Книга Энн из Зелёных Крыш - Люси Мод Монтгомери

– Милые! – фыркнула Марилла. – У меня не было задачи подобрать для тебя милые платья. Я не считаю нужным потакать тщеславию, Энн, скажу тебе сразу. Это хорошие, приличные, практичные платья, без всяких оборок и рюшей, и это всё, что ты получишь этим летом. Корчиневое и синее платья пригодятся тебе, когда ты пойдёшь в школу. Сатиновое будешь одевать в церковь и воскресную школу. Я надеюсь, ты будешь содержать их в чистоте и не порвёшь. Думала, ты будешь благодарна за любые платья после тех ужасных бедных вещей, которые ты носила.

– О, я благодарна! – запротестовала Энн. – Но я бы была ещё благодарнее, если бы хотя бы одно из них было с рукавами-фонариком. Это сейчас очень модно. И я была бы очень взволнована, Марилла, если бы одела платье с рукавами – фонариком.

– Ну, ты можешь обойтись без волнения. У меня не хватит материала ещё на рукава– фонарики. И мне кажется, они смешно выглядят. Я предпочитаю платья с простыми скромными рукавами.

– А я бы лучше выглядела смешной, как все остальные, чем быть непохожей на остальных, но выглядеть скромной и простой.

– Охотно тебе верю! Хорошо, повесь аккуратно эти платья в свой шкафчик. А потом садись и готовься к занятиям в Воскресной школе. Я взяла учебник для тебя у мистера Белла и завтра ты пойдёшь в воскресную школу, – сказала Марилла, спускаясь по лестнице на первый этаж.

Энн сцепила руки и посмотрела на платья.

– Я надеялась, что будет хотя бы одно белое платье с рукавами – фонариками, – прошептала она безутешно. – Я молилась об этом, хотя и не ждала многого. Я не рассчитывала, что Бог будет беспокиться о каком-то платье для маленькой девочки из детского дома. Я знала, что это зависит только от Мариллы. Что ж, к счастью, я могу представить, что одно из них – платье их белоснежного муслина с чудесными кружевными оборками и трёхслойными рукавами-фонариками.

На следующее утро приближение головной боли заставило Мариллу отказаться от похода в воскресную школу вместе с Энн.

– Ты должна пойти сама и зайти к миссис Линд, Энн, – сказала она. – Она проследит, чтобы ты попала в нужный класс. Веди себя прилично. Иди на проповедь и попроси миссис Линд показать тебе нашу скамейку в церкви. Вот тебе монетка для пожертвований. Не рассматривай людей и не вертись. Я надеюсь, ты мне расскажешь, о чём была проповедь, когда вернёшься домой.

Энн вышла из дома одетой в платье из черно-белого сатина, которое хоть и выглядело приличным и не казалось бедным, однако было пошито так, что подчеркивало каждый угол ее худенькой фигуры. Ее новая матросская шляпа была маленькой, плоской и блестящей, но её простота разочаровала Энн, которая представляла в своих мечтах шляпу с лентами и цветами. Последнее упущение, однако, было исправлено, прежде чем Энн достигла главной дороги. Увидев на полпути золотистые заросли лютиков и цветущие кусты диких роз, Энн быстро украсила свою шляпку тяжелым венком из них. Что бы ни думали другие люди о результате, он удовлетворял Энн, и она весело зашагала вниз по дороге, держа высоко свою рыжую голову с этим розово-жёлтым украшением.

Когда Энн пришла к дому миссис Линд, она обнаружила, что та уже ушла. Ничуть не испугавшись, Энн пошла в церковь сама. На крыльце она увидела толпу девчонок, одетых в основном в белые, синие и розовые платья. Все они смотрели с любопытством на незнакомку и ее необычно украшенную шляпку. Девочки из Эйвонли уже слышали удивительные истории об Энн. Миссис Линд сказала, что у неё ужасный характер; Джерри Бут – мальчик, подрабатывавший в Зеленых крышах, рассказывал, что она все время разговоривает сама с собой или с деревьями и цветами, как будто ненормальная. Девочки разглядывали её и перешептывались друг с другом, спрятавшись за своими молитвенниками. Никто не подошёл к ней познакомиться во время занятий на улице и позже, когда Энн зашла в класс мисс Роджерсон.

