Книга Они сражались за реальности - Игорь Подгурский

Ближе к вечеру разведчики вылезли из домика и уселись на бревне у костерка рядом с порогом. Огонь развел Лева, сказав, что так будет веселее. Пальмовый сушняк горел ровно, почти не давая дыма. Потихоньку тени от деревьев начали удлиняться. Солнце скоро должно было опуститься за верхушки деревьев. К разведчикам подошел один из охотников. Он тоже посмотрел в костер, не обнаружил там ничего интересного и внушительно сказал, показывая на маленькую пальму:

– Когда солнце будет у ее ветвей, идите к хижине вождя.

Мысли десантников лениво ворочались сытыми сонными рыбами в стоячей воде. Языки огня завораживали, настраивали на мирный лад. Ничего не хотелось, кроме как неподвижно сидеть и смотреть в костер. Из оцепенения их вывели ритмичные удары и гортанные вопли, заменяющие в этой реальности песни. Кузнецов поднял голову. Солнце находилось рядом с ветвями пальмы. «Точно у них тут со временем. Можно часы проверять»,– медленно покатилась в голове ленивая мысль.

Десантники двинулись к хижине вождя. Все взрослое мужское население было в сборе. Не было видно женщин и вечно путающихся под ногами любопытных детишек. Все верно: охота – дело серьезное, и подготовка к ней не любит посторонних глаз.

Десантников ждали. При приближении разведчиков барабан смолк. Завораживающая музыка джунглей стихла. По виду вождя было видно, что он доволен приходу гостей. Не мешкая предводитель сразу же приступил к делу. Вождь по очереди обнюхал разведчиков и отдал несколько распоряжений мужчинам. Двое притащили несколько больших глиняных горшков с водой, остальные принесли из леса охапки сочных стеблей, перемешали их с водой и стали месить ногами. Один из стариков, бормоча что-то скороговоркой, начал сыпать в горшки коричневатую массу. Иногда он замирал и издавал низкое горловое завывание, переходящее в рык.

– Он сыплет в воду помет духа,– шепотом объяснил вождь.– Когда идешь на охоту, лучше всего намазать сети, оружие и тела охотников пометом того зверя, какого хочешь убить. Называть его нельзя. Можно только думать о духе и говорить его голосом.

Трое с карусели переглянулась. Мазаться пометом никто не испытывал особого желания. Запах собственного пота и оружейной смазки был намного приятнее и роднее.

– А почему же ты сам называешь озерного духа? – удивился Виктор.

– Но ведь я же не пойду на охоту. Я останусь здесь и буду просить лес послать нам удачу. На озере всякое может случиться, а племени без вождя не выжить. Некому будет сушить заячьи сухожилия. Беда будет,– теперь настал черед вождя удивляться. Незнакомцы по внешнему виду давно перешагнули возраст, когда становятся охотниками и настоящими мужчинами, а прописных истин не знают.

– Совсем как у нас,– громко сказал Задов и уже тише добавил: – Вылитый комиссар.

Николай подумал, что аборигены наконец занялись разумным делом. Надо отбить человеческий запах, чтобы это не могло помешать успешной охоте. Садко с грустью размышлял о том, сколько раз потом придется стирать одежду, чтобы отбить вонь. Лева вообще ни о чем не думал, а просто с неподдельным интересом наблюдал за происходящим. Все напоминало цирковое представление из далекого детства. Озерное чудовище его не пугало. Хватит одной гранаты. Ну, максимум двух.

Начав с нужного дела, охотники вскоре его оставили и занялись каким-то таинством. Старик продолжал бормотать и рычать. Было видно, что это доставляет ему неподдельное удовольствие.

Вождь достал из костра пару красных угольков и положил на них обломок чудовищного клыка. Как только появился запах горелой кости, вождь сложил угольки и клык на глиняный черепок и начал поочередно обносить им каждого из присутствующих. Мужчины осторожно плевали в его шипящее содержимое. Последними настала очередь разведчиков. Никто не подкачал в трудном обряде подготовки к опасному мероприятию, кроме Задова. Лева элегантно цыкнул через передние зубы, не разжимая челюстей. На родной Молдаванке в этом ему не было равных. В соревнованиях по плевкам на точность и дальность одессит всегда выходил победителем. Он не стал дожидаться, когда к нему поднесут черепок, и от души плюнул скопившейся слюной. Глазомер не подкачал, губы не дрогнули. Тягучий плевок точно попал на угольки и раскаленный клык. Тут всех ждал сюрприз. Устрашающе изогнутый клык лопнул, а остатки богатырского плевка отскочили от глиняного черепка и залепили вождю левый глаз. Наступила гробовая тишина. Стало слышно, как в костре шипят поленья. Оплеванный вождь медленно поднял руку и дрожащим пальцем показал на Леву. Тишину разорвали гортанные вопли и крики охотников. Громче всех, перекрывая шум, завыл старик, готовивший маскировочную жижу из помета. Охотники потрясали поднятыми над головой копьями, некоторые выхватили из-за пояса ножи, сделанные из кости. Они в мгновение ока окружили растерянных разведчиков живым кольцом. Крики усиливались, переходя в сплошной вой. Мужчины-охотники неистовствовали. Кольцо сжималось. Широкие наконечники мелькали уже почти у самых лиц.

Первым сориентировался Кузнецов. Командир группы выхватил из кобуры парабеллум и выстрелил в воздух. Перекрывая крики, хорошо поставленным командирским голосом рявкнул: «Копья воткнуть в землю! Руки вверх! – Пистолет он направил вождю в лоб.– Ферштейн, товарищ?»

После выстрела шум разом стих. В наступившей тишине каждое слово вождя было отчетливо слышно всем собравшимся:

– Давно не было такого удачного предзнаменования. О таком я слышал только от своего деда. Думал, врет старый! Наша радость не знает границ. Я даже боюсь просить великого воина повторить это чудо.

Задова, готового к гораздо худшему развитию событий, два раза просить не пришлось. Второй плевок повторил траекторию первого. Теперь вождю залепило второй глаз. Крики начались с новой силой. Вождь, счастливо улыбаясь, произнес:

– Славная будет охота! Мы убьем духа. Я видел чудо, и при мне родилась новая легенда. Жаль тех, кто этого не видел. Когда я буду умирать, вспомню об этом.

Когда гомон и перешептывания стихли, старик вылил на землю содержимое горшков, размазал ногами и сплюнул. Охотники, помогая друг другу, начали обмазывать себя и оружие жижей, которая должна была отбить человеческий дух. Тела покрылись мутными коричнево-зелеными разводами. Все вымазались с головы до ног и теперь стояли, взяв в руки копья, луки и разместив за спинами легкие плетеные щиты. Вековые деревья нависали над убогими домиками из хвороста. Десантники категорически отказались от предложенной чести – мазаться первыми, сославшись на строгий запрет своего вождя.

Выступать решили на рассвете. Боевая группа разместились на ночлег в отведенной для них хижине. Спать легли на тонкие циновки, положенные на голую землю. Сверху укрылись широкими листьями гигантского лопуха, которые Николай срезал рядом с домиком. Лес давал людям все, что нужно для жизни. Под импровизированными одеялами спали без сновидений.

Кузнецова осторожно потрясли за плечо. Ему показалось, что он только успел закрыть глаза, а уже пора вставать. Над ним, склонившись, стоял вождь. «Пора»,– шепнул он и тихо вышел. В плетеных домиках не было замков или засовов, впрочем, двери тоже отсутствовали.