Книга Тень прошлого - Андрей Воронин

Неужели все так просто? Раз – и ты раздавлен в лепешку, как лягушка на асфальте…"

– И-кыто врет? – с утрированным кавказским акцентом возмутился голос. – Как хочешь, Лопатин, – сказал он, бросая паясничать. – Хочешь дурочку ломать – на здоровье. В принципе, теперь мы можем решить все свои проблемы без твоего участия. Ты списан, Лопатин, так что этот звоночек – просто акт гуманизма и доброй воли.

– Кто это – вы? – спросил Константин Андреевич, – А то ты не знаешь… К тебе, козел, вчера на вокзале подходили? Тебя предупреждали, что ты залез не в свою весовую категорию? А ты что ответил, а?

– Слушай, ты, мразь, – изо всех сил стараясь говорить твердо и понимая, что ему это не удается, прогремел Константин Андреевич. – Все эти ваши пленочки ничего не меняют. С кем я сплю – мое личное дело, понял?!!

– Само собой, – покладисто согласился его невидимый собеседник. – Твое.., и твоей жены, а это, как ты правильно подметил, к делу не относится. Но поверь, это только начало – первый, так сказать, шаг. Имей в виду, второй шаг тоже уже сделан. Не уймешься – вылетишь с работы и сядешь.., сам знаешь куда. А если при этом сильно нас достанешь, то и сажать будет некого. Вынесут тебе приговор посмертно… Как тебе такая перспектива?

– Твари… – совершенно упавшим голосом пролепетал Константин Андреевич.

Шантаж был примитивный и потому действенный – против лома нет приема… Он почти не слушал того, что его собеседник толковал про какой-то там второй шаг. Что ему второй шаг, когда и первого вполне достаточно? Мадам Лопатина, просмотрев видеозапись, сделанную минувшей ночью, уничтожит его без помощи агаповской мафии, и скандальный развод будет далеко не самой крупной из его неприятностей. Жена Константина Андреевича знала тысячу и один способ отравлять жизнь, и он не сомневался, что в случае необходимости она способна изобрести еще столько же. Так или иначе, пока будет длиться весь этот скандал, Агапов успеет уйти из-под огня, закрыться наглухо, замести следы, сунуть на лапу кому следует…

– Какие же вы твари, – с чувством повторил Константин Андреевич.

– Чья бы корова мычала, – ничуть не обидевшись, ответил его абонент. – Мы тут с ребятами как раз просматриваем твою пленку… Показать ее тебе по телефону, конечно, не получится, но, если хочешь, могу дать послушать, какие звуки издают настоящие твари. Сделать звук погромче?

– Чего вы хотите? – сдаваясь, спросил Константин Андреевич. Сейчас об был готов согласиться на любые условия, чтобы выиграть время.., или хотя бы проспаться, чтобы вернуть себе способность здраво размышлять.

– Да, брат, – сказал голос, – здорово ты, однако, вчера надрался. Чего, как ты думаешь, мы можем хотеть?

Сдашь все материалы по делу Агапова – получишь обе кассеты.

– Какие гарантии? – спросил Лопатин. В горле скрипело и пищало, и он с трудом узнал собственный голос.

– Какие еще гарантий? – насмешливо ответили ему. – Ты не в магазине радиотоваров. По-моему, выбирать тебе не приходится. И потом, мы с тобой в одинаковой положении. Бумажки-то можно скопировать, как и кассеты…

– Об этом я и говорю, – сказал Константин Андреевич. – Мне надо подумать.., продумать…

– Нечего тут продумывать, – холодно сказал голос. – Ты вляпался ногами обеими, дружок. Впрочем, до завтра мы можем подождать. Приди в себя, пивка попей, в доме прибери… Орел, блин. Не мне тебя учить. Кстати, камеру можешь не искать. Мы ее взяли, пока ты отсыпался. Храпишь ты, братец, как богатырь, даже завидно.

