Книга Романы Романовых - Михаил Пазин

«Я прощаю ее за все содеянное, бог ей судья», – тихо сказала Екатерина.

Но Петр оказался неумолим: «Я не хочу быть ни Саулом, ни Ахавом, нарушая Божеский закон из-за порыва доброты». В связи с пропажей документов, которые Мария якобы продала иностранцу, ее продолжали пытать. Гамильтон, конечно же, ничего не знала о пропаже бумаг, но под муками созналась в том, что она собственными руками задушила младенца. Розыскная машина закрутилась с новой скоростью. Опять принялись бить Орлова, но тот клялся и божился, что об убийстве ребенка ничего не знал, и опять начал выставлять Марию как совершено безнравственную и распутную женщину. Нельзя сказать, чтобы этот предок фаворитов Екатерины II братьев Орловых вел себя достойно.

Тогда к допросам привлекли прислугу фрейлины, и от Екатерины Тарновской узнали всю правду: Машка задушила младенца собственными руками, а муж Тарновской вынес труп к фонтану в дворцовой салфетке. Надо отдать должное Марии – она ничего худого об Иване Орлове не сказала.

Петр I приказал «казнить смертию» Марию Гамильтон за убийство младенца. Прав ли он был? Одно дело – сделать тайный аборт, другое – лишить жизни уже родившееся дитя. Это преступление противоречило как юридическим законам, так и православной морали. Да что там православной – никакая религия, кроме язычества, не приемлет детоубийства.

Прав ли был в этом отношении Петр? Безусловно, так как еще при отце, царе Алексее Михайловиче, был принят закон, гласящий: «А смертные казни женскому полу бывают за чаровничество, убийство – отсекать головы, за погубление детей и за иные такие же злые дела – живых закапывать в землю». Позже, в 1715 году, уже сам Петр издал указ «О гошпиталях», в котором говорилось: «Зазорных младенцев в непристойные места не отметывать, а приносить в гошпитали и класть тайно в окно», – а детоубийцам полагалась кара: «Коли кто умертвит такого младенца, то за оные такие злодейственные дела сами будут казнены смертию».

Так что Петр поступил правильно, хорошо хоть не приказал Марию живьем в землю закопать! В оправдание Петра поставим читателей в известность – английская королева Елизавета в этом отношении была еще хуже русского царя: она приказывала рубить головы изменившим ей любовникам, а заодно и соперницам. А шведская королева Христина велела казнить неверного любовника прямо на своих глазах. Но вот то, как Петр обставил казнь, действительно было омерзительно, отвратительно и недостойно царя! Байки о том, что Петр рассердился на Марию за то, что не досчитался трех будущих солдат, и о том, что якобы задушенный ею ребенок был от царя, пусть останутся байками. Петр никогда солдатских жизней не жалел, и ему было в то время не до Марии – у него и других любовниц хватало. Так или иначе, но Петр следовал закону, а может быть, он сделал это и в назидание другим дамам, чтобы те не вздумали вытворять ничего подобного.

14 марта 1719 года в Петербурге при большом стечении народа Мария Гамильтон взошла на эшафот. Ей было всего около 25 лет. О том, как это происходило, мы уже писали в начале главы. Кровавое и омерзительно зрелище. Скажите, какому самодержцу придет на ум целовать отрубленную голову своей бывшей любовницы в губы, а затем на «живом примере» показывать отрубленные позвонки? Иван Грозный настолько уж был сатрапом, но даже он до такого не додумался. Однако Ивана Грозного мы осуждаем, а Петра возвеличиваем, несмотря на все мерзости, совершенные им лично.

А что же секретные документы, которые пропали из кабинета государя? А они, представьте, вскоре нашлись! Оказывается, при переодевании Петра Иваном Орловым бумаги, из-за которых и разгорелся весь этот сыр-бор, закончившийся казнью Марии, просто завалились за подкладку сюртука! Мария была права, заявив на допросе, что никаких важных бумаг в глаза не видела, а уж тем более не продавала чужеземцам, а Орлов врал, чтобы выгородить себя. Вот и имей такого любовника!

