Книга Кремль 2222. Транспортное кольцо - Владислав Выставной

– …И вот, командование передовых подразделений доложило о том, что уцелевшие части укрылись в подземельях ТТК. Для их эвакуации был отправлен транспорт – несколько десантных биороботов типа «титан».

– Здоровенные «дуры» с технологией «стеллс», – не сдержался Книжник. – «Дом-Ходун» – так он у вестов назывался?

– «Дом-Шатун», – уточнила Хельга. – По-моему, довольно точное название.

Семинарист кивнул: это не просто дом – небоскреб. Не зря же на таком удалось протащить сквозь Поле Смерти остатки целого народа – вестов. Иногда даже тоска брала: как люди, построившие такие чудо-машины, создавшие удивительные технологии, могли так запросто перечеркнуть все – бросить мир в хаос разрушения и смерти? Это не поддавалось здравому смыслу, было вне какой-либо логики. Не будь он приверженцем науки, мысли, как его наставник суеверный отец Никодим, то решил бы, что несчастное человечество просто прокляли.

– …В общем, когда транспорты прибыли к условленным точкам, к ним никто не вышел, – продолжил Зигфрид. – Разведчики спустились в тоннель и увидели сотни и тысячи мертвых бойцов…

– Они от кого-то защищались? – предположила Молния. – И их всех убили?

– Они сами себя убили, – холодно отрезал воин. – Расстреляли друг друга. Никто не ушел живым.

– Но как же так? – пробормотала Хельга. – Почему они сделали это?

– Никто не знает, – Зигфрид пожал плечами. – Может, поняли, что вся кровь пролита напрасно и победы не будет. А может, враг применил какое-то психотронное оружие. В любом случае, нам никогда не узнать правду. Теперь это просто предание. Может, все было не совсем так или совсем не так, но сага о Большой резне передается вестами из поколения в поколение.

– Почему же я ее не слышала? – спросила Хельга.

– Она не для женских ушей.

– Скажите пожалуйста, – усмехнулась девушка, поднимаясь на ноги. – Тогда нечего и рассказывать, крутые воины. Скоро, вон, солнце сядет. До этого нужно укрытие отыскать.

– А мы не будем искать укрытие, – сказал Зигфрид. – Напротив, дождемся темноты – и двинемся дальше.

– Почему? – не поняла Хельга.

Зигфрид кивнул в сторону Книжника.

– Потому что мы уже пришли, – прикрыв глаза, произнес семинарист.

Он обхватил голову, пытаясь справиться с нахлынувшим на него потоком образов. Накатило внезапно – похоже, Лого был близко и пытался пробиться в его сознание сквозь плотную завесу помех.

Что-то с ним было не так. Чувствовался страх, несвойственный шаму, помещенному в холодное металлическое тело. Этот страх передавался Книжнику, заражая его и грозя повредить психику.

– Не надо… – прошептал Книжник. – Прекрати, Лого!

Очнулся он от звонкой пощечины. Моргнул, поднял глаза на склонившуюся над ним Хельгу, пробормотал:

– Что такое?

– Ты чего истерику закатил? – сердито поинтересовалась девушка.

– Я? – Книжник удивленно посмотрел на Зигфрида.

Тот равнодушно отвел взгляд.

– Чего кричишь? – продолжила Хельга. – Хочешь, чтобы нас враги заметили?

– Да я не кричал вроде… А какие враги?

– Да мало ли какие? Места-то незнакомые, чужие.

Да, Книжник никогда еще не забирался так далеко от Кремля. Непродолжительные вылазки за пределы Садового кольца ощущались как дальние экспедиции. По сути, так оно и было. Расстояния в этом мире измеряются не верстами и пройденными днями, а шагами, помноженными на ежеминутную смертельную угрозу. Для него, «книжного червя», едва закончившего кремлевскую семинарию, каждое такое путешествие было как полет в космос.

