Книга Книга катастроф - Александр Юрченко

«Люди стали жаловаться на сильную жару и отсутствие дождей и на вред, который приносили мухи людям и животным, и они решили вызвать дождь с помощью имевшихся у них камней, [вызывающих дождь]. Поистине, мы не признавали этого совершенно, по потом мы несколько раз видели, как судьба помогла их действию. И может быть, это соблазн и заблуждение, но так же заблуждались и те. кто был очевидцем до них. Султан сам проводил действие с камнями в дни пребывания перед Валашджирдом. Затем пошли дожди и стали идти ночью и днем, так, что людям это надоело и они стали раскаиваться в совершенном колдовстве. К султанскому шатру стало трудно добраться из-за непролазной грязи. Я слышал, как Дайа-хатун говорила: “Я сказала султану: Ты как будто властелин мира — а люди обращались к нему только так, — но в вызывании дождя ты не искусен, ведь ты уже навредил людям обилием твоих дождей. Другие, кроме тебя, вызывают дождь только в необходимом количестве”. Султан ответил: “Дело обстоит не так, как ты думаешь. Это действие — результат старания, а мое усердие не может сравниться с усердием кого-либо из моих гулямов”. (ан-Насави. 104).

Как видим, ан-Насави не верит в действие камней, называя колдовство соблазном и заблуждением, а успешный результат он считает случайным совпадением. Вместе с тем окружение султана полагало, что его участие в обряде привело к чрезмерным результатам. Создается впечатление, что ан-Насави одинок в своем неприятии магии.

Картина будет неполной, если не учесть следующий случай. Были перехвачены шифрованные письма противников султана Джалал-ад-дина. Ан-Насави поручили разобрать их. В письмах, адресованных ал-Малику ал-Ашрафу, содержалась жалоба на испытываемые ими затруднения и беды. В обоих письмах говорилось о том, что из-за колдовства врага снег в этом году в округе Хилата[22] не выпал. Вскоре было перехвачено еще одно письмо, посланное ал-Маликом ал-Ашрафом правителю Хилата. Оно гласило: «Твои слова о колдовстве врага и ясном небе показывают, насколько вами овладел страх. Как же иначе — ведь подобное дело может совершить только Аллах! А зимы случаются разные: бывает, что снег задерживается, а иногда выпадает раньше времени. Вот скоро мы прибудем с войсками, чтобы отвести беду и устранить ущерб. Мы будем гнать их (хорезмийцев) за Джейхун» (ан-Насави. 85). Ан-Насави не был одинок в своем скепсисе.

Тех, кто был склонен верить в тюркское колдовство, природные бедствия лишь укрепляли в этой вере, но были и те, кто считал, что не в силах людей повлиять на погоду. Так или иначе, магический предмет обрел место в системе мусульманского благочестия, раз сам мусульманский правитель публично проводил ритуал, полагаясь на собственное усердие, а не на волю Аллаха. Не стоит оценивать эту ситуацию как частный случай, вынужденный компромисс или системную ошибку. На самом деле она документирует фундаментальную проблему: существует зазор между универсальной теологической доктриной и многообразием реальностей. Вселенная Аллаха не совпадает с вселенной Тенгри. Обычно этот факт игнорируют.

В коллективном проекте персидского историка Рашид-ад-дина история от Чингис-хана до Газана изложена в системе координат ислама. В результате в «Сборнике летописей» есть глава об Индии, где дается характеристика Будды и его учения, но не сказано ни единого слова о Тенгри и небесном мандате или указе (mongke tengeri-yin jarliq), полученном Чингис-ханом. Можно лишь предполагать, какого рода искажения возникли при описании интересующего нас явления.

В «Летописи Чингис-хана» Рашид-ад-дина есть рассказ, где о магических ухищрениях с «камнем дождя» говорится как о привычных и повседневных вещах. Осенью 1182 г. коалиция найманов, меркитов и татар выступила против Чингис-хана, но битвы не случилось — противники погибли от бурана и мороза. Событие происходит за пределами исламского мира, вмешательство Аллаха в пользу одного из соперников исключено. Тогда участию какой силы приписать гибель коалиции? Разумеется, Тенгри. Однако реальность тенгрианского мира не вписывается в систему координат ислама.

Заголовок гласит: «Рассказ об объединении Буюрук-хана, брата государя найманов, Токтай-беки, государя меркитов, и других племен — татар, катакин и прочих, об их выступлениях с великим войском на войну с Чингис-ханом и об их гибели в горах от снега, бурана и ветра». Отмечу, что рассказ записан спустя сто двадцать лет и переведен на язык другой культуры.

«Осенью года собаки брат государя найманов, Буюрук-хан, и государь меркитов, Токтай-беки, племена дурбан, татар, катакин и салджиут, предводитель их Акуту-бахадур, и государь племени ойрат — Кутукэ-беки, а это сборище было то, которое [раньше] неоднократно воевало с Чингис-ханом и Он-ханом, бежало [перед ними), укрылось у вышеупомянутого Буюрук-хана и объединилось с ним, — все [они теперь] вместе выступили с огромным войском на войну с Чингис-ханом и Он-ханом. Чингис-хан и Он-хан выставили свой сторожевой пост в местности по имени Чэкэчэр и Чиуркай. Один из дозорных вернулся назад из упомянутой местности и уведомил о приближении войска найманов. Чингис-хан и Он-хан, откочевав из местности Улкуй-Силуджолджит, отходили по направлению к стене Уткух. То место было юртом Тачар-ака у границы Караун-джидун. Упомянутая стена подобна стене Александра, которую построили на границах Хитая.

Сангун, сын Он-хана, находился на фланге. Он дошел до леса, из которого спустившись, достигаешь [названной] стены. Он еще не успел дойти до него, [как] Буюрук-хан, [заметив их], сказал: “Это — племя монголов! Мы разобьем их всех сразу”. [Еще до этого] он выслал передовой отряд из войска найманов и племен монгол, бывших с ним, Хакучу-бахадура из племени катакин и брата Токтай-беки. Куду, из племени меркит. Они дошли до Сангуна и начали строиться к битве, но, не сразившись, вернулись назад. Сангун тоже двинулся и вступил в [район] стены Уткух. [Найманы] тем временем совершили волхвование с тем, чтобы пошел снег и поднялся буран. Сущность волхвования заключается в следующем: читают заклинание и кладут в воду различного рода камни, [вследствие чего] начинается сильный дождь. [Однако] этот снег и буран обернулись против них же. Они захотели повернуть назад и выбраться из этих гор, но застряли в местности, называемой Куйтэн. Общеизвестно, что в этой местности у Буюрук-хана найманского и у вышеупомянутых племен монголов, объединившихся с ним, от жестокости стужи отморозились руки и ноги. Буран же и метель были таковы, что множество людей и животных поскатывались с высот и погибли. Чингис-хан и Он-хан остановились стойбищем на краю Арала, что значит остров» (Рашид-ад-дин. Т. I. Кн. 2. С. 121–122). Обряд вызывания дождя, снега и бури проводился с помощью камня джада, а вовсе не любым камнем. То обстоятельство, что буран обернулся против найманов, вызвавших его, по мысли рассказчика, демонстрирует магическую мощь Чингис-хана. На самом деле речь шла о военной удаче. Небо благоволило Чингис-хану, но о воле Неба Рашид-ад-дин писать не может. Этот эпизод имперской мифологии обрел литературную форму и получил санкцию на существование ценой роковых потерь. Суть события провалилась в зазор между теологией и магией. Рашид-ад-дин сконструировал особую реальность.