Книга Неизбежность лжи - Игорь Симонов

Война и следующие несколько лет стали звездным часом Юрика Миносяна. Он стал героем той войны и одним из самых влиятельных в Карабахе людей. Что автоматически делало его человеком, полезным Москве, без особого успеха пытавшейся исполнить роль арбитра многочисленных конфликтов на постсоветском пространстве. Он был вхож во многие кабинеты. Его не раз приглашали в самый главный кабинет. Телекомпании брали у него интервью. Даже американские телеканалы брали у него интервью. Его офис занимал пол-этажа. Папина финансовая помощь больше не требовалась. На переходе крупных партий оружия из одних рук в другие можно было неплохо заработать. На близости к кабинетам – еще больше.

Но так быстро пролетели эти несколько разгульных лет свержений, переименований, чемоданов с долларами, водки с икрой, дележа всего, что можно поделить – будто во сне все это было. В конце девяностых он уехал в Карабах, где открывал новый стадион – красиво открывал – в белом смокинге на белом лимузине, с Пугачевой и Киркоровым, потом поехал отца навестить, а вернулся – будто подменили всех. Будто все вместо водки красное вино стали пить, а люди, кого знал, угощал, кто в вечной дружбе клялись – половины и след простыл, а другая половина притихла в ожидании перемен. В середине девяностых в приемной очередь сидела из желающих вопросы порешать, а теперь пустая стала приемная.

Проторенной дорогой на Старую площадь, да в Кремль, а там у людей в глазах нет уже былой радости. Юрик по привычке с чемоданом стал решать, но чемодан не взяли. И намекнули, чтобы забыл эти глупости. По-доброму намекнули, по старой памяти. Юрик было совсем растерялся, стал близким друзьям, заметно поубавившимся в числе, намекать, что стоит ему рукой махнуть – такой пожар разгорится – от Каспия до Черного моря. Очень ему эта тема понравилась, прямо Че Геварой себя представлял, хотя по утру накатывала такая мутная мысль, что, может, он и зря все это. Времена-то другие, а какие другие, черт их разберет.

Юрик оказался одним из немногих, кому повезло и кого за подобные глупости не наказали. То ли в знак памяти о былых заслугах, то ли решили приберечь на всякий случай карабахского героя – кто знает, какие нефтепроводы через какие земли соберутся прокладывать. Так или иначе, но в одно мутное с похмелья утро по предварительному звонку, откуда полагается, в офисе на четвертом этаже встреченный у лифта двумя вооруженными телохранителями появился Юрий Петрович.

От армянского коньяка он отказался и попросил зеленый чай. После этого полчаса слушал рассказы о былых сражениях, великих людях, с которыми пили, «ну вот как с тобой сейчас, давай коньячку налью, мужчина не должен отказываться, когда хозяин от чистого сердца предлагает…». После получаса он решил вставить слово, не смущаясь тем фактом, что как раз в этот момент хозяин собрался демонстрировать ему видео с открытия стадиона.

– Я все понял, – сказал он тихо.

– Нет, – не понял Юрик, – ты посмотри, сейчас самое интересное начинается…

– На паузу поставьте, – так же тихо сказал Юрий Петрович. Юрик не рассерженно, а удивленно взглянул на него и взял в руку пульт. Было в этом тихом голосе и уверенной интонации что-то очень убедительное.

– Какая у нас сейчас начинается эпоха? – с вопроса начал свою короткую лекцию Юрий Петрович и сам же на этот вопрос ответил: – Эпоха у нас начинается с глобальной борьбы с терроризмом. Хочу подчеркнуть – глобальной борьбы. Применительно к вашему случаю это означает, что любая национально-освободительная армия в один момент может быть переквалифицирована в вооруженное бандитское формирование. Со всеми вытекающими последствиями, вплоть до Гаагского международного трибунала. Наоборот, впрочем, тоже может случиться, но это на сегодняшний день не ваш случай.

