Книга Кубики - Михаил Елизаров

— Ты мне не поверил и скоро пропадешь.

— А если я от них просто съеду или с Мариной Липатовой разведусь?

— Они тебя уже не отпустят. А даже если и сбежишь, спрячешься — все равно поздно. Сглазили тебя Липатовы!

С тяжелым сердцем Малышев едет домой в Пресненское. Всю дорогу он думает об Агееве. Уж слишком безумны его речи. Малышев решает пока не торопить события и присмотреться к Липатовым. Он вспоминает: в прихожей действительно торчит в стене пустой гвоздь, где по словам Агеева, раньше висела икона, а потом зеркало, что Агеев расколотил...

Малышев видит пруд и решает искупаться и охладить разгоряченную голову. Сворачивает мотоцикл с дороги, подъезжает к берегу, поросшему сухим камышом. На деревянных мостках, свесив ноги, сидит девочка. На светлой, в горошину, ткани платьица две черных косички.

— Теплая вода? — спрашивает издалека Малышев, чтобы не испугать девочку. Та, не поворачиваясь, хрипло говорит:

— Скажешь Липатову, пусть икону сегодня вешает.

Во рту Малышева сохнет слюна:

— Какую икону?

— Не твое дело. Липатов сам знает. Так передашь или других просить?

— Это в кого же ты деловая такая? — строгим голосом говорит Малышев.

— В отца своего, — пожимает плечами девочка.

— А кто он?

— Молитву «Отче наш» знаешь? — спрашивает девочка.

— Знаю, — говорит Малышев.

— Тогда прочти.

— Отче наш, иже еси на небесех... — послушно читает Малышев, доходит до последней строчки: — И не введи нас во искушение, но, избави нас от... — язык Малышева заплетается.

Он пытается повторить: — Но избави нас от... — и смотрит в худенькую спину девочки.

— Мой отец тот, — две косички на миг превращаются в змеек, — про кого ты произнести не можешь. Теперь поезжай к Липатовым! — приказывает девочка.

Малышев, пятясь, убегает к мотоциклу, заводит мотор. Малышева колотит озноб. Только встречный ветер и ухабы, сотрясающие мотоцикл, окончательно прогоняют наваждение.

А в прихожей у Липатовых, на пустом гвозде, где раньше висело разбитое Агеевым зеркало, уже появилась икона с непонятным святым. Это даже не икона, а портрет старика, написанный в стиле иконы. Имя святого выведено внизу золотой полустертой вязью, которую не разобрать. Малышев смотрит на святого, и ему почему-то делается страшно.

С того вечера тревога поселяется в душе Малышева. Он старается лучше приглядываться к чужой семье. Он также нюхает запахи, чтобы разобраться, где нечисть. В доме часто пахнет калом или мочой, а Марина Липатова источает половые запахи.

Малышеву чуть ли не каждый день дают есть холодец. Малышев теперь от холодца отказывается, хоть теща и бубнит над ухом, дескать, зять распоясался и домашнего не ест. Также Малышев ходит в красной футболке. Марина Липатова говорит, что футболка пропотела. Однажды спросонья он слышит, как теща советует его жене Марине: «Пусть в белом ходит, не давай ему красное носить». С утра Малышев не находит своей красной футболки. Он требует: «Верни!» — но Марина отмахивается: «Не помню, куда ее сунула, возьми белую футболку».

Малышев начинает ругаться, но тут входит тесть и стыдит его, что по таким пустякам не ссорятся.

Много чего странного замечает теперь Малышев. К примеру, теща на столе месит тесто, а по телевизору показывают шахту в Донбассе. Тесть при этом сообщает: «Вот, мы пироги сделаем, а там беда получится...»

Малышев догадывается, о чем идет речь: вроде как из-за пирогов погибнут шахтеры. И верно, вскоре передают об аварии на шахте.

Малышеву как-то снится, будто тесть с тещей насильно накормили его холодцом. Он просыпается, и что-то липкое стекает с губ по подбородку. Малышев утирается и думает, что это просто слюна, а не холодец. Скрутило кишечник, Малышев идет на двор в туалет оправиться. Потом глядит в выгребную яму. На душе почему-то возникает ощущение расставания и сиротства. Малышев понимает, что сходил в туалет частью себя. Он возвращается в дом. В прихожей вдруг высвечивается икона с неизвестным святым, словно за окном полыхнула фарами случайная машина. У святого злые, пустые, без зрачков, глаза. Малышева одолевает страх. Изображение гаснет. Малышев замечает в прихожей черный силуэт, горящие глаза и лохматое лицо, и ожившая тень проходит сквозь Малышева.

До утра Малышеву снятся кошмары. Их реальность ужасает. Будто бы ночью он просыпается от стука в окно, там тесть Липатов, и морда у него длинная, как у лошади. Он стучится оторванной человеческой рукой. Затем Малышев просыпается на заре и слышит, как шепчутся Липатовы: «Пора отнимать», — говорит тесть и выносит из сарая охотничье ружье. Тесть с тещей выходят за ограду дома и идут к лесу. Малышев потихоньку крадется за ними. В лесу к Липатовым присоединяется какой-то парень, не знакомый Малышеву. Плача, парень говорит Липатову: «Не забирайте у меня глаза, я лучше сам застрелюсь!».

Тесть протягивает парню свое охотничье ружье. Тот скидывает сапог, приставляет стволы к голове и ступней в черном носке нажимает на спусковой крючок. Гремит выстрел. Кровь, как из разбитой банки с краской, плещет на дерево. Верхняя половина черепа с глазами цела.

Тесть достает глаза и прячет в карман. Малышев хрустит веткой, тесть с тещей оборачиваются и видят Малышева. Он дико вскрикивает и снова просыпается.

Наутро Малышев не находит в прихожей иконы. Вместо нее уже висит зеркало. Малышев изучает свое лицо и видит, как из отражения глаза вылетает черная мошка. Он трогает зеркало пальцами и оставляет грязный след. Чтобы теща не ругалась, он хочет вытереть отпечаток, дышит на зеркало, и его дыхание оседает на поверхности странным рисунком: холмик и крест, которые за несколько секунд истаивают. Малышев вдруг чувствует тяжесть в себе, словно кто-то пытается присосаться к его глазам изнутри.

Малышев вспоминает о советах Агеева. Ему нужен нож против колдунов. До новолуния еще две недели. Пока что необходимо найти тройной перекресток. По пути в гараж и с работы Малышев лишний час колесит в поисках по проселочным дорогам. Проходят дни, а перекресток так и не найден.

Однажды тесть устраивает семейное застолье. Малышев вынужден сидеть и выпивать. Он давно хочет подняться и уйти, но тесть обижается.

— Ты стал от нас отдаляться, — с горечью говорит он Малышеву. — Не ешь с нами. Со мной рюмку выпить не хочешь. Вот, опять отвернулся. А глаза — зеркало души.

Малышев с тошнотой догадывается, зачем нужны Липатовым глаза. Это или сама душа или же ее заменитель для того, кто однажды заберет себе глаза Малышева.

— Давай выпьем, — предлагает тесть. Он наливает Малышеву водки и произносит странный тост: — За главнокомандующего Земли!

Малышев чокается с тестем и выливает рюмку за плечо. Тесть это видит и кривится. Из левого уха у него выползает юркая сороконожка и прячется под воротник. Малышев даже не успевает испугаться.