Книга Маруся в Приключандии - В. О. Ронин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Тюрьма, по всей видимости, многоэтажная, – рассудил Чуб. – Вода из камер выводится самотёком – через отверстия в полу.
– Значит над нами, – сказала Маша, – и под нами, точно такие же камеры?
– Вполне вероятно, – кивнул Чуб.
– И там тоже, вполне возможно, кто-нибудь сидит! – подытожил Буч.
– А это мы сейчас проверим, – молвил Чуб. Лёг ниц и гаркнул прямо в слив: – Эй, есть там кто живой?! – Затем приложил ухо к отверстию, прислушался. Послушал-послушал, улыбнулся. – Слышно, конечно, неважнецки, но главное – мне ответили!
– Кто?! – в один голос выпалили Маруся и Буч.
– Некто Жульбер Варендольф, если я правильно разобрал. Очень редкостное имя… Интересно, кто бы это мог быть?
– Жульбер Варендольф? – Буч задумался. Затем просиял, хлопнул себя по лбу: – Варендольф! Как же я мог забыть! Ведь так звали одного из членов посольства к карапутам!
– Того самого посольства, – уточнила Маруся, – члены которого пропали без вести?
– Точно! Варендольф и с ним ещё два дипломата исчезли в Чёрной Пустоши. Поиски не увенчались тогда успехом. И вот мы их нашли! Ура!
Кто бы теперь нашёл ещё и нас, подумала Маруся.
Чуб через сливное отверстие вступил в переговоры с Варендольфом. Способ, доложу вам, разлюбезные мои, не самый удобный. Сперва во всё горло кричишь в узкое отверстие в полу, затем, крепко прижав к оному отверстию ухо, пытаешься разобрать, что тебе снизу крикнули в ответ.
В результате довольно-таки продолжительной беседы выяснилось, что все три пропавших посла живы-здоровы, хотя уже давно сидят в карапутской темнице. Как попали сюда, не помнят.
– Помню лишь, – кричал откуда-то снизу Жульбер Варендольф, – что за пару часов до того, как мы должны были прибыть к пещере под названьем Драконья Пасть, мы остановились на привал. Неожиданно в небе появился некий неопознанный летающий объект, и также внезапно исчез. Затем нас ослепила странная фиолетовая вспышка и мы, сами не зная почему, уснули крепчайшим сном. А проснулись уже в плену у карапутов.
– И как же вас смогли пленить такие крошечные человечки? – озвучил через слив своё удивление Чуб.
– А это и вовсе не поддаётся никакому объяснению, – надрывался из нижней камеры Варендольф. – Засыпали мы людьми вполне нормального роста, а проснулись крошками, чуть выше карапутов. Мы и сейчас росточком не больше карандаша.
– Ого! – изогнул брови радугой Буч. – Но как карапуты смогли минимизировать послов несколько недель тому назад, если минимизатор попал к ним в руки только сегодня?
– Значит, послов уменьшил кто-то другой, – выдвинула предположение Маруся.
– Кто?
Девочка лишь пожала плечами. Она уже давно запуталась во всех этих приключандских загадках и тайнах. Ей бы самой как-нибудь свой прежний рост вернуть.
Чуб продолжал кричать в сливное отверстие:
– А что от вас хотят карапуты? Зачем они захватили вас в плен?
– Сами никак не поймём. На допросах нас постоянно спрашивают про какой-то яд. А что за яд такой, мы и не ведаем.
– А вы за время заточения не подумывали о побеге?
Ответа Чуб разобрать не смог. Помешал шум. Странный шум, раздающийся откуда-то из-за правой – а может быть левой (это ведь с какой стороны посмотреть) – стены.
– Что это? – спросил Буч.
– Похоже на шум двигателя работающего трактора, – сказала Маша.
– Трактор? Здесь, в подземной тюрьме? Что ещё удумали карапуты?
– А вдруг это не карапуты?
– А кто?!
– А вдруг это…
Договорить Маруся не успела.
Как я уже сказал, договорить Маруся не успела. А как тут договоришь – в таком-то шуме. Даже если и скажешь чего-нибудь, всё одно тебя никто не услышит.
Впрочем, слова уже и не требовались. Всё можно было просто увидеть.
А увидели узники следующее.
Правая (или левая; кто их в этих темницах разберёт) стена вдруг задрожала, пошла паутинкой трещин. Каменная кладка поплыла, посыпалась штукатурка. Друзья на всякий случай забились в противоположный угол камеры. И вовремя. Сперва из стены выпал один кирпич, потом второй, за ним третий. Затем осыпалось сразу штук десять. А там и вся стена рухнула, будто её никогда и не было.
Стена рухнула, и через образовавшуюся брешь в тюремную камеру въехал… всюдуплаволётоход Бенито Лоппака. На носу яйцевидной машины всесокрушающим тараном посверкивал бур. Просверлил толстенную стену каземата, словно она была сложена не из камней, а из поролоновых блоков.
Эксифибия остановилась, двигатель заглох, бур прекратил вращаться. Наконец-то наступила тишина. Которая, впрочем, длилась совсем недолго. Ровно три секунды, вполне достаточных для того, чтобы наши герои смогли прийти в себя.
Первым в себя пришёл Буч. Аж подпрыгнул от радости:
– Ура! Спасены!!!
– Спасены! – эхом отозвался Буч.
Маша подхватила:
– Ай да Лоппак!
– Ай да я! – откликнулся арахнолог, выглядывая из открывшегося люка. Подмигнул острожникам, зазывно махнул рукой: – Залезайте быстрее! Следует спешить. Скоро сюда на шум пол Карапутжана сбежится, а у нас ещё куча незавершённых дел. А больше всего на свете я не люблю незавершённые дела.
Дважды повторять не пришлось. Арестанты пулей залетели в кабину всюдуплаволётохода. Вопросы посыпались, как горох из прохудившегося куля:
– Как?!
– Откуда?!
– Почему?!
Лоппак отмахнулся:
– Потом объясню. Не до этого сейчас. Нам ещё послов спасать.
Машиному изумлению не было пределов.
– Вы и о послах знаете?
– Знаю, – коротко отрезал арахнолог.
– Откуда?
Вновь небрежное, холодное:
– Потом. Некогда.
Подозрительный Чуб нахмурился. С одной стороны он радовался внезапному спасению, с другой – такое обилие странностей и непонятностей: пищащая шапка, которую выдал им Лоппак, внезапное появление профессора в темнице, его феноменальная, поистине сказочная, осведомлённость – весьма настораживало.
Арахнолог не обращал на подозрительность Чуба ни малейшего внимания, не отвечал ни на какие вопросы – знай себе, крутил рулевое колесо, да жал на какие-то педали и кнопки. Эксифибия завелась, крутанулась вокруг оси, упёрлась буром-тараном в пол.
– Начать операцию «Вызволение»! – сам себе скомандовал Лоппак и резко дёрнул оранжевый рычаг.
Пол камеры оказался не многим прочней, чем тюремная стена – лопнул, что яичная скорлупа под сверлом с алмазным напылением, лишь щебень во все стороны брызнул. Всюдуплаволётоход вместо того чтобы рухнуть сверху на головы сидящих в нижней камере, благодаря реактивным двигателям (предусмотрена в машине Лоппака и такая штуковина; просто лопастям несущего винта негде было бы развернуться в тюремной тесноте), аккуратно опустился на пол.
