Книга Тайны Огонь-горы, или Полосатое лето - Владимир Еремин

Пока инструкторы впопыхах неумело надевали подводную амуницию, Клон ловко нацепил маску, подхватил страховочный фал и, опрокинувшись спиной назад, исчез под водой.

— Будешь за меня! — бросил Достоевский Плюшкину другой конец фала и, прежде чем тот успел что-то ответить, тоже натянул маску и обрушился под воду.

Плюшкин и ребята растерянно смотрели ему вслед.

— Господи, пронеси, — шептал Илья, украдкой осеняя себя крестным знамением. — Господи…

Ребята, сгрудившись, с тревогой всматривались в черную воду…

Используя в качестве ориентира Лешкин фал, Клон по узкому подводному коридору подплыл к неподвижному мальчику, чье лицо казалось безжизненным и бледным. Свет фонаря упал на циферблат прибора, показывающего уровень давления в баллоне — практически на нуле. Нельзя было медлить ни секунды. Клон вынул изо рта загубник своего акваланга, вставил его в рот мальчику, расстегнул на нем ремни крепления и рванул на себя. Еще через мгновение Клон плыл по коридору, увлекая мальчика за собой. А баллон так и остался насаженным на злополучный древесный корень…

Сколько может человек прожить не дыша? Минуту, редко — больше. Клону почудилось, что они плыли целую вечность. Лишенный воздуха, спасатель и сам начал задыхаться и терять силы. Казалось, еще немного — и он, и спасаемый останутся тут навсегда…

Но вот в свете фонарей появились еще двое аквалангистов — инструкторы, посланные Достоевским на выручку. Они подхватили Лешку и Клона и взмыли к спасительному воздуху…

Пять голов одновременно выскочили на поверхность, вызвав на берегу крики радости. С некоторым запозданием следом вынырнула и шестая — голова Достоевского. И менее чем через минуту мальчик со всей возможной поспешностью и бережностью был доставлен на берег…

Только оказавшись на суше, Достоевский почувствовал, как защемило сердце и стало трудно дышать, и зашелся в кашле.

Сменяя друг друга, искусственное дыхание мальчику делали врач Ким Ир Сен и инструкторы.

— Давай, давай! — массируя его грудную клетку, сквозь зубы цедил инструктор по стрельбе. — Шустрее! Давай! Кимовна, нажми ему на живот… вот так!

Но лицо Лешки оставалось неподвижным, абсолютно безжизненным, какого-то синего цвета… Казалось, это и не Лешка вовсе, а его искусно исполненная, неживая копия…

Илья тихо молился. Насмерть перепуганную Сашу била крупная дрожь, — она сама выглядела ничуть не лучше пострадавшего. Не находя себе места, она металась между группой, где откачивали Лешку, и Клоном…

Клон ничком лежал на песке у самой воды и, уткнувшись лбом в ладони, пытался отдышаться.

— Виктор Сергеевич! Хотите, я вам грудь разотру полотенцем? — стуча зубами, еле слышно предложила Саша.

Но Постников только махнул рукой в направлении, где откачивали Лешку: мол, иди туда!

Саша отошла к сбившейся в кучку батакакумбе.

— Мама, — схватившись за голову, шептала Джейн. — Не дышит… Мамочка, что же делать? А? Что делать?!

— Держите вот так, — показал зажатые в кулаки большие пальцы обеих рук Аси сяй. — Вот так!