Мисс Роджерсон была дамой средних лет, которая вела занятия в воскресной школе в течение двадцати лет. Ее метод обучения состоял в том, чтобы задавать вопросы из учебника и смотреть строго на девочку, пока она думает, что ответить на вопрос. Она очень часто смотрела на Энн, но Энн, благодаря подготовке Мариллы, отвечала незамедлительно; правда вряд ли она глубоко вникала в каждый вопрос или ответ.

Она не думала, что понравилась мисс Роджерсон, и она чувствовала себя очень несчастной, ведь каждая маленькая девочка в классе была одета в платье с рукавами-фонариками. Энн чувствовала, что не будет в её жизни счастья без такого платья.

– Ну, тебе понравилось в воскресной школе? – спросила её Марилла, когда Энн вернулась домой. Ее украшения из цветов завяли и Энн выбросила их по дороге домой, так что Марилла пока не знала об этом.

– Мне нисколечко не понравилось. Это было отвратительно.

– Энн Ширли! – сказала с упрёком Марилла.

Энн села с глубоким вздохом на кресло-качалку, поцеловала один из листьев Симпатяшки, и помахала рукой цветущей фуксии.

– Им, возможно, было одиноко в то время, как я была далеко, – объяснила она свои действия. – А теперь о воскресной школе. Я вела себя хорошо, как вы мне и сказали. Миссис Линд не было дома, но я нашла дорогу сама. Я зашла в церковь со многими другими маленькими девочками, и села на углу скамейки у окна, пока была общая часть перед занятиями. Мистер Белл ужасно долго читал молитву. Я бы страшно устала, пока ждала её окончания, если бы не сидела у окна. А так я смотрела прямо на Озеро Мерцающих Вод, и представляла себе всякие чудесные вещи.

– Ты не должна была это делать. Ты должна была слушать мистера Белла.

– Но он не говорил со мной, – запротестовала Энн. – Он разговаривал с Богом и, кажется, сам был не очень заинтересован в этом. Я думаю, он считает, что Бог слишком далеко, чтобы слышать нас. Хотя я сама сказала маленькую молитву. Над озером стоит целый ряд белых берез и солнце проникало через них своими лучами глубоко в воду. О, Марилла, это было похоже на прекрасный сон! Это заставило меня трепетать, и я просто сказала: «Спасибо тебе за это, Боже,» – два или три раза.

– Не вслух, надеюсь, – сказала Марилла с тревогой.

– О, нет, я пробормотала это себе под нос. Ну, а мистер Белл наконец закончил молитву, и мне сказали идти на занятия с классом мисс Роджерсон. В нём ещё учатся девять других девочек. И у всех платья с рукавами – фонариком. Я пыталась представить себя в таком платье, но не могла. Почему не могла? Это так просто сделать, когда сидишь одна в комнате на крыше, но это ужасно трудно представить, когда находишься среди других девочек, с настоящими рукавами-фонариками.

– Ты не должна была думать о рукавах в воскресной школе. Ты должна присутствовать мыслями на уроке. Я надеюсь, что ты это знаешь.

– О, да, и я ответила на множество вопросов, которые меня спросила мисс Роджерсон. Я не думаю, что это справедливо, так как только она спрашивает. Было много вопросов, которые я хотела задать ей, но я не сделала этого, потому что не думаю, что она родственная душа. Потом все остальные девочки декламировали стихи из Библии. Мисс Роджерсон спросила меня, знаю ли я какой-то стих. Я сказала ей, что не знаю стихов из Библии, но могу прочитать «Собака на Могиле своего хозяина», если она хочет. Это стих из учебника для третьего класса. Это не религиозная поэзия, но это такое грустное и тоскливое стихотворение, что вполне могло бы быть ею. Мисс Роджерс сказала, что не нужно, и она велела мне выучить девятнадцатый стих из Библии на следующее воскресенье. Я прочитала его потом в церкви – и он прекрасен. Там есть две строчки, которые больше всего взволновали меня: