Книга Самолет улетит без меня - Тинатин Мжаванадзе

За окном – серая пелена зимнего неба, Миранда варит кофе, никто никуда не идет.

– К родителям поеду, – отозвалась Лика. – Вы не забывайте, я все-таки не совсем беспризорная. Всей семьей наконец соберемся.

– Тогда Старый Новый год у нас, – предложила Миранда, налила шипящий кофе в чашки и уселась у окна.

– Мне бы с работой разобраться, – задумчиво сказала Лика.

– Зря ты из редакции ушла. Как ни крути, государственная служба.

– Ты серьезно?! – восхитилась Лика. – И это говорит женщина, которая ходит на работу в месяц три дня!

– Ну и ты могла так же, – пожала плечами Миранда. – Стаж идет, а я бизнесом занимаюсь.

– Нет, решено, ушла так ушла. Но и это кабельное… Надо что-то еще искать, иначе я брошусь в море.

– Так на Старый Новый году нас! – захлопала сонная Клара.

– Куда я денусь? Только, девочки, – Лика запнулась, и обе подняли на нее глаза. – После праздников я от вас уйду, ладно?

– Куда же ты пойдешь? – ровным голосом спросила Миранда.

– В свою раздолбанную квартиру. Какая-никакая, а все же своя крыша над головой. Ну не обижайтесь на меня! Клара!

Клара расстроенно встала и вышла прочь из кухни.

– Ничего, пройдет, – вздохнула Лика и взяла серый блокнот. – Мне нужны перемены, ты же понимаешь. Пойду писать свои приключения дальше!

Дневник.

Такое-то число такого-то месяца.

Новая работа

Не могу больше выносить этого кошмарного типа, редактора.

Сегодня орал на летучке на всех подряд, а под конец и на меня.

Проблема в следующем: сначала я освоила все православные праздники и побраталась с обоими враждующими друг с другом протоиереями, метившими на место владыки.

Затем я перешла к друзьям-иудеям и лихо станцевала на Пурим, о чем в красках поведала в своей колонке.

Ситуация стала напряженной, когда в редакцию по моему приглашению заявился отчаянно благоухавший козьей шкурой молла местной мечети и рассказал о празднике Курбан-байрам, а также о своем паломничестве в Мекку.

Сотрудники в ужасе прилипали к стенкам, боясь со мной заговорить, и были готовы накатать коллективный донос. Редактор на летучке сделал мне невнятное внушение, на что я ответила, что наш молла – настоящий ходжа, и стыдно народу этого не знать.

И вот сегодня последней каплей стал репортаж с собрания пятидесятников в курортной гостинице. Редактор орал на меня так, что шатались стеллажи с пыльными подшивками и звенели стекла. Честно говоря, мне эти пятидесятники самой не очень-то понравились, но дело не в них, а в принципе.

Еще мне запрещено ходить на работу в брюках.

Хватит.

Увольняюсь из газеты по собственному желанию!

Так что, господа, – с моим уходом задница официальной прессы лишилась массы увлекательных приключений.

Но работа нужна, как ни крути. Поэтому муж моей сестры, человек добрый, но дальновидный, правильно рассудил, что лучше дать мне работу, чем смотреть вечерами на постное лицо жены.

– Мне нужен человек с головой, творческий и организованный. (Так тонко подпустить явную лесть!) Мое кабельное телевидение нуждается в режиссере.

Режиссер! Магическое слово произнесено.

Главный!!!

На моем энтузиазме можно было решить проблему энергокризиса всего Закавказья.

На следующий день я пришла с огнем во взоре и бизнес-планом на семи листах.

Мне требовался штат: два оператора, два монтажера, две ведущие-дикторши, осветители, журналисты-информационщики, метеоролог, спортивный комментатор, визажист, водители, ну и всякие курьеры и прочая шушера.

– Художественные программы я беру на себя, – скромно горя щечками, уточнила я мельком.

Но ответного взрыва энтузиазма не последовало. Хозяин покусывал ус и молчал.

И тут меня понесло, как Остапа: скромное кабельное телевидение под моим гениальным руководством разошлет собкоров по всему миру, опутает своими информационными сетями земной шар, завоюет сердца миллионов, и Тед Тернер со своим пошлым провинциальным CNN-ом кончит дни в забегаловке Бронкса.

– Неплохо, – резюмировал муж сестры. – Так. Даю тебе одну камеру и двоих молодцов: они же операторы, они же монтажеры, они же визажисты, водители, грузчики и курьеры!

Я выцыганила одну дикторшу – объявлять программу, и считаю, что это были одни из самых удачных деловых переговоров в моей жизни.

И начались будни кабельного телевидения.

С утра иду по видеопрокатам (быстро освоила всех прокатчиков города, почему-то все – армяне) и выбираю две кассеты: мультики, концерт и два фильма. Потом на пустую кассету с помощью любительской камеры записываем объявление программы передач в исполнении дикторши Лилико. В 17.00 универсальные телеработники – Анзор либо Тенгулик – запускают программу. Иногда после полуночи мы даем облегченную эротику – максимум "Плейбой" или "Восточный массаж".

На днях я пришла к Артурику с бодуна вместе с Басей и стала перебирать карточки с названиями.

– „Супэржизнэнный" – это что такое? – ржали мы. – Индийское, что ли?

Еще мы оборжали „Приключения автослесаря (эрот.)", и Артурик обиделся, но виду не подал.

– Надо сегодня как раз этого автослесаря, – спохватилась я.

– Возьми „Екатерину", – скучным голосом предложил Артурик.

– Исторический, что ли? – удивилась я. Голова трещала и работала медленно. – Ах, хотя Екатерина… А это не слишком… того?

– Неее, – помотал головой подлый Артурик, и его глаза странно блеснули.

Я взяла кассету и даже не обратила внимания на нарисованные четыре креста – как последняя стадия сифилиса.

– …И завершит нашу программу ночной сеанс, исторический фильм "Екатерина". Детям до 16 лет фильм смотреть не рекомендуется.

Такими словами Лилико, глядя в камеру красивыми восточными глазами, закончила объявлять программу. Это была стратегическая ошибка: ни один ребенок младше шестнадцати уже не мог пропустить фильм.

Вторая ошибка заключалась в том, что я просмотрела только начало кассеты, где какой-то лох в напудренном парике скакал на лошади: исторический костюмный фильм, что там может быть недозволенного!

И я ушла пить кофе.

В общем, все планомерно и неотвратимо вело к гибели.

Дальнейшее я знаю только со слов очевидцев.

Третью ошибку совершил уже Тенгулик. Насвистывая, он включил сначала объявление программы, потом мультики. Продремав два приличных фильма, Тенгулик, позевывая, поставил "Екатерину", потом тоже ушел пить кофе и не мог слышать, как бесится телефон.