Книга Таинства Египта. Обряды, традиции, ритуалы - Льюис Спенс

Однако наиболее типичным «средством передвижения» такого рода была все же солнечная лодка. У даяков с острова Борнео (Калимантан) таким вариантом лодки Ра или Осириса был корабль – дух. Однако, как доказывают рисунки, хранящиеся сейчас в Берлинском музее, идея об этом корабле является продолжением идей о птице, роге носорога и других. Каждые двадцать четыре часа этот корабль (Темпонтелон) отправляется в свое владение с грузом мертвых; ему препятствует ужасная непогода, огонь и другие опасности, но в конце концов он все-таки приплывает в Город Душ.

В египетских текстах мы находим примерно те же идеи у Осириса. Но возможно, этот элемент был привнесен в египетские таинства на более позднем этапе. В древних Текстах Пирамид и надгробных текстах нет никаких упоминаний о корабле душ. Судя по этим текстам, считалось, что душа умершего принимает образ птицы, чтобы добраться до загробного мира, хотя в качестве альтернативы в мифе есть и упоминание о лодке-пароме. В любом случае египетская солнечная лодка (барка или ладья), скорее всего, стала результатом развития идеи о птице. Ни в греческих элевсинских мифах, ни в других эллинских таинствах нет упоминания о путешествии корабля душ. Однако, как и некоторые египетские ритуалы, они повествуют о путешествии по загробному миру, или по миру тьмы и уныния, к свету.

Каким же образом появилась тогда идея о том, что душа обязательно должна пройти через инфернальный уровень, прежде чем выйти на уровень высший? Я не вижу тому никакого другого объяснения, кроме одного: древний миф о прямом попадании из земного временного пребывания человека на небо постепенно стал ассоциироваться с аллегорией о рождении и смерти бога плодородия Осириса или богини Персефоны (или римской Прозерпины), которые жили полгода в Подземном царстве. По нашему мнению, поклонявшиеся Осирису или Персефоне постепенно стали верить в то, что для спасения необходимо пережить тяжелое и полное опасностей путешествие. Лично я не вижу в этой теории сколь бы то ни было существенных слабых моментов, и мы знаем, что культ Осириса постепенно сросся с культом Ра, бога солнца. Я бы также добавил, что, на мой взгляд, египетские и элевсинские мифы, связанные с таинствами, были созданы людьми, привыкшими к жизни в песчаных, заболоченных и горных районах, что нашло свое отражение в описании ужасных путешествий, совершенных в поисках Осириса или Персефоны.

Нам чрезвычайно важно осознать все значение греческих таинств, которые, по сути, являются производным от египетских таинств. Столь же важно, чтобы на этом этапе нашего исследования мы поняли не столько обрядовую и церемониальную сторону нескольких культов, о которых будет говориться позже, но их религиозные и психологические основы.

В Греции подъем мистических культов с их таинствами был обусловлен определенной новизной мысли, которая в некотором смысле приняла характер религиозной революции. Впервые в истории Эллады религия, до этого иногда ограниченная рамками племени или даже большой патриархальной семьи, стала превращаться во всеобщую. В VI веке до н. э. возникли новые обряды и культы, причем к этим культам могли принадлежать не только люди, жившие в определенном городе или регионе, но все граждане, приезжие и даже рабы, если только они могли доказать жрецам этого культа, что подходят для посвящения.

Греческие мистические культы не обязательно были новыми религиями. В них наряду с новыми обрядами сохранилось поклонение прежним божествам племени или рода. При этом, если человек становился членом культа Элевсина (или Бахуса), то он вовсе не был обязан покидать государство, где он жил, или местную религиозную общину, к которой он ранее принадлежал. В Малой Азии зародилась тенденция отказа от приношений богу жертв как даров, призванных способствовать получению от божественных созданий еще больших милостей. Место идеи жертвоприношений заняла идея более тесного взаимодействия с богом. Эта теория, зародившаяся опять-таки в Египте, судя по всему, была привнесена в Грецию из Передней Азии (в частности, через семитоязычных финикийцев). Она несла с собой надежду на лучшую жизнь после смерти. Ранее дар (жертвоприношение) выражал надежду на лучшее в ближайшем и материальном будущем, новые же культы предлагали вероятность гораздо более восхитительного существования после смерти, чем то, которое обещали греки, чей Аид был просто подземной темницей и чей рай, Благословенные острова или Геспериды, судя по всему, был уготован лишь отдельным кастам или социальным группам.

Попытка достичь более близкого общения с божественным была поэтому отмечена большей уверенностью в будущем, которое ожидает душу. Религиозная составляющая тотемизма в лучшем случае была надеждой прикоснуться к божественной жизни священного животного, и в этом в большей или меньшей степени проявлялась алиментарная (питающая) тенденция. Теперь же таинства предложили некую религиозную основу; хотя сами таинства в Греции были осмыслены не до конца (из-за веры в бессмертие, которая изначально была частью древней философии). Надежда на будущий мир в какой-то степени зависела от духовного соединения в этой жизни.

Из Египта через греческие колонии в Малой Азии пришло новое направление, которое постепенно распространилось на всю Грецию, а затем и Италию. Сначала ритуалы, связанные с этим движением, судя по всему, приняли форму обрядов очищения. Эти обряды отправлялись кастой, известной как Agirte, или «собиратели». Название это данная каста получила оттого, что они имели привычку после проведения обряда осуществлять сбор даров или денег. «Собиратель» ездил из города в город со всеми своими принадлежностями – связкой священных книг, ручной змеей, барабаном и волшебным зеркалом, прикрепленным к спине осла. В общем, он был очень похож на странствующего мага более поздних веков. Прибыв в город или деревню, он ставил свой шатер, в котором и должны были проходить таинства, а затем шел по городу под бой барабана, а перед ним шел человек с переносным алтарем или макетом храма в руках. При этом он исполнял какие-то дикие танцы, иногда сбивая в кровь ноги или делая надрез на языке, так что кровь лилась рекой. Так он шел, пока вокруг него не собиралась толпа. Он вел эту толпу за собой к шатру, где к нему обращались с вопросами все, желавшие поучаствовать в его чудесах или испытать его знания в магии.

Конечно, это был всего-навсего некий первобытный жрец племенных таинств, которого чаще всего называли странствующим иерофантом. Это было всего лишь начало, а потому не могло не измениться со временем. Некоторые «собиратели» селились в одном месте и основывали постоянную религиозную общину, которая придавала новому движению некую системность и делала его по-настоящему институционным. Среди греческих племен уже существовали стихийно возникшие для отправления религиозных обрядов общины, которые отличались от культа общенациональных богов. Разница заключалась в одном: культы были открыты только для граждан данного государства (полиса), а местные общины – для всех, вне зависимости от социального положения, пола и т. д.

В этих братствах имелся собственный устав или собственные законы, которые касались принятия в братство новых членов, времени проведения общих сборов, объема пожертвований и т. д. В братствах имелись руководители, жрецы и жрицы, совершавшие ритуалы, руководившие инициацией новых членов братства и отправлявшие таинства. Священные помещения братства состояли из храма, зала для пиров и комнаты для инициируемых, где они жили во время прохождения предварительных испытаний. В обрядовых книгах этих частных и получастных братств скрупулезно описывалось, какие действия должен совершить вступающий в братство, где он должен стоять, в какой позе и какими жестами должен сопровождать свои действия.