Книга Романы Романовых - Михаил Пазин

Вы можете представить себе женщину, которая не знает всех своих драгоценностей? Я тоже не могу! Вы можете представить себе женщину, которая не знает всех своих нарядов? Да они помнят все наперечет, помнят даже, что лет 10–20 назад носили! Не могла скуповатая Екатерина не замечать, что Машка ходит в ее платьях и на ней нацеплены ее кольца и колье! По всей вероятности, она просто старалась «не замечать» шалостей Марии Гамильтон и не поднимать шума. Ведь царь мог посчитать это заявление оговором, и тогда Екатерине уж точно не поздоровилось бы. Ведь она была просто его гражданской женой, и не более того. А Петр мог и другую жену себе завести. Так что Екатерине приходилось невольно прикрывать бывшую фаворитку Петра.

Казалось, Мария не ведала усталости в сладострастных любовных играх. Несмотря на все ее похождения, она хорошела день ото дня, но царь, даже ненароком с ней встречаясь, смотрел на прелестницу как на пустое место. Он взял свое, и она больше для него не существовала, государь просто вычеркнул ее из своей жизни. Тогда Машка решила действовать иначе – закрутить лихую и отчаянную авантюру с денщиком царя Иваном Орловым и через него снова завладеть вниманием Петра. В те времена в денщики царя выбирались люди, лично преданные Петру, они имели высокие офицерские чины и являлись особо доверенными лицами, часто выполнявшими конфиденциальные и щекотливые поручения монарха. Достаточно вспомнить историю совершенно неграмотного царского денщика Александра Меншикова, ставшего генералиссимусом и одним из богатейших людей Европы.

Трудно теперь сказать, то ли Мария сама вешалась Орлову на шею, то ли уступила его домогательствам, но в итоге они стали любовниками. Во дворце они еще соблюдали какие-никакие приличия, а вне стен дворца Мария с денщиком вели распутную и бурную жизнь: бесконечные развлечения и сумасшедшая страсть в постели. Марии казалось, что сейчас она находится на расстоянии вытянутой руки от Петра, но на самом деле она отдалялась от него все дальше и дальше. Однако прекрасная шотландка упорно не хотела этого замечать, и ее связь с Орловым тянулась несколько лет. Как и его патрон, Орлов временами был груб с Марией, спьяну ругал ее матерными словами, а иногда и потчевал кулаком; она же в отместку наставляла ему рога с очередным ухажером. При этом они ревновали друг друга. Она ревновала его к Авдотье Чернышевой, к «услугам» которой прибегал и сам Петр, а он – ко всем ее поклонникам, мнимым и настоящим. Орлов, будучи пьян, не раз прилюдно сквернословил в адрес Машки. Несмотря ни на что жили они душа в душу. Чтобы завладеть расположением Орлова, она по старой привычке дарила ему драгоценности (не свои, конечно, а украденные у Екатерины) и даже стала запускать руку в ее кошелек.

Гром грянул неожиданно. В 1717 году Мария Гамильтон опять понесла. От кого – неизвестно. Но факт остается фактом – она забеременела, и это надо было как-то скрыть. Иван Орлов начал что-то подозревать, но Мария опять сослалась на болезнь желудка. Шло время, и беременность нашей героини становилась все очевиднее. Девять месяцев она притворялась больной и жила взаперти в отведенных ей комнатах. Главная надежда у нее была на верность прислуги, чтобы те, не дай бог, не проболтались о причинах ее болезни. В этот раз Мария почему-то не решилась прибегнуть к «лекарствам», чтобы случился выкидыш, а может, прибегала безуспешно, но в итоге родила здорового ребенка. Что с ним делать? Так как в браке Мария Гамильтон не состояла, внебрачные дети могли навсегда испортить репутацию девушки из порядочной семьи, к тому же фрейлины самой Екатерины. И Мария выбрала страшное: она своими руками задушила младенца! Так показала позже на следствии ее горничная Екатерина Тарновская. Муж горничной, который должен был позаботиться о тайном захоронении удавленника, проявил удивительную беспечность – он просто вынес его во двор и положил возле фонтана! Фрейлина, не зная этого, щедро наградила горничную и ее мужа.

