Книга Мне бы хотелось, чтоб меня кто-нибудь где-нибудь ждал - Анна Гавальда

Итак, я жил-поживал и добра наживал.

Разумеется, нам - вдвоем с женой или с друзьями - случалось, улыбаясь, вспоминать студенческие годы, фильмы и книги, повлиявшие на нас, и наши юношеские увлечения - давно позабытые лица, оставшиеся далеко в прошлом и случайно всплывавшие из глубин памяти. И цены в кафе, и тому подобное… Эту часть нашей жизни мы положили на полку. И иногда хвалились ею, показывая. Но я никогда не тосковал. Чего нет, того нет.

Помню, было время, когда я каждый день проезжал мимо дорожного указателя с названием города, в котором, насколько мне было известно, она все еще живет.

Каждое утро по пути на работу и каждый вечер по пути домой я поглядывал на этот указатель. Только поглядывал - и все. Ни разу не свернул. Подумывал об этом, не скрою, но даже мысль о том, чтобы включить поворотник, казалась равноценной плевку в лицо моей жене.

Но поглядывать я поглядывал, это правда.

А потом я сменил работу. И больше никакого указателя.

Но были всегда и другие причины, другие поводы. Всегда. Сколько раз на улице я оборачивался с замиранием сердца, потому что мне почудился мелькнувший силуэт, похожий… голос, похожий… волосы, похожие…

Сколько раз!

Я считал, что забыл ее, но стоило мне оказаться в одиночестве в более или менее тихом месте, как она приходила, и я ничего не мог поделать.

Как-то на террасе ресторана, с полгода назад, даже меньше, когда клиент, которого я пригласил, так и не пришел, я сам вызвал ее из моей памяти. Я расстегнул воротничок и послал официанта за пачкой сигарет. Крепких, горьковатых сигарет, которые курил тогда. Я вытянул ноги и попросил не убирать второй прибор. Заказал хорошего вина, кажется, «Грюо-Лароз»… Сидел, курил, сощурив глаза и наслаждаясь солнечным лучиком, смотрел, как она идет ко мне.

Смотрел и не мог насмотреться. И все это время думал о ней, о том, что мы делали, когда были вместе и спали в одной постели.

Никогда я не задавался вопросом, люблю ли я ее до сих пор, не пытался сформулировать, какие чувства к ней испытываю. Это было ни к чему. Но я любил эти свидания со своей памятью, когда оставался один. Я должен это сказать, потому что это правда.

На мое счастье, я при моем образе жизни не так уж часто остаюсь один. Разве что какой-нибудь болван-клиент забудет о встрече или же мне случится ехать ночью одному в машине и при этом никуда не спешить. То есть практически никогда.

Даже если бы мне и захотелось вдруг поддаться минутной хандре и поиграть в ностальгию и вроде бы шутки ради отыскать, к примеру, ее номер в телефонном справочнике или сделать еще какую-нибудь подобную глупость, теперь я знаю, что это невозможно, потому что в последние годы я застрахован от безумств. Да так, что надежнее не бывает: детьми.

На моих детях я просто помешан. У меня их трое; старшая дочь, семилетняя Мари, вторая, Жозефина, которой скоро четыре, и младшенький, Иван - ему нет еще и двух лет. Между прочим, это я вымолил у жены третьего ребенка, она, помнится, говорила, что устала, что будет тяжело, но я так люблю малышей, их лепет и мокрые поцелуи… «Ну пожалуйста, - умолял я, - роди мне еще ребенка». Она упиралась недолго, и уже за одно это я дорожу ею больше всех на свете, ближе нее у меня никого нет и не будет. Даже если я и не избавлюсь никогда от одной тени из моего прошлого.

Мои дети - лучшее, что есть у меня в жизни.

Какой-то давний роман в сравнении с этим ничего не значит. Ровным счетом ничего.

* * *

Вот так примерно я и жил, пока на прошлой неделе она не произнесла свое имя в телефонную трубку:

- Это Элена.

- Элена?

- Я не вовремя?

Я сидел с сынишкой на коленях, он тянулся к трубке и пищал.

- Мм…

- Это твой ребенок?

- Да.

- Сколько ему?

- …Зачем ты мне позвонила?

- Сколько ему?

- Год и восемь месяцев.

- Я позвонила, потому что хочу с тобой увидеться.

- Ты хочешь увидеться?

- Да.

- Что за ерунда, что все это значит?

- …

- Ты что, просто так взяла и позвонила? Подумала; как он там?… Надо бы увидеться…

- Почти что так.

- Почему?… Я хочу сказать, почему сейчас?… Прошло столько…

- Двенадцать лет. Прошло двенадцать лет.

- Да. И в чем же дело?… Что произошло? Ты проснулась? Чего ты хочешь? Хочешь знать, сколько лет моим детям, или остались ли у меня на голове волосы, или… или посмотреть, как на меня подействует твой звонок, или… или просто поболтать о старых добрых временах?

- Послушай, я не думала, что ты это так воспримешь, я вешаю трубку. Мне очень жаль. Я…

- Как ты узнала мой телефон?

- У твоего отца.

- Что?

- Позвонила твоему отцу и спросила твой номер, вот и все.

- Он тебя вспомнил?

- Нет. То есть… я не назвалась.

Я спустил сынишку с колен, и он ушел к сестрам в детскую. Жены дома не было.

- Подожди минутку… Мари! Надень ему пинетки, ладно?…Алло! Ты здесь?

- Да.

- Ну?

- Что - ну?

- Ты хочешь увидеться?

- Да. Так… Посидеть где-нибудь или прогуляться…

- Зачем? К чему все это?

- Просто хочу тебя увидеть. Поговорить с тобой немножко.

- Элена?

- Да.

- Почему ты это делаешь?

- Почему?

- Да, почему ты мне позвонила? Почему так поздно? Почему именно сейчас? Тебе даже не пришло в голову, что у меня могут быть проблемы по твоей милости… Ты набираешь мой номер и…

- Послушай, Пьер. Я скоро умру.

- …

- Я позвонила тебе сейчас, потому что я скоро умру. Не знаю точно когда, но осталось недолго.

Я отставил трубку от уха, глубоко вдохнул и попытался встать, но не смог.

- Это неправда.

- Правда.

- Что с тобой?

- О… долго объяснять. С кровью что-то… в общем, я уже сама толком не знаю что, запуталась в диагнозах… говорят, какая-то редкая штука.

Я спросил ее:

- Ты уверена?

- Ты что? Что ты несешь? Думаешь, я сочинила слезливую мелодраму, чтобы иметь повод позвонить тебе?

- Извини.

- Ничего.

- Может быть, врачи ошибаются?

- Да… Может быть. Хотя… не думаю.