– Ты постой, – Юрик повысил голос и поднял руку с прилипшим к ней пультом, – ты что говоришь, ты с кем говоришь, я сейчас позвоню…

– Мне уйти? – Юрий Петрович досадливо поморщился. – Мне уйти или продолжать?

Не дождавшись ответа, он решил продолжить и объяснил Юрику, что текущая политическая конъюнктура складывается не в его, Юрика, пользу. И самое лучшее в этой ситуации – заняться каким-нибудь мирным бизнесом в том случае, конечно, если Юрик собирается оставаться в Москве, а не возвращаться, например, в родную Армению и включаться в ее всегда горячую и не очень доходную политическую жизнь. Не надо больше ходить по кабинетам и ставить людей в неловкое положение.

– Попросту говоря, – продолжал он, – нынешняя власть не хочет иметь ничего общего с прежней. Ни с точки зрения внутреннего потребления, ни с точки зрения внешнего. Вы – человек, однозначно ассоциируемый с прежней властью и ее зачастую безрассудной политикой. Среди новых политиков или чиновников, как больше нравится, вы друзей не заведете, но можете, что гораздо важнее, не завести врагов.

– Это ты пришел и угрожаешь мне? Пришел в мой дом и угрожаешь мне? – Юрик все уже давно понял, но переход из одного состояния в другое совершался чересчур стремительно, к этому новому состоянию еще нужно было привыкнуть.

– Во-первых, я вам вовсе не угрожаю, – мягко поправил Юрий Петрович, – и пришел совсем не в дом, а в арендованный офис, расположенный в гостинице, которая… и так далее. Юрик Ашотович, я вам не враг, видит Бог, вы просто правильно все оцените…

– Давай на ты, – неожиданно сказал Юрик.

– Давай.

– Тогда выпить надо.

– Давай выпьем, – он поднял бокал с коньяком, встал и прямо в глаза Юрику сказал, – за тебя, за твои подвиги, прошлые и будущие. Уверен, что твое время еще придет.

Так они познакомились. Юрик оказался еще одним звеном в искусно сплетаемой Юрием Петровичем сети, где он сам тоже был звеном в какой-то другой сети, ну и так далее. Десять лет Юрик со своей склонностью к мелодраматическим эффектам был скорее обузой, но вот неожиданно пришло и его время.

Они встретились все в том же офисе все той же гостиницы, вместе с Юриком переместившейся за эти годы сразу на несколько позиций вниз. Обнялись. Юрик смотрел настороженно, ожидая от нечастого гостя любых новостей. На всякий случай сразу же рассказал, как обедал на днях с одним из старых друзей – федеральных министров и тот передавал привет от ВВ.

– Помнит, значит, – многозначительно сказал он.

– Это хорошо, – не возражал Юрий Петрович, – когда большие люди о тебе помнят и привет передают – это очень хорошо. А вот Дмитрий Анатольевич, наверное, привет не передает, правда?

– Не понимаю я его, – с пол-оборота завелся Юрик, но Юрий Петрович сразу закрыл дискуссию, – а может, и не надо?

– Что не надо?

– Все понимать не надо, а вот если бы приветы передавал, спокойнее было бы, да?

– Говори, что надо, – первым перешел к делу Юрик, поняв, что плохих новостей от визита ожидать не следует.

Юрий Петрович просто и понятно объяснил. Надо, чтобы Юрик, используя свое безусловное влияние в армянском мире в качестве признанного героя и заступника карабахского народа, до сих пор, несмотря на все договоренности и обязательства продолжающий снабжать никем не признанную республику деньгами и оружием, убедил определенных людей в том, что не надо больше защищать одну очень известную армянскую вдову, несмотря на величину ее наследства, потому что в ближайшие годы из-за судебных процессов этим наследством все равно воспользоваться не удастся, а, учитывая характер нашей героини, может, и вообще не удастся и придется брать грех на душу, составляя поддельное завещание, а все это время народ Карабаха останется без столь необходимой ему поддержки.