Книга Таинства Египта. Обряды, традиции, ритуалы - Льюис Спенс

Наиболее распространенной церемонией (а мы сейчас говорим о ранней Греции) была следующая: кандидат на инициацию получал символическое покровительство главного божества, когда ему на плечи накидывали шкуру молодого оленя. Затем совершался обряд очищения. С неофита срывали всю одежду и ставили на колени, после чего на него выливали ушаты воды, что должно было символизировать его готовность к дальнейшему прохождению обрядов. Иногда кандидата с ног до головы обмазывали глиной, грязью или смесью глины и отрубей.

В процессе обряда очищения собравшиеся поддерживали неофита громкими криками. После окончания обряда ему приказывали подняться с колен и воскликнуть: «Я избежал плохого и нашел лучшее!» Это означало, что теперь он был чист сердцем и духовно готов к участию в самом таинстве. Этот обряд, особенно если мы говорим о некоторых ранних греческих таинствах, по своей природе был близок к священной трапезе, то есть он был своего рода возвращением к древним практикам попыток достижения единения с богом через поедание животного, «представлявшего» бога.

После этого собиралась целая процессия, которая шествовала по улицам, при этом вновь посвященный нес над головой венок из веток фенхеля или тополя, или мистическую гробницу, или нечто вроде священного опахала, или даже змею. При этом он все время танцевал и выкрикивал:

– EVOE! SABOE! YUES A HES, A HES HUES!

Совершенно очевидно, что обряд был бы неполным без устного наставления и толкования природы таинств, звучавших из уст иерофанта. В чем была суть этой проповеди? Благодаря дошедшим до нас древним текстам мы можем с большей долей вероятностей определить ее характер.

Это выступление (или легомена, как его часто называли) было обращением к греческому мистику с обещанием ему безопасности в его познании тайн и пожеланием мужественно встретить все трудности и испытания. Мы не сомневаемся, что эта речь была составлена по образу и подобию схожих греческих обрядов и религиозных практик. Однако иерофант не мог по своему усмотрению выбирать те или иные выражения для своей речи. Они были строго определены раз и навсегда.

Из трудов святого Ипполита мы знаем, что одной из формул, используемых в таких случаях, была следующая: «Божественный Бримос, дитя Бримо, божественный ребенок». Это было священное раскрытие тайного имени бога Диониса. Таким образом, легомена состояла из некоторого числа коротких ритуальных фраз, которые представляли собой некое откровение о том, что видели мистики; эти фразы содержали объяснение видений.

Египтяне верили, что пространство между землей и небом – это место, где беспрепятственно происходят какие-то реакции и изменения. Они представляли небеса как свою собственную землю, омываемую небесным Нилом, местом обитания богов, разнообразных сонмов духов, гениев и демонов их собственных многообразных мифов. Жизнь этих существ очень напоминала жизнь людей на земле. Но периодически небеса подвергались нашествиям сил зла, а поскольку небесные обитатели ассоциировались со звездами, то движение и любые изменения в положении светил, как считалось, определяли ход и исход небесной войны с силами зла.

На этих изменениях положения планет и звезд жрецы основывали свои астрологические и магические вычисления. В храмах ставились и разыгрывались сцены из войн богов, а сопровождались эти сцены изменениями в звездной космографии. Именно такие драмы разыгрывались в Элевсине, где жрецы сами исполняли роли богов. После этого Зевс стал ассоциироваться с Деметрой, и этот союз давал людям надежду на те же урожаи и тот же достаток в загробной жизни, какие были у них на земле.

Мы знаем, что в Египте, в Абидосе, ежегодно воссоздавался миф об Осирисе, однако неясно, каким образом это представление было связано непосредственно с таинствами. Судя по всему, вполне вероятно, что оно представляло собой распространенную версию этих таинств. Сама «пьеса» не дошла до нас, однако на мемориальном камне Ихернофрета, одного из приближенных фараона Сенусерта II, сохранились ее основные моменты. Кстати, этот камень сейчас находится в Берлинском музее. Судя по всему, представление длилось несколько дней, а простые люди принимали в нем непосредственное участие.

Очевидно, представление состояло из восьми частей (актов). Первый акт представлял собой шествие, в ходе которого бог загробного мира Упуаут (с головой шакала или волка, «открыватель путей») искал Осириса. Во втором акте появлялся сам великий бог в своей священной лодке, которую несли на руках самые просвещенные из приезжих паломников. О путешествии священного судна рассказывали актеры, одетые как враги Осириса – Сет и его приближенные. Далее следовала сама битва, в ходе которой, судя по всему, актеры получали и наносили самые настоящие раны, однако, подобно Геродоту, Ихернофрет ничего не говорит о смерти бога. Вместо этого описывается священный характер события. Судя по всему, это происходило в третьем акте, который представлял собой аллегорию триумфа Осириса. Четвертый акт говорил о появлении Тота, который, вероятно, отправлялся на поиски тела бога. После этого разыгрывался обряд подготовки к похоронам Осириса, а также начиналось шествие людей к священному месту в пустыне неподалеку от Абидоса – люди шли туда, чтобы положить тело бога в гробницу. После этого разыгрывалась сцена сражения между жаждущим отмщения Гором и Сетом, и, наконец, в заключительном акте появлялся воскресший Осирис. Он входил в храм в Абидосе во главе триумфальной процессии.

Сценарий или, скорее, краткая схема этого мероприятия, которое происходило почти за 15 сотен лет до того, как свидетелем аналогичного представления стал Геродот, выглядит так:

«Я участвовал в «Шествии Упуаута», когда он начал восхвалять отца [Осириса].

Я оттолкнул тех, кто проявлял враждебность к ладье Нешмет, и я победил врагов Осириса.

Я участвовал в «Великом шествии», следуя за богом по пятам.

Я плыл в божественной ладье, когда Тот и… путешествие.

Я поставил на ладье, которую назвал «Сияющая в правде», небольшую часовню; я одел в великолепные одежды Господина Абидоса, когда он отправился в Пекер.

Я повел бога к его гробнице в Пекере.

Я защищал Веннофера [Осириса] в «Тот день Великой битвы»; я победил всех врагов и сбросил их с берега Недыта.

Я повел его к ладье, которая называлась «Великой». Она была прекрасна, как он; я обрадовал сердце восточных горных районов; я дал радость западным нагорьям, когда они увидели красоту лодки Нешмет. Она причалила в Абидосе, и они привели Осириса, первого из района Западной страны, Господина Абидоса, в его дворец».

Эта же церемония описана А. Море: описываемое таинство было известно под названием Peut sat, «великой погребальной процессии», и разыгрывалось людьми, изображавшими богов и богинь Исиду, Нефтиду, Тота, Анубиса и Гора. Сам Ихернофрет исполнял роль Гора, сына Осириса. Он купил ладью, построенную из дощечек акации и инкрустированную золотом, серебром и лазурью. Внутри он поместил деревянную статую Осириса и все необходимые амулеты из лазури, малахита и электрона.

Собиралась процессия, и «тело» Осириса плыло вниз по берегам Нила к Абидосу. Затем ладью переносили через Недыт (неизвестное место). Анубис, как ему положено, искал тело и находил его. Но когда друзья Осириса пытались поместить тело на ладью, начиналась битва между ними и сторонниками Сета. И в этой битве побеждал Осирис.