Книга Сердце в подарок - Берта Эллвуд

— Вам, возможно, станет легче, когда вы узнаете, что Франко и София давно охладели друг к другу. Они жили, что называется, в формальном браке. Ничего не могу сказать о Софии, а брат менял женщин как перчатки. Стоило какой-либо красотке привлечь его внимание, как он делал все, чтобы овладеть ею, но, добившись своего, быстро терял к ней интерес. Это было для него игрой. — Пьетро выразительно пожал плечами, в его темных глазах отражались боль и презрение. Он и любил своего сводного брата, и ненавидел за полную безнравственность. — Я, естественно, принял меры, чтобы отец ничего не знал. Он придерживается высоких моральных принципов и расстроился бы, узнав, что его сын вел себя так беспутно. Я благодарен вам, Оливия, за вашу заботу, за то, что вы скрыли от него, как брат использовал вас.

Когда они оказались в приятной прохладе мощеного мрамором коридора, мисс Добсон почувствовала, как у нее закружилась голова от радостного сердечного трепета. Пьетро поверил!

И даже похвалил ее! Его великолепные глаза стали мягкими подобно тёплому черному бархату — можно было бы утонуть в них. Пытаясь рассеять гипнотические чары, Оливия опустила ресницы, но ее взгляд остановился на его губах и... задержался на них.

Какой же красивый рот — большой и чувственный, сексуальный, соблазнительный, сводящий с ума. Пробивает дрожь от одного воспоминания о поцелуе. Тут Пьетро улыбнулся, и все ее тело затопила волна страстного желания. Оливия облизнула пересохшие и дрожавшие губы, а тот совершенно спокойно сказал:

— Теперь бегите. У вас есть время принять душ и переодеться перед ланчем. Мы будем завтракать в малом зале, я пришлю Аделину, чтобы проводила вас.

Она настолько не помнила себя, что не смогла даже высказать все свои возражения и вновь заявить об абсолютном нежелании общаться с другими, отвергающими ее, членами семьи. Оливия поступила так, как ей было сказано. И поднялась по лестнице подобно сомнамбуле.

С гулко бьющимся сердцем Пьетро смотрел ей вслед. Поцелуй был большой глупостью, а то, что он дал волю рукам, жадно ощупывая ее роскошное и очень женственное тело, было настоящим сумасшествием. К сожалению, разыгрались страсти, которых он давно не испытывал. У нее же при этом могли возникнуть ожидания, которые закончились бы лишь огромным разочарованием.

Как только Оливия здесь устроится и удастся убедить ее в том, что она сама и ребенок являются полноправными членами семьи со всеми вытекающими из такого положения привилегиями, он уедет. Бизнес требует времени и внимания, и связан с длительными поездками чуть ли не во все уголки света. Так что — проблем не будет.

Размышляя подобным образом, Пьетро бросил последний взгляд на медленно удалявшуюся фигуру мисс Добсон, повернулся и отправился на поиски Анны, своей бабушки. Та наверняка покинула предоставленную ей комнату, подумал он, заперлась с сыном и уже говорит ему своим бодрым деловым голосом: «Соберись с духом, Никколо. Ты слишком молод для инвалида. Я, твоя мать, и первой покину этот свет ради того света, что совершенно естественно и логично, но прежде проживу здесь еще многие годы в добром здравии!»

Анне следует сказать, чтобы она попридержала свой острый язычок при общении с Оливией. Я, Пьетро Мазини, решил он, не допущу, чтобы ее вынудили уехать. То же самое касается тетушки Джины и избалованного и плохо воспитанного кузена Чезаре.

Оливия стояла у открытого окна уютной гостиной и дышала горячим душистым воздухом Пизы. Она нервничала, хотя и понимала, что ей нечего волноваться, поскольку все прошло вполне сносно. Бабушка Пьетро только что вышла из детской, где, осмотрев малютку Тедди, назвала его прелестным и достойным представителем семьи. И Марина удалилась, оставив ее в покое со спящим красавцем-сыночком. Теперь ее волновало только, чем занять долгие часы до вечера.

Ланч с семьей не стал тяжким испытанием, которого она так опасалась. И Анна — Оливию просили называть ее именно так — вовсе не показалась ехидной и высокомерной. Если не считать короткого мгновения, когда умные старушечьи глаза узрели мягкую юбку в цветочек, поношенную и застиранную майку с короткими рукавами, в которые Оливия переоделась, а также ее дешевые босоножки из пластика.

За столом бабушка задала кучу вопросов о ее прошлом. Оливия честно ответила на них, сознавая, что нет смысла поступать иначе и что все присутствующие прислушиваются к тому, что она говорит.

Ничего особенного не было в моем прошлом, сказала мисс Добсон, поглощая вкуснейшее блюдо — макароны с большим количеством сочных креветок, томатов и трав. Я жила в обычной квартире в небольшом доме, с престарелыми родителями и работала официанткой в кафе, в котором ни один из присутствующих здесь не пожелал бы оказаться, даже будучи мертвым.

Последнее она, естественно, не произнесла вслух. Если представители клана Мазини полагают, что ей не место в патриархальной, богатой и удачливой семье, то это их проблемы! У нее на уме совершенно другие вещи... Вроде того поцелуя. Что он означал, если вообще означал что-либо? И почему какой-то поцелуй подействовал на нее так сильно? Насколько она помнит, ласки Франко ни разу не вызвали ощущения, что весь мир перевернулся вверх тормашками.

Когда подали десерт, что-то вроде фруктового салата, слегка приправленного ликером, Оливия заколебалась, и долго не решалась сунуть серебряную ложку в хрустальное блюдо. Оно казалось таким хрупким, что могло разбиться вдребезги, стоило ей только к нему прикоснуться. К тому времени тетушка Джина смягчилась настолько, что даже спросила, собирается ли Оливия всерьез устраиваться на новом месте. И даже София, выглядевшая в своем розовато-лиловом шелковом платье-рубашке свежей и блистательной, сказала, правда с еле заметным намеком на то, что такая перспектива удручает ее:

— Как-нибудь я вам все здесь покажу, помогу сориентироваться. Только скажите когда.

Кузен Чезаре бросил на нее несколько лукавых взглядов, которые Оливия постаралась проигнорировать. Никколо, чьей доброй улыбки ей так не хватало, отсутствовал — завтракал у себя, как ей объяснили, перед послеполуденным сном.

Конечно же, присутствовал и Пьетро, не сказавший ей ни слова, даже почти не смотревший на нее. Его привлекательное лицо казалось далеким, как обратная сторона луны. Единственный взгляд, которым он ее наградил, был так холоден, что Оливию пробрала дрожь, и она пролила кофе на майку.

Он вел себя так, словно и не было столь памятного утра, наполненного ее страстными эмоциями. Что ж, прекрасно: ему показалось, что поцелуй был ошибкой, и Олли оставалось лишь согласиться с этим и постараться забыть о случившемся. Но как быть со всем остальным?

Как быть с тем, что она рассказала Пьетро все, поведала унизительные подробности так называемого романа с Франко, продемонстрировала свое собственное легковерие? Он, несомненно, поверил и проявил максимальную для него доброту. И это вычеркнуть из памяти? Да, судя по его поведению на ланче, так и следует поступить. Поэтому-то у нее и появилось желание пинать стены!

Сообразив, что больно теребит пальцами нижнюю губу, Оливия приказала себе пошевеливаться и направилась в спальню, чтобы сменить испачканную майку на другую, выглядевшую немногим лучше.