Книга Чучело-2, или Игра мотыльков - Владимир Железников

— Проходи, — сказала Лиза и крикнула в трубку в некотором смятении: — Мама, ко мне пришли…

— Кто пришел? — не поняла баба Аня.

— Ну кто-кто? Гость… Нарядный и важный.

Они прошли в комнату: впереди Лиза, за нею Глебов.

— Ну, Боря пришел. — Лиза рассмеялась, глядя на нелепую фигуру Глебова. — В новом костюме. Отлично смотрится.

— Лиза, ты не забыла о своем обещании?

— Успокойся! Не забыла. — У Лизы было чудное настроение: она обрадовалась приходу Глебова. — Сейчас буду перед ним извиняться.

Глебов понял, что Лиза разговаривает с матерью, далекой, забытой Анной Петровной, и сказал:

— Анне Петровне низкий поклон и привет!

— Он тебе шлет привет, — продолжала Лиза.

— Лиза, я чую: он поверил, поверил про Костю. Ты, пожалуйста, не откладывай. А прямо скажи ему, так легче, Лизонька, доченька, прошу тебя! — умоляла бедная баба Аня.

Но Лиза почти ее не слышала, она где-то витала и порхала, ей было хорошо в эту минуту.

— Ладно, не учи, — сказала она. — Я тебе позвоню, учительница. — И повесила трубку.

Отнесла телефонный аппарат на место, несколько секунд постояла спиной к Глебову, чтобы укротить сердцебиение. Мгновение они смотрели друга на друга молча — оба явно смутились.

— Прости… Без предупреждения, — произнес Глебов. — Я звонил, но было занято.

— Гвоздики… это мне? — спросила Лиза.

Глебов кивнул:

— Тебе, тебе.

Он говорил тихо и настороженно оглядывался.

— Спасибо. — Лиза почти отняла у него цветы: он держал их крепко. — Ты сядь.

Она вышла из комнаты, он посмотрел ей вслед, продолжая стоять. Лиза вернулась, принесла цветы в вазе, поставила их на ломберный столик около машинки.

— А его нет? — спросил Глебов.

— Костика? — догадалась Лиза. — Нет. Он часто задерживается, а я все равно волнуюсь. — Перехватила взгляд Глебова, вспомнила, что обещала первым делом извиниться, решилась: — Боря, ты на меня не рассердился за «это»?

— Ну что ты! — радостно ответил Глебов. — Признаться, сначала я просто обалдел, потом успокоился… Все нормально.

— Хорошо, что не обиделся, — обрадовалась Лиза. — С обидчивыми трудно. — Теперь ей стало легко, а то после разговора с матерью она все же чувствовала себя неуверенно. Лиза выхватила у Глебова портфель: — Ну садись же, наконец.

— Осторожно, там шампанское, — предупредил Глебов.

— Шампанское? — обрадовалась Лиза. Предстояло веселье — это ей было по нраву. — Никогда не знаешь, где потеряешь, а где найдешь. — Она открыла портфель и вытащила шампанское.

— И все, что там лежит, тоже для нас? — Лиза вытащила первую коробку и открыла — там лежало шесть пирожных. Открыла вторую коробку — увидела бутерброды с колбасой и сыром.

— Я проник по знакомству в театральный буфет, — сказал Глебов.

А Лиза тем временем раскрыла небольшой сверток и восхищенно воскликнула:

— Что я вижу? Конфеты из прошлой жизни! Трюфеля! Ну угодил! Это же мои конфеты! Как ты догадался? Ах да, ты же… никогда меня не любил! — И рассыпалась детским смехом.

Глебов смутился.

— Это все для праздника, — оправдываясь, сказал он.

— Для какого… праздника? — не поняла Лиза.

— Для нашего. — Глебов открыто, незащищенно улыбнулся.

Все-все это было ей знакомо: его открытость и доверчивость, все как прежде. Она стала рыться в памяти, чтобы понять, о каком празднике говорил Глебов, но, так ничего и не вспомнив, спросила:

— Для какого «нашего»?

И тут до нее наконец дошел истинный смысл прихода Глебова. Подумать только, баба Аня оказалась права! Он поверил в то, что Костя — его сын. Неожиданное открытие испугало Лизу, и, не зная, что предпринять, она спряталась от Глебова, снова повернулась к нему спиной, чтобы прийти в себя, и стала шарить зачем-то по ломберному столику. Поймала себя на том, что улыбается, — и поняла: ей было приятно, что Глебов поверил в ее розыгрыш. «Смешно, — подумала Лиза, — такой серьезный судья, гроза бандитов и жуликов, и так легко попал в простую ловушку».

Лиза вздохнула: жалко, что Костя на самом деле не сын Глебова, вот было бы хорошо, а сейчас ей придется расстаться с этой придуманной историей; жалко, жалко, но надо все сказать, и делу конец.

— Боря, так ты ничего не понял?

Глебов не отрываясь смотрел на нее.

— Костик… — Лиза глупо хихикнула. — Ну, прости, Боря, прости, прости! Баба Аня меня отчитала, ну, не то ляпнула… Но мне тоже было трудно, — стала она выкручиваться. — Ты меня как встретил?

Глебов виновато развел руками.

— Ты меня обидел и разозлил, я должна была защищаться, так что ты тоже виноват. А я хороша задним умом: разве можно было так, с бухты-барахты? Ну, дура!..

Глебов молчал. Лиза облегченно передохнула, кажется, она отделалась легко, кажется, самое неприятное позади. Она посмотрела на Глебова, увидела его ясное, просветленное лицо и догадалась, что он опять ни черта не понял. «Да ну ее, эту правду, — вдруг решила Лиза, — какая разница, скажу я все это сейчас или позже. Лучше даже позже — не испорчу настроение Боре и себе, я ведь рада ему, ну и ладно, а там разберемся».

— Ничего ты не дура, — сказал Глебов. — Ты молодец, я не ожидал, что ты такой молодец. Ты оказалась гордой и самостоятельной, а это многого стоит. Правда, Лиза, я знаю этому цену. Сегодня я всю свою жизнь переосмыслил. Вот кто уж вел себя по-дурацки, так это я. Прошло шестнадцать лет, как мы с тобой расстались. А я ни разу не узнал, как ты живешь, ни разу не спросил про Костю. — Глаза его лихорадочно блестели. — Ну, даже если ты виновата передо мной, ну и что? Ты права: я злой и мстительный. — Он замолчал: собственное неожиданное открытие подавило его, он неуверенно произнес: — Надеюсь, ты будешь снисходительна ко мне. Да, я злой и мстительный, но поверь, я сам об этом не знал. — Поднял глаза на Лизу, испугался своих слов: они показались ему слишком высокопарными, смутился и вдруг спросил, чтобы изменить тему разговора: — А что у тебя со светом?

Лиза обрадовалась: как она была права, что не сказала правду про Костю, — испортила бы всю их встречу.

— При свечах все женщины красавицы. Впрочем, пожалуйста… — Она зажгла электричество и погасила свечу. — А то я такой страшилик.

Комната выхватилась из темноты.

— Ты страшилик? — искренне удивился Глебов. Он почувствовал нежность к Лизе, когда та сощурилась от яркого света. «Ну как ребенок!» — подумал он. — Я бы этого не сказал. Всегда думал противоположное.

— Что-то новое, — заметила Лиза. Она украдкой посмотрела в зеркало — ей понравился комплимент Глебова. — Это какая-то другая пластинка, как говорит мой Костик.