А вот носки стирать надо, хотя бы иногда. Ну пока, орел.

Константин Андреевич открыл было рот, собираясь что-то сказать, но говорить было уже не с кем – в трубке зачастили короткие гудки отбоя. Мертвой рукой опустив трубку на рычаг, он сжал ватные ладони в кулаки и с размаха впечатал себе по глазам. Перед зажмуренными глазами полыхнули белые круги, но легче не стало. Процесс проявки в его мозгу шел полным ходом, черно-белая пленка раскручивалась с нарастающей скоростью, демонстрируя ему уже не только прошлое, но и будущее – сначала ближайшее, а потом и более отдаленное.., бесконечная череда серых и холодных, навсегда отравленных позором и безденежьем дней, унизительная процедура увольнения из прокуратуры, дом, окончательно превратившийся в ад… рассчитывать на развод просто глупо, мадам Лопатина наверняка сочтет, что это слишком легкий для него исход…

Что же делать?

Лопатин обнаружил, что все еще держит в кулаке проклятый лифчик, черный, как пиратский флаг. Провинциальная дурочка… «А капкан-то на меня поставили самый что ни на есть примитивный, – со жгучим стыдом сообразил Лопатин. – Даже не потрудились придумать что-нибудь более оригинальное… И, как это ни прискорбно, оказались совершенно правы.»

Он понимал, что нужно в Прочном порядке начинать хоть что-нибудь делать – хотя бы, как советовал шантажист, прибраться в доме и выпить пива, чтобы прийти в себя. То, что жена собиралась просидеть на даче до завтрашнего вечера, ничего не значило: она могла нагрянуть в любую минуту, подобные проверочные рейды были для нее в порядке вещей, хотя, видит Бог, Константин Андреевич никогда не давал ей к этому повода. У нее было поразительное чутье на крамолу, которую она пресекала в зародыше, стоило той только шевельнуться под черепом у мужа. А тут – такое!.. Нет, надо шевелиться, иначе быть беде.

Приняв такое мудрое решение, Константин Андреевич добрел до кровати, рухнул на нее лицом вниз и мгновенно уснул, все еще сжимая в руке черный кружевной лифчик.

Проснулся он через три с половиной часа. Самочувствие за это время улучшилось. Теперь это было просто похмелье, а не та мировая катастрофа, которая обрушилась на него утром. Некоторое время он сидел на кровати, с удивлением разглядывая лифчик, потом отшвырнул его и поскреб ногтями шершавую от проступившей щетины щеку. Очень хотелось пить, и не давал покоя вопрос: был ли на самом деле звонок по телефону, или ему приснился этот кошмар? В мысли, что весь этот ужас привиделся ему в бреду, была опасная притягательность – поверить в это было просто, потому что ему этого очень хотелось.

Просто забыть обо всем, словно ничего и не было.

Все еще заметно покачиваясь, он добрался до кухни и долго пил из-под крана тепловатую, сильно отдающую хлоркой отвратительную воду. Отыскав сигареты, Лопатин тяжело опустился на кухонный табурет, придвинул к себе пепельницу и закурил, сломав при этом четыре спички. К горлу сразу подкатила тошнота, и он потушил сигарету. Вместе с тошнотой вернулось отчаяние. Избежать беды было так просто! Одна-две фразы, «нет» вместо «да».., черт, да достаточно было просто показать ей дорогу к метро и объяснить, как добраться до этой долбаной Третьяковки! Конечно, она тут же придумала бы что-нибудь еще – она наверняка была профессионалкой, отрабатывающей полученные деньги, но все же…

Может быть, стоит построить защиту именно на этом?

Ведь баба-то и впрямь была подослана… И потом – камера. Мало того что подобные съемки противозаконны – для того, чтобы надлежащим образом установить, а потом снять свою аппаратуру, этим людям пришлось, как минимум, дважды проникать в его квартиру, а это уже уголовщина чистой воды…