько лет, и отправился по реке Рейн в сторону своего родного города Майнца. Он хранил при себе крайне важный секрет. В течение последних десяти лет он тайно работал над несколькими изобретениями, которые, по его мнению, могли вывести издательское дело на совершенно новый уровень. Он увидел возможность автоматизировать процесс производства книг и другой печатной продукции, заменив писцов печатными машинами. Получив два значительных займа от своего преуспева­ющего соседа Иоганна Фуста, Гутенберг открыл мастерскую в Майнце, купил инструменты и материалы и приступил к работе.

Используя навыки работы с металлами, он создал небольшие пресс- формы для отливки из расплавленного металлического сплава букв алфавита одинаковой высоты, но разной ширины. Литые буквы, иначе называемые наборным шрифтом или подвижными литерами, могли легко составляться в страницу текста для печати, а затем, по окончании печати, их можно было разобрать и собрать в другом порядке для печати следующей страницы текста. Гутенберг также усовершенствовал пресс, который в то время использовался для отжима винограда при производстве вина. Усовершен­ствованный пресс позволил ему переносить оттиск букв на лист пергамента или бумаги без смазывания литер. Он создал и третий важнейший элемент своей печатной системы - чернила на масляной основе, которые могли удер­живаться на металлической поверхности.

Соорудив печатный пресс, Гутенберг начал использовать его для печати индульгенций по заказу католической церкви. Эта работа отлично оплачива­лась, однако амбициозный Гутенберг задумывался о чём-то более значитель­ном - о новой машине. Благодаря деньгам Фуста, он начал подготовку к своей первой важной работе - печати двухтомного издания Библии, впоследствии получившей его имя. Библия Гутенберга, имевшая 1200 страниц, каждая из которых состояла из 42 строчек текста, была напечатана готическим шрифтом, тщательно имитировавшим почерк лучших немецких переписчиков. Библия, производство которой заняло три года, стала для Гутенберга настоящим три­умфом. Она же, однако, стала для него катастрофой. В 1455 году, напечатав всего двести копий, он остался без денег. Не имея возможности выплатить проценты по кредиту, он был вынужден отдать свой пресс, наборы литер и чернила Фусту и выйти из бизнеса. Фуст, заработавший немалый капитал успешной торговлей, оказался так же увлечён книгоиздательством, как Гутен­берг- механикой процесса. Вместе с Петером Шоввером, одним из наиболее талантливых работников Гутенберга (и бывшим писцом), он поставил дея­тельность на прибыльные рельсы, организовав масштабную продажу и про­изводство широкого ассортимента книг по всей Германии и Франции19.

И хотя Гутенберг не смог даже частично воспользоваться плодами этого коммерчески выгодного проекта, его пресс стал одним из самых важных изо­бретений в истории. С огромной по средневековым стандартам скоростью печать с помощью наборных шрифтов «изменила и форму, и состояние прак­тически всего мира, - писал Фрэнсис Бэкон в 1620 году в своей книге «Новый органон»/- и более ни одна империя, секта, или звезда не имела большей силы и влияния на дела человеческие». (По мнению Бэкона, по важности с изобретением печатного пресса могли сравниться лишь порох и компас.) Превратив ручное ремесло в механическое производство, Гутенберг изменил экономическую основу печатного и издательского дела. Идеальные копии книг в огромных количествах могли быстро изготавливаться всего несколь­кими рабочими. Книги более не были дорогостоящим и дефицитным това­ром - они стали как доступнее, так и разнообразнее.

В 1483 году печатный цех во Флоренции, управлявшийся монахинями из монастыря Сан-Якопо ди Риполи, брал 3 флорина за печать 1025 копий нового перевода «Диалогов» Платона. Переписчик взял бы один флорин за одну копию. Резкое снижение затрат на производство книг во многом было связано с ростом использования бумаги, изобретённой в Китае, вместо более дорогостоящего пергамента. Цены на книги упали, спрос резко вырос, что и привело к быстрому расширению предложения. Новые издания заполонили рынки Европы. Согласно некоторым расчётам, количество книг, произведён­ных за пятьдесят лет после изобретения Гутенберга, сравнялось с количе­ством книг, созданных европейскими писцами за предшествовавшую тысячу лет. Внезапное распространение когда-то редких книг поразило людей того времени, «это было так примечательно, что заставляло заподозрить сверхъе­стественное вмешательство», - пишет Элизабет Эйзенстайн в книге «Печатный станок как движущая сила перемен». Иоганн Фуст, впервые привезя в Париж крупную партию недорогих книг, был, по слухам, изгнан из города властями, заподозрившими его в сговоре с дьяволом.

Однако эти страхи быстро рассеялись, и люди бросились покупать недо­рогую продукцию печатного станка. Когда в 1501 году итальянский печатник Альд Мануций впервые предложил рынку карманный формат octavo, зна­чительно меньший, чем традиционные folio и quarto, книги стали ещё более доступными, портативными и персонализирован­ными10. Точно так же как миниатюризация часов превратила каждого человека в хронометриста, миниатюризация книг вплела процесс чтения в ткань повседневной жизни. Теперь дело не ограничива­лось монахами и учёными, читавшими книги в своих тихих комнатах. Даже человек со скромным достатком мог начать собирать собственную библиотеку из нескольких томов, получая возможность не про­сто много читать, но и сравнивать между собой различные произведения. «Всюду мы видим учёных людей, образованнейших наставников, обшир­нейшие книгохранилища! - восклицал Гаргантюа, один из главных героев книги Франсуа Рабле, выпущенной в 1534 году. - Так что, на мой взгляд, даже во времена Платона, Цицерона и Папиниана было труднее учиться, нежели теперь».

Добродетельный круг был приведён в действие. Растущая доступность книг повысила интерес публики к грамотности, а развитие грамотности ещё сильнее стимулировало спрос на книги. Печатная индустрия была на подъ­ёме. К концу XV века печатные мастерские были почти в 250 городах Европы, и с их станков сошло уже около двенадцати миллионов томов. В XVI веке тех­нологии Гутенберга переместились из Европы в Азию, на Ближний Восток, а затем (после того, как испанцы в 1539 году организовали печатное производ­ство в Мексике) и в Америку. К началу XVII века печатные прессы уже были повсюду, и на них печатались не только книги, но и газеты, научные журналы и множество других периодических изданий. Начался первый великий рас­цвет печатной литературы - на складах книготорговцев и в библиотеках чита­телей появились работы таких мастеров, как Шекспир, Сервантес, Мольер и Милтон, не говоря уже о Бэконе и Декарте.