По правде говоря, такие преступления не были редкостью среди дворцовой камарильи – нет-нет, да и находили мертвых младенцев неподалеку от дворцовых покоев. Но, поговорив, вскоре забывали об этом. Вероятно, этим и объясняется беспечность мужа горничной – найдут, посудачат и забудут. Мертвого ребеночка, конечно же, наутро нашли, и все сразу же подумали на беспутную Машку Гамильтон, но до поры молчали. Как раз в эту пору вернулся из длительной поездки Иван Орлов. Ему тут же донесли о слухах, ходивших вокруг Марии, и он приступил к допросу неверной сожительницы. На прямой вопрос Ивана – не она ли умертвила ребеночка? – Мария, заламывая руки, клялась, что она ни в чем не виновата, что это все «клевета», что она любит детей и, если бы уж так случилось, нашла бы возможность пристроить его в хорошие руки.

Действительно, а почему Мария так не поступила? Ведь деньги у нее были. За хорошую плату можно было бы без труда найти приличных людей, согласившихся воспитывать незаконнорожденного младенца фрейлины, а потом время от времени его навещать. Многие, как это будет видно из дальнейшего нашего повествования, так и делали. Очевидно, страх разоблачения и угрызения совести – родить-то она родила, но матерью так и не стала – все время мучили Машку Гамонтову.

Может, в другое время ей бы это и сошло с рук, но случилось непредвиденное. В том же 1717 году из кабинета Петра I пропали важные документы. В причастности к этому происшествию заподозрили царского денщика Ивана Орлова, дежурившего в эту ночь. В политическом сыске царь был неимоверно жесток и скор на руку – денщика тут же, невзирая на чины и звания, не дав опомниться, потащили на допрос с пристрастием. Насмерть перепуганный Орлов, не зная, за что его арестовали, – с царем шутки плохи – тут же кинулся Петру в ноги и слезно повинился в тайном сожительстве с бывшей фавориткой государя, фрейлиной Марией Гамильтон. Совершенно потеряв честь и достоинство дворянина (ему грозила либо смертная казнь, либо каторга на галерах до конца дней), Орлов торопливо начал выгораживать себя и валить все смертные грехи на Марию. Мужчина трусливый и подловатый, он соврал, что его любовница продала бумаги иностранному дипломату!

Сожительства со своими бывшими женщинами, как мы помним на примере Анны Монс и Евдокии Лопухиной, Петр никому не прощал, и мог бы разобраться с Орловым по-своему, но здесь было другое дело – продажа секретных документов иностранцу расценивалась уже как государственная измена! Петр приказал незамедлительно схватить Марию. На дыбе она созналась во всем. И в том, что прелюбодействовала с Орловым, и в том, что воровала деньги и драгоценности у Екатерины, надеясь добиться благосклонности любовника, и в том, что распускала сплетни о царице, что та, де, кушает воск (воск в те времена заменял жвачку) и от этого у нее на лице появляются угри. Этим она надеялась заново привлечь к себе внимание Петра. Наивная, она надеялась, что Петр перестанет любить угристую Екатерину! А еще она созналась, что в 1715 году дважды вытравливала плод незаконной любви. Услышав это, Петр даже отшатнулся. Убивать нерожденное дитя? Да за это ей самой смерти мало!

Немного подумав, Петр пошел к Екатерине и сообщил ей о краже, тем более что часть ворованного у Марии нашли. Однако Екатерина в этой ситуации поступила нестандартно – она заступилась за Машку! Ведь в ее руках была судьба бывшей соперницы, и ей ничего не стоило стереть ненавистную Машку в порошок. Искушение отомстить было слишком велико. Но Екатерина проявила истинное милосердие и просила Петра строго не наказывать преступницу. Вдобавок ко всему она заставила вступиться за Марию еще и жену старшего брата царя, Ивана, вдовствующую царицу Прасковью Федоровну, которая вообще была не склонна к милосердию. Петр очень уважал царицу Прасковью и должен был прислушаться к ее словам, ведь, по понятиям старой Руси, для убийц нерожденных детей находилось много смягчающих вину обстоятельств.