Летали ведь люди когда-то в космос. Вокруг света на кораблях ходили. Даже не верится, что такое было. Мир человека сжался до предела. Для его народа – это крохотное пространство внутри кремлевских стен, которые они только-только начали расширять после почти двухсотлетней изоляции в подземных убежищах. Говорят, далеко за пределами Москвы люди не прятались столь глубоко и надолго. Но ведь там не было применено столько убийственного, изощренного оружия, повлекшего за собой страшные последствия. Там не произошло колоссального всплеска мутаций, там не образовывались убийственные «гнойники» и «Поля Смерти».

Теперь приходится передвигаться, пугаясь собственной тени, жаться к стенам, не будучи уверенным, что из пустого окна не вылезет хищный плющ, ядовитая лиана или еще какая мерзкая голодная дрянь. Впрочем, когда все это входит в привычку, пугаться начинаешь только самых опасных и убийственных вещей, прочее становится просто неприятным фоном, мелочами, от которых отмахиваешься и отстреливаешься почти машинально.

Книжник помассировал виски, приводя себя в норму, сказал:

– Он тут. Он пытался говорить со мной.

– Кто? – не сразу поняла Хельга.

Зигфрид же понял сразу и бросил:

– Где он?

– Я не совсем понял, – Книжник растерянно поглядел на Хельгу, на Молнию. Он пытался вспомнить странное слово. – Это такое место. Там бегают. Точнее, бегали. Раньше.

– Бегали? – удивилась Хельга. – Зачем?

– Стадион? – предположил Зигфрид. – На стадионах вроде бегали.

– Не совсем… – Книжник щелкнул пальцами, поморщился от бессилия. – Не люди там бегали…

– Муты? – с любопытством спросила Молния. – Наперегонки? Испытания проходили? У дампов есть испытания. Только там не бегают, там убивают.

– Да нет же! – Книжник успел разозлиться на самого себя. Слово вертелось на языке, но никак не желало оформиться во что-то внятное. – Животные там бегали. Лошади, вот!

– Лошади? Бегали? – Зигфрид недоуменно пожал плечами. – Зачем?

– На них ставки делали, – буркнул Книжник.

– Ставки – мне знакомо, – кивнул Зигфрид. – У нас в Бункере иногда пленных нео приводили – заставляли драться насмерть. Тогда и ставки делали. Не очень достойное занятие, но веселое.

– Вспомнил, – прервал его Книжник. – Ипподром. Вот как это называется.

– Дурацкое слово, – заявила Молния.

– Может быть, – не стал спорить семинарист. – Но это место где-то рядом. И Лого должен быть там.

– И где его искать, этот иппо… дром? – запинаясь, спросила Хельга.

– Тихо! – Зигфрид приложил палец к губам.

Мимо в наступившем сумраке, скрежеща стертыми сочленениями, прошел крупный био. Сжавшихся в каменной нише людей обдало жаром от барахлящего биореактора и смрадом разложившейся плоти из разгерметизировавшегося бункера. Железные твари питались органикой, высасывая из нее энергию, преобразуя в электричество и накапливая его в емких конденсаторах. Гибрид машины и живого существа всегда отвратителен.

Био остановился, принюхался. Неужто почуял присутствие живых? И чего ему не хватает – вон, органическая жижа из всех щелей лезет. Небось болен или паразиты одолели. В подтверждение последнего Книжник с омерзением увидал, как из щелей на стыках броневых плит металлического монстра полезли, извиваясь, белесые черви. Жирные, с руку толщиной, не меньше. Что-то глухо забулькало в глубине корпуса, и тяжелая, протяжная отрыжка разорвала тишину ночи. Потянуло удушливой вонью. Один из червей-паразитов шлепнулся на асфальт и яростно заизвивался в собственной слизи. Хельга прикрыла рот обеими ладонями – еще немного, и ее вырвет. Книжник держался – пока не увидел, как вынырнувший из развалин крупный жук-падальщик схватил паразита за тонкий юркий конец – и втянул в себя со свистом и хлюпанием, как макаронину. Тут уж его самого едва не вывернуло наизнанку. Жук между тем весьма довольный скрылся в развалинах. И тут большой вопрос, кто кого сожрал на самом деле – жук паразита или паразит жука – изнутри. Размышлять на эти темы было отвратительно, но, как известно, отвратительные мысли – самые навязчивые.