Книга Длиннохвостые разбойники - Георгий Скребицкий

Мы потихоньку высунули из-под двери чашку с мочёным хлебом. Сорока – прямо к чашке, и грач за ней. Позавтракали оба и улетели. Так они каждый день начали на балкон вдвоём прилетать – кормиться.

…Прошла зима, вернулись с юга грачи, загалдели в старой берёзовой роще. По вечерам усядутся парочками возле гнёзд, сидят и переговариваются, будто дела свои обсуждают. Только наш грач не нашёл себе пары, по-прежнему всюду летал за Сироткой. А под вечер сядут они возле дома на берёзку и сидят рядышком, близко так, бок о бок.

Посмотришь на них и невольно подумаешь: значит, и у птиц тоже дружба бывает.

НА РАЗЛИВЕ

Весеннее половодье было в самом разгаре. Кругом разлилась река, затопила луга, болота и даже прибрежный лес.

Среди этого моря воды, будто острова, темнели холмы, поросшие кустами и низкорослым корявым дубняком.

Ярко светило солнце. Над водою кружились чайки, изредка проносились утки. Вытянув длинные шеи и быстро махая крыльями, они летели к берегам в тихие, спокойные заводи.

Ни одна из них не подлетала на выстрел, и я только напрасно держал наготове ружьё.

Мой приятель Иван Кузьмич, старый охотник, сидел на корме и, ловко подгребая одним веслом, направлял лодку к небольшому островку. Там мы хотели устроить шалаши и на заре покараулить селезней.

Вода прибывала. Это можно было заметить по усилившемуся течению и по тому, что мимо нас по разливу всё чаще и чаще проплывали сучки, ветки и охапки сухого прошлогоднего сена.

– Погляди, что с птицей-то делается, – указал мне Иван Кузьмич.

Тут я только заметил, что количество птиц над разливом значительно увеличилось. Помимо чаек, над водой и в особенности около мелких островков, исчезавших прямо на наших глазах, летали и кружились воро́ны, коршуны, сарычи́.

Поминутно то одна, то другая птица камнем бросалась в воду и взлетала, держа пойманную добычу.

– Ну, теперь мышам карачун пришёл, – пояснил мой приятель. – Вода прибывает, куда деваться? Приходится плыть, а на открытой воде не больно схоронишься. Ишь как хватают! Теперь птице раздолье.

Неожиданно Иван Кузьмич резко повернул лодку в сторону.

– Постой, постой, куда ты, дурень? Утонешь ведь! – И с этими словами он быстро опустил руку за борт, поддел кого-то ладонью и посадил в лодку.

Ну и пассажир! На дне лодки, фыркая и отряхиваясь от воды, сидел ёжик.

Иван Кузьмич тронул его кончиком сапога. Ёж сейчас же сердито запыхтел и свернулся в клубок.

– Вот тебе и раз! – засмеялся товарищ. – Я же его, можно сказать, от погибели спас, а он со мной знаться не хочет. Ну пыхти, пыхти, если ты такой сердитый. – И Иван Кузьмич, не обращая больше внимания на ежа, снова направил нашу лодку к намеченному заранее острову.

Мы проплывали мимо полузатопленного дерева. Взглянув на его нижние ветви, почти касавшиеся воды, я сразу даже не понял, что такое на них – не то серые прошлогодние листья, не то какие-то комочки грязи. Да вовсе нет – это все мыши-полевки и водяные крысы взобрались на сучья, спасаясь от полой воды. В густых сучьях их не могли заметить и пернатые хищники.

– У-у, поганцы! – сурово проворчал Иван Кузьмич. – Брысь отсюда! – И он сильно стукнул веслом по сукам.

Что тут только поднялось! Вода под деревом будто закипела от бросившихся в неё сотен зверьков.

Мы быстро отплыли в сторону, а возле затонувшего дерева уже кружились вороны и другие птицы, выхватывая из воды добычу.

– Как скоро заметили, – усмехнулся Иван Кузьмич. – Ну и глазищи! Вот бы нам с тобой! Ни одна бы дичь тогда не ушла.

– А это кто же плывёт? – спросил я, указывая на движущуюся в воде тёмную головку зверька.

Мы догнали бойкого пловца. Заяц! Вот так история! Я и раньше знал, что этот зверёк в случае крайней нужды может плавать, но никогда не думал, что он плавает так хорошо.

И всё-таки вряд ли ему удалось бы благополучно добраться до берега. Плыть предстояло ещё далеко, а главное, крылатые хищники разве дали бы ему добраться?

Заметив приближение лодки, заяц пытался от нас удрать, но быстрее плыть он уже не мог. Зверёк начал шлёпать по воде лапами, поднимая брызги.

Мы тут же его настигли. Я схватил косого за уши и тоже втащил в лодку.

– Ну, дед Мазай, а куда сажать будешь? – весело крикнул мой спутник.

Действительно, сажать зайца было некуда, а отпускать нельзя – он сейчас же опять прыгнет в воду.

– Ба! А сетка на что?

– Это верно.

Я опять поднял зверька за уши. Иван Кузьмич подставил сетку для дичи, и в один миг живой заяц сделался охотничьим трофеем.

– Вот теперь надень сетку через плечо и будешь не дед Мазай, а барон Мюнхгаузен! – рассмеялся товарищ. – Скажешь, что у тебя зайцы сами живьём в сетку прыгают.

– Ладно, ладно, нечего смеяться, – ответил я. – У нас ещё твоя сетка есть. Посмотрим, какого зверя ты в неё посадишь.

Мы поплыли дальше, внимательно осматривая тихую гладь воды и желая поскорее заметить ещё кого-нибудь из тех, кому понадобилась бы наша помощь.

– Эй, кумушка, куда же ты забралась? – воскликнул мой приятель и повернул лодку в сторону.

Впереди из воды торчало толстое спиленное дерево, и на его верхнем конце над водой копошилось что-то ярко-рыжее.

Да ведь это лиса! Вот куда её загнала вода!

Заметив нас, лисица засуетилась и, не подпустив лодку шагов на сто, бросилась в воду и поплыла.

– Тебя не догонишь! – покачал головой Иван Кузьмич. – Ну что ж, плыви, если в компанию к нам не хочешь.

Мы поплавали ещё по разливу, но сетка приятеля так и осталась пустой, больше «добычи» нам не попалось.

Наконец мы подплыли к намеченному островку, вытащили на берег лодку и покрепче привязали к дереву. Вода всё прибывала, лодку могло унести.

Остров, на который мы высадились, был низкий, его быстро заливало водой.

– На другой надо ехать, какой повыше, – решил Иван Кузьмич.

– А давай-ка пройдёмся по этому, – предложил я, – посмотрим, кто здесь спасается.

Мы пошли в глубь острова.

– Держи, держи! – неожиданно крикнул приятель.

Из-под самых ног у него выскочил заяц и огромными прыжками пустился наутёк.

Пройдя немного, мы выпугнули из кустов ещё двух зайцев.

– Жаль косых, – сказал Иван Кузьмич. – Зальёт островок – и капут им. Куда поплывёшь?

– А нельзя ли их как-нибудь поймать и на берег переправить? – спросил я.