Книга Школа негодяев - Ян Валетов

Вечером в Собрание съезжался самый разный народ, и ни дорогие авто, ни шикарные наряды и драгоценности дам, не могли скрыть, что предки этих новых дворян благополучно чистили конюшни и грабили торговый люд на большой дороге. Сам Сергеев тоже родился без серебряной ложки во рту, но глядеть на эту ярмарку тщеславия не было никаких сил. На десяток нуворишей, купивших себе титул, едва можно было найти одного с настоящей родословной. Блестели расшитые мундиры, сверкали настоящими бриллиантами поддельные ордена, манерно смеялись расфуфыренные дамы с повадками вчерашней лимиты, чинно вышагивали рядом со свежеиспеченными князьями да баронами вчерашние девочки из предместий, проторившие себе путь на столичные подмостки и рвущиеся выше, подальше от крошечных съемных квартир на окраинах, соевых сосисок да пахнущих мочой и потом танцевальных залов.

Стада ярких, как тропические цветы, суперкаров, принадлежащих высшему московскому свету, заполняли переулки внутри Садового кольца. «Ламбы»[16]и «Феррари» теснились возле подъездов сказочно дорогих ночных клубов, где потихоньку играли по маленькой, (Крутов азартных игр не любил и выгнал казино в депрессивные зоны страны, и, как выяснилось, не прогадал: и стране и бизнесу хуже не сделалось), курили и нюхали тайком (страшно, конечно, но не в Южном Бутово, не расстреляют!) да трахались все и со всеми без малейшего страха и стеснения – благо, вакцина против СПИДа снова сделала секс безопасным.

Такие же клубы, окруженные точно такими же машинами, Сергеев видел в столице Восточной республики – славном граде Донецке: мундиры, звезды орденов, затянутые в блестящий капрон ноги, набитые силиконом декольте, люди в смокингах в окружении полуобнаженных дам, смеющихся неприятным, визгливым смехом, пьяные компании у подножия Железной Розы, «Кристалл», пьющийся из горлышка…

И такие же «новые дворяне», говорящие на нечистом польском, в несколько иных мундирах, украшенных другими наградами, беспробудно пьянствовали в клубах древнего Лемберга[17]– под хохоток местных дам и тихий матерок простого люда.

Английский газон не вырастить за три поколения, подумал Михаил, и за пять не вырастить. Возможно, но вовсе необязательно, правнуки тех, кто сейчас покупает себе титулы, станут родоначальниками некой новой традиции.

Как когда-нибудь станут настоящими воинами Израиля русские солдаты Равви Бондарева, придумавшего растерянным и лишившимся родины людям новую цель, новую Землю Обетованную.

Как станет настоящей Империей изрыгающая из себя «совок» Россия.

Как снова станет частью Речи Посполитой Западная Конфедерация.

Как постепенно забудет о своей нынешней искусственной федеративности Восточная республика и снова станет просто Россией.

Все изменяется и не изменяется ничего. История – это бочка, которую ставят с головы на ноги и с ног на голову. Все что было – уже было, и все что будет – уже было. Но куда деть те тысячи квадратных километров – зараженных, изуродованных, непригодных к жизни на сотни лет вперед – и десятки тысяч людей, которые все-таки прижились на них? Как забыть о Зоне Совместного Влияния? Об опухоли, о новообразовании, изуродовавшем стройную картину циклически развивающегося мира? Где аналог тому, что произошло? Содом с Гоморрой? За какие грехи? Армагеддон? Какие силы сошлись в противоборстве? Нагасаки и Хиросима? Трагедия другого масштаба…

Что можно объяснить попутчику? Посоветовать ему смотреть на жизнь проще: дочь – это отрезанный ломоть, чего удивляться? Объяснить, что его зять – не обыкновенная скотина, а некая мелкая знаковая фигура, исторический вектор в стираных подштанниках? Что сосед по купе становится свидетелем рождения новых элит, а не объектом нападок простого хама? Так для него они не элиты, а плесень, разросшаяся на развалинах его бывшего дома! Что можно рассказать, что объяснить человеку, заставшему прошлый мир и прожившему в нем большую часть жизни? Ничего. И я не стану ему врать, что все это временно и не навсегда. И утешать не стану. Потому, что это не временно. Это действительно навсегда. Новая ступень развития – ведь после катаклизмов всегда образуются новые формации – это как защитная реакция организма на месте поражения тканей. Правда, строятся эти формации из таких материалов, что потомкам лучше не знать, но все-таки строятся. Это же не Африка. Не геноцид, ставший образом жизни – просто обстоятельства так сложились, что нескольким миллионам человек пришлось умереть в одночасье. Геополитические обстоятельства, вполне объективные. Страшно, наверное, когда целая страна исчезает по принципу: «Так не достанься же ты никому!», но к тому все шло, потому что страна – это не территория. И даже не народ плюс территория. Страна это еще и умение живущих в ней граждан выдвинуть наверх, на капитанский мостик, лучших – разумных, практичных, умеющих договариваться, в меру вороватых, понимающих различие между тупым «шароварным» патриотизмом и настоящей любовью к Родине! А не ту зловонную пену временщиков, в которой страна и захлебнулась насмерть и из которой сейчас начнут «прорастать» новые избранные.

Сергеев почувствовал, что водка становится просто водой, что легкий хмель, окутавший виски от нескольких рюмок, выпитых на голодный желудок, исчез, как и не было его.

Вагонные колеса стучали на стыках, в стопках плескалась патриотичная до «не могу» горилка, трясся мелко густой куриный жирок в разорванной птичьей груди, за стеклами проносились скупо освещенные перроны небольших станций.

Поезд шел на Львов.

В Хмельницком, когда Михаил с захмелевшим соседом вышли покурить на платформу, к вагону прошествовали двое, но не вошли вовнутрь, а стали осторонь: закурили, поглядывая из-под полей филерских шляп, и остались стоять в отдалении, делая вид, что непринужденно беседуют. Мелкого сложения проводник, тот самый, что водил патруль по вагону, так и замер возле ступеней, натирая до блеска ручку откидной площадки несвежей тряпкой. С виду происходящее его тоже не касалось.

Значит, Рома сообщение получил, с облегчением подумал Сергеев, и на всякий пожарный решил приставить ко мне филеров. Хотелось, конечно, прибыть во Львов инкогнито и самому решать, видеться с Шалаем или нет, да не судьба. Но и не самый плохой вариант. Мне-то что? Я же не львовскую Оперу взрывать еду, мне как раз Рома и нужен, если честно говорить. Неплохо было бы отыскать ему альтернативу по эту сторону границы, но на сегодня альтернативы нет. И не предвидится: больно уж Роман Иванович все стройно выстроил.

Быть серым кардиналом при слабом короле – это то, о чем Рома мечтал с самого детства. Стецкив, конечно, тоже фигура, но так уж получилось, что кругом должен. Полякам – за то, что державу вручили. Россиянам – за то, что державу не отобрали. И, что самое главное, Шалаю, который всю кухню организовал и внимательно приглядывает за тем, чтобы у новоявленного гетмана власть из зубов не выхватили. Потому что охочих до власти много, а свободных земель для самореализации не осталось. И тот, кто хочет порулить отдельной страной, должен ехать подальше. В Африку, например, а в Конфедерации ему делать нечего.