Книга Живые домики. С вопросами и ответами для почемучек - Алексей Мосалов

– Видел? Ты видел, Мходжа? Это была яичная змея! – радостно воскликнул я. – Ну как же мы с тобой не сообразили – это яичная змея повадилась залезать в твой курятник. Старина-большеног убил её. Теперь тебе нечего бояться за кур.

– Яичная? Мне это не пришло в голову, – согласился хозяин. – Я знал, что эти змеи грабят птичьи гнёзда, но чтобы залезть в запертый на ночь курятник…

– Он будет защищать тебя и от крыс, – поторопился добавить я. – С тех пор как ты завёл кур, обязательно жди нашествия крыс. Пусть большеног живёт поблизости и питается ими.

Вот что сказал я в тот вечер своему чернокожему хозяину. И Мходжа, владелец самого лучшего в деревне курятника, кивнул. Он был согласен: если около дома поселилось существо, способное убивать змей и крыс, это совсем уж не так плохо.

Справочное бюро

Какой длины шея у страуса? Зачем ему такая длинная шея?

Высота африканского страуса может достигать 2 м 70 см, из них около 1 м приходится на шею. Такая длинная шея необходима страусу, чтобы без труда доставать до земли, на поверхности которой они находят себе пропитание. С другой стороны, длинная шея позволяет страусам возвышаться над высокой травой и кустами. Такое положение позволяет страусам замечать приближающуюся опасность и быстро спасаться бегством.

За что птицу прозвали «секретарём»?

Птица-секретарь принадлежит к отряду хищных птиц. Но у неё очень длинные ноги. Птицы-секретари вышагивают по саванне в поисках добычи: ящериц и змей. Само же название появилось из-за того, что на затылке у птиц располагается пучок перьев, свисающих на шею. Они очень напоминали перья, которые в прежние времена любили вставлять в свои парики судебные секретари.

Почему птицы-секретари не боятся охотиться на ядовитых змей?

Птицы-секретари, увидев змею, начинают кружить вокруг неё. Змея при этом теряет ориентацию и не может понять, с какой стороны хищник предпримет следующую атаку. Время от времени секретарь наносит по змее удары клювом или ногами. Если змея атакует, птица ловко уворачивается от них, при этом она может прикрываться раскрытым крылом, словно щитом. Даже если змея укусит перья на крыле, это не принесёт секретарю никакого вреда. Длинные ноги хищника также прикрыты крепкими роговыми щитками. Измотав змею, птица-секретарь сильным ударом клюва по позвоночнику убивает свою добычу.

Кто такая яичная змея?

Многие змеи не прочь разорить птичье гнездо, но есть виды, которые питаются только птичьими яйцами. Они так и называются – яичные. Это рептилии длиной чуть менее 1 м. У них небольшая голова, но челюсти могут очень широко раскрываться. Яичная змея может проглотить яйца, превышающие по диаметру тело самой змеи. Чтобы переварить яйцо, нужно расколоть его оболочку. Зубы у змеи слишком мелкие, поэтому яичные обзавелись удивительным приспособлением. У них острые отростки позвонков, которые внутри тела распиливают оболочку яйца по мере того, как яйцо движется по кишечнику.

Великий исход

Над равниной висел зной. Каждое слабое движение воздуха поднимало жёлтые тучи пыли. Они вытягивались по ветру и, медленно оседая, исчезали, гасли.

Неподвижный розовый воздух лежал над выгоревшей саванной. Он лежал тяжёлой раскалённой плитой. Травы пожухли и полегли. Дно пересохших небольших рек покрылось, как паутиной, сетью трещин.

Одинокие чёрные грифы кляксами висели в побелевшем небе. Они парили над равниной, высматривая трупы павших животных.

На пыльных глинистых дорогах, которые в разных направлениях пересекают равнину, стоят автомобили с туристами. Осоловевшие от зноя, люди, до пояса раздетые, с зелёными от защитных козырьков лицами, обвешанные фотоаппаратами и видеокамерами, ждут.

И вот, наконец, на востоке поднимается медленное коричневое облако. Слышится неясный, похожий на рокот прибоя шум. Люди в автомашинах сразу зашевелились. Заурчали моторы. Автомашины выкатываются вперёд, занимая места на вершинах холмов и над обрывами.

Показались первые стада антилоп. За ними – всё более плотные и протяжённые, стада смыкаются, накатываются друг на друга. Живой вал катится по равнине. Ручейками текут огненно-рыжие импала. Плотно, без промежутков, касаясь друг друга боками, плывут иссиня-чёрные гну. Полосатые запылённые зебры маршируют рядами, как кавалерия. Остро пахнущий живой поток стремится на запад. Первые ряды давно уже скрылись за горизонтом, а конца движению всё не видно.

Поражённые невиданным зрелищем, люди в автомашинах притихли, они перестали щёлкать фотоаппаратами и стрекотать камерами. Они стоят в автомобилях навытяжку и молчат.

Засуха гонит обитателей саванны на запад, к воде, к устьям непересыхающих рек Нгуаби и Мбаланкета.

Время медленно движется. Оно тянется, как слюна. Наконец проходит несколько часов, и поток животных начинает иссякать. Сквозь коричневое облако, висящее над равниной, пробивается радужное солнце. Оно висит, окружённое зелёными и оранжевыми кольцами, над выбитой, перемешанной с соломой и испражнениями землёй.

И тогда люди приходят в себя. Но они уже увидели что-то новое и заволновались. Снова жужжат видеокамеры, все объективы направлены вниз. В долине показались хищники. Львы, шакалы, гиены бредут следом за ушедшими стадами. Они идут, с трудом неся отвисшие, полные пищи животы.

Первые хищники смешались с больными и отставшими антилопами. Звери сыты и не торопятся. Они знают: несколько дней еды будет в избытке.

В нашей машине, кроме меня и моего друга, смотрителя заповедника Джека Оуэна, сидят ещё немцы, две семьи. Обессиленная, хромая зебра, подломив ноги, рухнула в пыль. Около неё прилегло семейство львов.

– Они её разорвут, надо что-то делать. Ну сделай что-нибудь! – говорит немка, обращаясь к мужу. У мужа – лицензия на право охоты и двуствольный винчестер с оптическим прицелом. Женщина не перестаёт умолять. Мужчина нехотя поднимает ружьё. Джек отводит его ствол в сторону.

– Не вмешивайтесь, – говорит он. – Не пытайтесь в один миг изменить то, чему звери научились за сотню тысяч лет. Законы саванны нельзя сделать лучше или хуже. Они такие, какие есть.