Один за другим последовали его примеру не только ребята, но и взрослые. И — о, чудо! — кажется, этот жест, мгновенно объединивший всех, неожиданно подействовал! Пострадавший сморщился, словно собираясь чихнуть, но не чихнул, а широко открыл глаза и с недоумением оглядел собравшихся, будто желая спросить: ребята, а что это вы тут делаете? И со стоном закрыл глаза…

Глава десятая,

в которой «Полоса препятствий» оказывается на военном положении со всеми вытекающими отсюда последствиями…

Спустя непродолжительное время начальник лагеря, едва живой после ночных событий, сидел в своем домике за столом, и Ким Ир Сен в неизменном своем белоснежном халате мерила ему давление. Лешка, укутанный пледом, с еще не просохшими волосами, подносил к синим губам красную фарфоровую кружку и, морщась, отхлебывал горячий чай. Рядом с подавленным видом сидела Саша. А на экране телевизора крутились кадры, снятые юным кладоискателем минувшей ночью: пещера Светик-камень и ее главное украшение — золотая птица Сирин с головой женщины…

— М-да, дела, — буркнул Олег Иваныч, на которого увиденное не только не произвело должного впечатления, но и как будто огорчило. — Теперь тут такой шухер начнется… всем нам будет ни до чего! Лагерь затопчут…

Врач, вынув из ушей фонендоскоп, с огорченным видом отодвинула тонометр:

— Ничего себе! Если хотите знать, у вас давление…

— Не хочу. Зачем? — отмахнулся тот. — Я и так знаю, что после сегодняшнего отдам концы лет на десять раньше…

Ким Ир Сен протянула ему таблетки:

— Выпейте вот это…

Но вместо лекарств Олег Иванович достал фляжку и, крякнув, сделал хороший глоток.

— Спасибо, у меня тут свое… от всех болезней!

— Олег Иваныч, так нельзя! Вам вредно! — возмутилась врач.

— Жизнь вообще штука вредная, — философски высказался начальник лагеря. — И кончается у всех одинаково…

— Олег Иваныч…

— Иди, иди, — рассердился Сайкин. — Только не нуди! Нудистка…

У врача от обиды на глаза мгновенно накатились слезы, и, чтобы скрыть их, она поспешно собрала со стола свои приборы и вышла. Тут необходимо заметить, что по одному взгляду Веры Кимовны на своего начальника можно было понять, что он ей глубоко небезразличен. Это был Настоящий Мужчина — то есть именно тот, о ком она всю жизнь мечтала и кого уже не надеялась встретить. Про себя она называла его Настоящий Полковник. Хотя полковником Олег Иванович не был. Но, на ее беду, Достоевский относился к женщинам весьма настороженно и прохладно, и доктор в этом смысле не составляла исключения из правил.

— Почему ты сразу не подал сигнал тревоги? — тем временем спрашивала у Лешки Саша. — Мы же договорились: в случае чего…

— Не хотел шум поднимать, — пробормотал Лешка, виновато косясь на Достоевского.

Олег Иваныч, кряхтя, протянул руку к телефонной трубке.

— Ясный перец, — иронически пробасил он, накручивая диск. — И, в общем, этого и добился… Алло! — Краем глаза он продолжал отслеживать происходящее на телеэкране. — Петр Самуилович? Здрасьте… У нас тут опять не слава богу… То есть, с одной стороны, конечно, слава, а с другой… Да вот, мои орлы и орлицы тут клад раскопали… Светик-камень, пещера такая, слыхали? Нет? Ну, неважно… Важно, что она, оказывается, тут, от лагеря нашего рукой подать!.. Пока не знаю конкретно, но, видать, ценностей всяких там — выше крыши… Почему? Вижу! Прямо щас! Ага! — Начальник лагеря перевел сердитый взгляд на Лешку. — Дело в том, что он у нас не только, понимаешь, кладоискатель, но еще и оператор… Ага! Снял на видео… Кто — он? Ну, как говорится, в семье не без героя, — уклонился Достоевский от ответа. — Сенсация, говорите? Ясный перец, сенсация! Нет, вот только журналистов не надо… нет-нет, прошу заменить расстрелом! Как — кого? Ученых, как их там, елки зеленые?.. Археологов, да! Ну и, само собой, какую-то охрану, а то мало ли… МВД? ФСБ?! Ого… Ну, не знаю, вам оно, конечно, виднее… А мы со своей стороны… Хорошо, хорошо, обеспечим! Счастливо!