Что до головы Марии, то подчиненные немедленно выполнили приказ Петра, положили ее в стеклянную банку, заспиртовали и действительно поместили в Кунсткамеру. Поместили и забыли на долгие годы. С этой головой приключилась довольно занятная история. В 1783 году Екатерина Дашкова, только что назначенная президентом Академии наук, в состав которой входила и Кунсткамера, принимая дела, заметила, что в музее наличествует перерасход спирта. В Кунсткамере действительно хранились множество заспиртованных уродов и монстров, и банки с ними следовало постоянно доливать, так как спирт испарялся, но чтобы такой перерасход? Она позвала старого служителя, чтобы строго спросить с него, но тот отвел ее в подвал и показал заспиртованную голову несчастной Марии Гамильтон. Вот куда идет спирт! Дашкова доложила об этой страшной находке Екатерине II. Та тоже об этом ничего не знала, и чтобы не держать такой нечеловеческой мерзости в Кунсткамере, приказала зарыть голову Марии в том же подвале. Наверное, она там до сих пор находится, следует только хорошенько поискать.

Клеветника Ивана Орлова сначала разжаловали и заточили в крепость, но потом царь смягчился, и он до конца своих дней числился в офицерах Преображенского полка. Сожительство с Марией Гамильтон не сильно повлияло на его карьеру. Вообще общественное мнение и законодательство за прелюбодеяние более наказывало женщину, чем мужчину. Скажем только, что Петр никогда не прощал женщинам измены ему, даже когда бросал своих бывших жен и любовниц. В его представлении, как и в представлении любого мужчины-собственника, эти женщины должны жить затворницами, не выходить замуж, не иметь любовников и всю жизнь вспоминать только о нем, «любимом». Так что Петр в этом отношении был здесь не оригинален. Но если остальные мужчины-собственники только хотели бы этого, то Петр действовал – он мстил, и мстил страшно.

Итак, Марию Гамильтон судили не за воровство денег и драгоценностей у Екатерины, а за тайные аборты и за убийство младенца. Что же до воровства, то им занималась еще одна любовница Петра I, некая Анна Кремер. Она, как и Екатерина, была уроженкой города Нарвы. После взятия Нарвы в 1704 году она попала в плен к русским солдатам, в общем, повторив судьбу будущей императрицы Екатерины I. Попользовавшись ею, солдаты продали ее казанскому губернатору в наложницы. Потом губернатор подарил ее Петру I, который включил ее в состав свиты Марии Гамильтон. Петр некоторое время принимал ласки обеих женщин, и вскоре она перекочевала в штат Екатерины. Про запас, так сказать. При дворе у Екатерины Анна быстро сошлась с другой шлюхой, немкой Каро, проституткой из гамбургского борделя, привезенной в Россию кем-то из дипломатов. В 1716 году, вскоре после смерти родной сестры Петра I, царевны Натальи Алексеевны, при осмотре фамильных драгоценностей была выявлена огромная недостача бриллиантов, изумрудов, сапфиров и иных драгоценных камней, а также изделий из золота и серебра. Воровать у родной сестры государя было то же самое, что воровать у него самого. Разгневанный Петр приказал учинить тщательное расследование, которое позволило бы выяснить все обстоятельства пропажи драгоценностей. Оказалось, что они были украдены у только что умершей Натальи Алексеевны пройдохами и шлюхами Анной Кремер и Каро! Разоблаченные воровки, страшась дыбы и побоев, тут же начали клеветать на всех, кто согласился у них купить ворованные драгоценности. При этом пострадало немало высоких особ, якобы не знавших, что бриллианты ворованные. В итоге Кремер и Каро отправились на каторгу.