Книга Первая мрачная ночь - Маргарита Малинина

Не знаю, кто и как его услышал и почему послушался, но буквально через секунду зал смог насладиться энергичной попсовой музыкой.

Я испугалась, что сейчас ребята начнут бегать на танцпол через наш столик и явно наткнутся на меня с Николаем.

– Пр… пррррррр, – вымолвила я вместо «пора уходить». Язык словно зажил своей жизнью, а затылок будто куда-то поехал.

На этой почве я начала истерично ржать. В культурном ресторане, в самом центре зала, в компании серьезного молодого человека, во весь голос, и не смеяться, а ржать, точно лошадь, приложившись пьяной рожей к тарелке с фруктами. Просто стыдно вспомнить! Так низко я еще никогда не осмеливалась пасть. Может, мне подмешали в салат ЛСД?

– Юля! Юля, что с тобой? – не на шутку перепугался Николай.

– Пррр! – повторила я громко, надеясь, что Хрякин знаком с языком дальневосточных куропаток. Просто ни на каком ином я почему-то не могла сейчас изъясняться.

– Может, нам лучше уйти? – боязливо оглядевшись по сторонам, смущенно предложил возлюбленный. Удивляюсь сейчас, вспоминая тот момент, – почему он меня не убил на месте?

Но тогда я еще сильнее обрадовалась тому, что принц умеет читать мои мысли (а какой женщине это не понравится?), смех от этого лишь усилился, переходя временами в икоту, но я все же сумела взять себя в руки и произнести:

– Дда… ик!

Не медля, он вскочил, взвалил меня на плечи, как распоследнюю алкоголичку, и, выдавая при встрече со знакомыми что-то вроде: «Это не со мной! Я просто помочь решил», понес к выходу, где я сумела вывернуться лицом к швейцару и заслуженно, как мне тогда подумалось, показать ему язык.

Глава 6

На улице капал мелкий дождик, и Николай быстро поволок меня к машине, но нескольких капель хватило, чтобы моя истерика закончилась, и, сев в автомобиль, я уже не гоготала, как умалишенная пациентка палаты номер шесть, а всего лишь тихонько улыбалась себе под нос, иногда всхлипывая. Мы стали выезжать со стоянки, но не тут-то было: шлагбаум нам никто не собирался поднимать. Колька сигналил не переставая, а я силилась вспомнить, не разбила ли чего под пьяную руку, из-за чего нас не хотят выпускать – ждут полицию, пока охранник, широченный шкаф без признаков волосяных луковиц на голове, не подошел к иномарке и не постучал в окно со стороны водителя.

Николай приспустил стекло, и охранник поразил мое воображение, сказав:

– Хозяин хочет видеть вашу даму в своем кабинете. Он не велел вас выпускать, пока с ней не поговорит.

– С кем? Со мной? – поразилась я до глубины души.

– Да.

– Ничего не понимаю! С какой это стати? – кинулся мой спутник в атаку. – Я не позволю!

– Колечка, не надо, со мной уже все хорошо, ик, я схожу к нему и узнаю, ик, чего ему надо.

– Ты что, с ним знакома? – Я покачала головой. – Тогда это провокация!

Я сочла за благо быстро удалиться из машины и пойти туда, куда мне велят, а то Николай до такой степени раздулся, что, казалось, готов был сиюминутно броситься в драку. Еще раз оглядев буйвола-охранника, я покачала головой, нет, ничего не поделаешь, нужно идти. Сначала снова под дождь, затем через все того же швейцара, который еле заметно для окружающих, но сильно заметно для меня продемонстрировал мне в отместку кончик языка. Любезный охранник проводил меня до небольшой комнаты и удалился. Письменный стол, настольная лампа, компьютер, шкаф, вертящееся кресло… Так, понятно, это кабинет. Дверь сбоку внезапно открылась, я резко повернулась, так как сперва не заметила наличие еще одной двери, и очам моим предстал… Владимир Павлович. Тот, что не далее как вчера сидел на нашей кухне и держал в руках мою ладонь.

– Ты – Лещенко? – недоумевающе «тыкнула» ему я.

– Да, я, – подтвердил бритый.

– Значит, твой ресторан в соседнем городе – это ресторан с дурацким названием «Лещенко», – проявила я чудеса сообразительности.

– Почему с дурацким? – обиделся тот за свою фамилию. – Но я тебя вызвал не для обсуждения наименования моего заведения. Я видел тебя за столом с мужчиной, и мне показалось, что это Хряк. Ты хоть знаешь, что это за человек?

– Кто? – не поняла я.

– Хряк. Твой Николай Анатольевич Хрякин, если тебе так доступнее. Хряк – его погоняло в определенных кругах. – Лещенко нахмурил лоб и выдал: – Он опасный человек.

Ни на секунду не веря в его слова, я все же полюбопытствовала:

– Чем же он так опасен?

– Хряк – бандит, мафия. Ходит под Дудкой.

– Под кем ходит? – Выражение мне так пришлось по душе, что я засмеялась: – Ха-ха-ха! – Или смешная фраза тут ни при чем, просто продолжается состояние алкогольного опьянения? Но тем не менее я продолжала: – Ха-ха-ха! Уа-ха-ха! – Короче, с этим моментом все ясно, вновь приступ истерии. Далее было вот что. Успокоившись, я обиделась за Николая и накинулась на хозяина: – Что за бред ты несешь? Ха! Да ты на себя посмотри, чистой воды мафиози, куда уж Кольке до тебя! – выкрикнув последние слова, я направилась к выходу.

– Ну как знаешь. Мое дело предупредить, – вдогонку уже спокойнее сказал он.

И опять же пришлось высовываться под моросящий дождь. Однако в этот раз приключение с автостоянкой прошло успешно: охранник, будто прочитав мысли босса, без лишних вопросов и Колькиных гудков распахнул перед нами ворота. Как только мы выехали на дорогу, Николай полюбопытствовал:

– Слушай, Юль, а чего ему было от тебя нужно?

Я хоть и ждала этого вопроса, но растерялась. А что прикажете ему отвечать? «Он предупреждал меня о том, что ты опасный тип». Чушь! Видимо, этот придурок и впрямь влюбился и будет теперь вставлять нам от ревности палки в колеса.

Что ж, врать я не приучена – ответим полуправдой.

– Моя мама – стоматолог, – начала я и рассказала все как есть, только заявила, что двести долларов он мне только сейчас отдал, узнав за столиком, и велел отблагодарить от него маму. Вполне правдоподобно.

Хрякин вроде как успокоился. А мне, наоборот, в голову полезли дурацкие мысли. Что имел в виду Вован, говоря об опасности, исходящей якобы от Николая? Будто он убийца какой-то! Хотя… не очень-то Колька убивался по умершему другу. Слышала, что в этих кругах все про всех знают, кто кого убил, но предпочитают помалкивать. Не в полицию же бандитам с подобными заявлениями идти!

– Черт! – напомнил о себе «источник опасности». Я аж вздрогнула.

– Что такое? – Я посмотрела на дорогу: посреди нее красовалось ограждение в виде деревянного заборчика и какого-то знака на нем, что-то навроде копающего человечка.

– Ремонтные работы, – пояснил Колька, – придется в объезд.

И свернули мы, страшно сказать, в лес. Что-то где-то зашумело, а потом какой-то дурак стал сыпать гвозди на машину. Но через несколько мгновений я поняла: никаких гвоздей нет, просто грибной дождик перерос в настоящий ливень, который теперь и барабанил по крыше авто. Кругом потемнело, а высокие деревья с обеих сторон загораживали остатки дневного света, погрузив нас в почти кромешную тьму. Подпрыгивая вслед за машиной на колдобинах и ямах, я бросила взгляд на высвечивающиеся зеленые цифры «бээмвэшных» электронных часов. 8:45. Николай молчал, а я размышляла о том, зачем он убил Крюкова и каким способом решил избавиться от меня. Из-за проливного дождя, зловещей темноты и абсолютной безлюдности в этом я уже не сомневалась. Вдруг меня осенило: что он часто с гордостью любит повторять? А то, что он теперь директор банка! Вот за что убит бедный Александр! Юрочкин в США, но как только он вернется, стопудово у нас будет новый труп. Может, уже есть? Может, тот до самолета так и не добрался? «А я стану третьей жертвой, – «утешила» себя я. – Эх, как некстати дождь полил! Так неохота умирать в такую погоду, среди грязи, сырости и ненавистного леса!»