Книга Привилегия десанта - Владимир Осипенко

В общем, когда на третьи сутки подъехала из Рязани вызванная по тревоге теща, картина выглядела так: мы с сыном спим после сытного обеда, в доме шаром покати — ни крошки еды, только в холодильнике сиротливо стоит кастрюля наполовину (по вертикали) заполненная пригорелой манной кашей. Стоит ли говорить, что я был низвергнут со своего кулинарного трона, каша выброшена в помойное ведро, на столе появились всевозможные вкусности и разносолы, а к сыну вернулась прежняя привередливость в еде. А жаль, дня через три-четыре я бы ещё что-нибудь сварил и он бы ещё лучше закалился…

* * *

Второй раз меня оставили на хозяйстве по причине засора единственной на нашу коммунальную квартиру раковины на кухне. Сосед «отсиживался» в учебном центре, а его и моя жена дуэтом донимали меня тем, что в доме нету мужика, что ни рук, ни посуду не помыть. Словом, достали…

— Сделаю, — пообещал я.

Мне самому было неприятно от стоящей в раковине воды, но всё надеялся, что само рассосётся. Однако оно не только само не рассасывалось, но даже остервенелые попытки помочь вантузом практически не давали результата.

Разогнав роту на занятия, в сопровождении двух разведчиков я вернулся домой. Бойцы несли проволоку, всех видов, которые смогли найти в полку — стальную, медную, алюминиевую, даже колючую.

— Эта не пойдёт, — забраковал колючую Лёва Саргсян. — Хорошо бы трос расплести.

— Хорошо, то хорошо, а где его взять?

— Попробуй сначала тем, что есть, а не сможешь, заходи, — с видом знатока изрёк Лёва и пошёл к себе в батальон.

— Я не смогу прочистить какую-то трубу?! Да я… да мы…, - меня распирало от возмущения. Как он мог так плохо подумать обо мне!

Поэтому я бросился на засорённую трубу, как на привокзальный буфет. Однако взять с наскока не удалось. Как мы только не пробовали! Дальше одного колена ни одна проволока не лезла. Уделались, как чушки, ободрали руки, надышались всякой гадостью. Даже пытались продуть шлангом, но только пускали пузыри и пукали от натуги. Скоро обед, а результат нулевой.

Я отправил разведчиков искать трос, а сам зелёный от злости уставился в грёбанное колено. И тут меня осенило! А что, если «продуть» взрывпакетом! Зря, что ли гидравлику с гидродинамикой учили. Полез в закрома, достал взрывпакет. Решил для начала уменьшить мощность и отсыпал часть пороха. Потренировался быстро закручивать крышку на чугунном колене под раковиной. Получалось неплохо. В холостую всегда лучше получается. Вот, когда поджёг и сунул пакет в колено, руки затряслись и никак крышку накинуть не смог. Только успел отпрыгнуть, как оно грохнуло! Практически одновременно кто-то истошно заорал за стенкой, там у нас был общий с соседями по лестничной клетке туалет. Что характерно, дом довоенной постройки, стены метровые, звукоизоляция отличная, а, смотри, как громко сердечный заорал-то!!! Я на всякий случай проверил, хорошо ли закрыта входная дверь и вернулся на кухню. Когда развеялся дым и пар с глубоким удовлетворением увидел, что колено выдержало. Правда сорванной крышкой покоцало эмалированную раковину и на потолке прилипли ошмётки вермишели, но вода ушла!!! Причем с таким звуком, как будто её высосали мощным пылесосом. Открыл кран на полную мощность, куда там! Уходит вода как миленькая. Я почувствовал себя Гераклом, вычистившим Авгиевы конюшни.

В это время в дверь настойчиво постучали. Не будь дурак, прикинулся ветошью и решил не открывать. Вообще ничьи благодарности так быстро мне не нужны. Вернулся на кухню и стал лихорадочно убирать последствия взрыва. Проветрил, протёр, что мог, собрал проволоку, поставил на место крышку, только до потолка не добрался, там высота под четыре метра, поэтому прилипшая вермишель на потолке так и осталась висеть немым укором. Да и вообще, пусть женщины, хоть что-то сделают! Я тихонько открыл дверь и прошмыгнул мимо соседской двери на службу. Мавр сделал своё дело…

Вечером не без оснований я ждал восторгов и благодарностей. Даже прикидывал ответную речь, типа, не надо оваций, нам мужикам, это запросто, только не всегда время есть и руки не доходят, но если нас хорошо попросить… Однако женщины ехидно улыбались и помалкивали. Потом моя не выдержала и спросила:

— Соседка снизу приходила, спрашивала, что тут у нас упало. Говорит, звук такой, как шкаф упал. У тебя ничего не падало?

— Когда?

— Да сегодня, перед обедом…

— Не знаю, я перед обедом в роте был.

— А раковина, чего побита?

— Это, может, молотком случайно, когда с утра чистили…

— А вермишель на потолке?

— Слушайте, вы мне только свою вермишель не приписывайте. Мало, куда вы её разбрасываете…

Элементарные познания в гидродинамике, истошный вопль из туалета и эти расспросы наводили на мысль, что о способе прочистки трубы лучше помалкивать. Здоровее буду.

— И сосед тоже приходил, но сказал, что у него личные вопросы к тебе. А хорошо-то как бежит, — подала голос соседка, плескаясь у раковины.

— Дык, если умеючи взяться… мы завсегда, — промямлил я, не вдаваясь в подробности и опуская первую часть её заявления.

Вот делай после этого людям добро, а потом ещё, как тимуровец, прячься от заслуженных благодарностей. Интересно, а в политических училищах учат гидродинамику, вспоминая соседа по лестничной клетке, подумал я.

Разбор

Господь хранит детей, дураков и пьяниц.

Французское изречение

Полковой клуб забит под завязку офицерами дивизии.

Комдив навтыкал командирам за недостатки и упущения по службе. Беззлобно, по-отечески. Хотелось прямо сейчас вскочить и всё быстро исправить. Хвалить не стал. За достижения Родина потом воздаст. Поэтому, если про тебя промолчали, значит пронесло…

Нудно, а главное тихо, себе под нос, НачПО[16]долго подводил под всё это партийно-политическую базу. Он где-то вычитал, что подчинённые должны с напряжением вслушиваться в мудрые речи начальника. Но, во-первых, после выступления комдива нам хотелось расслабиться, а во-вторых, при всём нашем напряжении, мудростью там не пахло. Поэтому, «выключив тумблер», каждый тихонько занимался своим делом. В основном спали.

Однако зря. Высмотрев с высоты трибуны самого разомлевшего офицера, Начальник политического отдела уже нормальным человеческим голосом потребовал повторить, что он только что сказал. На беду проснувшегося майора, ни один из рядом сидящих офицеров не слушал этого бреда и ничего не мог подсказать. Не стесняясь присутствующих младших офицеров, «душа солдата» долго и изощрённо опускал свою жертву до уровня городской канализации. Пришлось включаться. Но только так, чтобы фиксировать последнюю фразу. При этом нагло закрыв глаза. Хоть какое-то развлечение!

Развеселил нас по-настоящему прокурор гарнизона. Нормальный такой «красный»[17]полковник, говорил громко, с живыми примерами. Кто где сбежал, украл или повесился. Обычные прокурорские примеры. Но его рассказ о том, что в соседней дивизии погиб капитан, выброшенный с третьего этажа внезапно вернувшимся со службы мужем, застукавшим того с женой, вызвал смех у офицеров нашего полка. По залу прокатился какой-то шёпот, и смех покатился по всему клубу. Прокурор запнулся и долго смотрел то на свою бумажку, то в зал.