Книга Шок-н-Шоу - Юлия Волкова

— Ты не понимаешь, — грустно сказала она. — Мне не нужно было находиться рядом, чтобы знать, где он и что с ним происходит. В любую минуту меня можно было спросить, и я бы ответила: грустит ли он, работает ли, накатило на него вдохновение или, наоборот, тоска, болит ли у него зуб или его угораздило засмотреться на длинноногую красотку. И я точно уверена, что врагов у него не было. Я бы чувствовала, если бы они были. И это не шутка, Гриша. Между нами, действительно, была какая-то мистическая связь. Он и сейчас со мной. Только вот мертвый, он чувствует себя не лучшим образом. Что-то его тревожит…

— Странно было бы, если бы он хорошо себя чувствовал, — нервно хмыкнул Барчук.

— Оставим это, — жестко проговорила Марфа. — Хочу тебе напомнить еще кое о какой детали сценария. А именно о любовной линии. Сейчас нашему зрелищу ее явно не хватает. Ведь нельзя же назвать любовью то, что происходит между участниками проекта. Все эти хождения в обнимку — пошлость и банальность. И вздохи Петрова, тоже погоды не делают. Вот если бы Кошелкина была влюблена в какого-нибудь Вацуру, и Петров вызвал Вацуру на дуэль…

— Тебя по-моему, занесло, — хмыкнул Григорий.

— Не знаю, — решительно проговорила она. — Но любовной линии с элементами драматизма нам явно не достает. На одной криминальной теме долго не продержишься. Зритель заскучает.

— И что ты предлагаешь?

— Пора тебе включаться в игру, — ответила она.

— Что я должен делать?

— Влюбить в себя парочку девиц, — сказала Марфа. — Одну красотку, одну — Золушку. Пусть они немного пострадают. Полагаю, для этих ролей вполне подойдут Аня Ласточкина и Глория Кошелкина.

— Ласточкина?… — протянул Григорий.

— Ну, не хочешь Ласточкину, возьми Оксану Лободу. А насчет Кошелкиной ты не возражаешь?

— О Боже! — простонал Барчук.

«Вот, значит, как, — с обидой подумала Глория, сидя на корточках за кактусом. — Значит, мы им кролики подопытные. Эмоции они наши подглядывают, а потом… как она сказала? Красиво обрабатывают? Ну, конечно, все на продажу. Даже наши чувства. «Влюбить в себя парочку девиц…» Злыдню она изображает! Злыдня и есть. И еще хуже. Ох, права была бабушка, не надо было сюда ехать. Но ведь Григорий так уговаривал! Как можно было не поддаться? А вот про мистическую связь между нею и покойником очень интересно. И еще вот что хотелось бы знать: какие чувства она испытала, когда узнала о том, что Мушкин разбился?»

Акт второй

1

«На чем я остановился?»

Шекспир. «Гамлет», акт 2, сцена 1

Алексей Викторович Перепелкин — следователь городского Управления внутренних дел, молодой человек двадцати восьми лет от роду, женатый, имеющий двоих детей, проснулся этим ранним утром, к своему удивлению, не в своей постели. Удивление, впрочем, быстро прошло: он вспомнил вчерашнее неудачное дежурство, когда ему в половине первого ночи пришлось вылезать из своего теплого и уютного кабинета (и не просто из кабинета, а из-под теплого пухового одеяла, которое в урочные часы покоилось на дне большого сейфа типа «шкаф», а в ночные — использовалось дежурными следаками по назначению, благо диван в кабинете имелся) и отправляться в поселок Репино Курортного района. Будь неладны такие ночи! Жена очень удивится, когда он не вернется домой к девяти. Да что там удивится — скандал закатит! И близнецы ее поддержат с превеликим удовольствием — они ведь на выставку пресмыкающихся с утра собирались пойти. И теща поддержит, если жена ей позвонит и пожалуется на такое его поведение. И ведь не объяснишь ни жене, ни шестилетним пацанам, ни, тем более, теще, что на него повесили дело чрезвычайной важности, а также сложности, с которым возиться он будет, наверняка, не один месяц. Можно, конечно, не возиться. Можно отписать дело в разряд несчастных случаев — и баста. Это можно было даже вчера сделать. Но Алексей Викторович был вовсе не из породы тех следователей, которые авторитет свой зарабатывают отписками. Ответственным отношением к делу зарабатывал авторитет Перепелкин, а также проницательным умом, силой воли и логики. Трудолюбие ему также было не чуждо. Поэтому, понимая, что утром все равно придется посещать пансионат, где обосновалась телевизионная братия, он решил не возвращаться в город и остался ночевать неподалеку от места происшествия, а именно в комфортабельном номере, который ему с радостью выделили организаторы шоу «Звездолет». А чего бензин жечь зазря? И не казенный, между прочим, а свой. Хоть и частично оплачиваемый родной конторой.

Спалось Перепелкину, как ни странно, хорошо. Может быть, сказалась усталость: с утра был обычный рабочий день — суматошный и набитый под завязку делами, а потом, такое вот неспокойное ночное дежурство. А может быть, сказывались молодость и здоровый организм, привыкший к нерегулярному питанию, поездкам в морг, истерикам потерпевших и свидетелей и прочим прелестям нелегкой следовательской жизни, радующейся любой минутке отдыха, как манне небесной. В общем, Алексей Викторович хорошо выспался и был готов к труду и обороне. То есть к расследованию неприятного преступления. Конечно, все преступления неприятные. Но здесь был случай особый. Погиб Игорь Мушкин — толковый следак и хороший парень. С Мушкиным Алексей университет кончал, вместе начинали работать в районе, потом дружно перешли в городское УВД. Игорь всегда опережал Алексея на «полноздри»: и курсовые у него лучше выходили, и диплом он покруче написал, и практической работой начал заниматься раньше. В аспирантуру вот поступил недавно, а Перепелкин только собирался в нее в будущем году поступать. Вот и смерть раньше словил. Безвременная гибель следователя — явление достаточно редкое. Гибнут опера, спецназовцы, агенты под прикрытием, осведомители, судьи, наконец. А следователь — должность относительно безопасная. Может быть, потому что считается — со следователем всегда договориться можно? А с кем, с другой стороны, нельзя? Но Алексей был твердо уверен: с Игорем никто и никогда договориться не смог бы. Может быть, поэтому он и упал с крыши. Накопал что-то и упал. Но если так, то и следствие по делу убийства (предположительно заказного) Вениамина Молочника, а теперь следствие по делу Игоря Николаевича Мушкина не кажутся такими уж безнадежными. Если Игорь что-то раскопал, то и Алексей раскопает. Он ведь всегда след в след за ним ходил. Хоть и чуть запоздало…

Перепелкин с удовольствием принял душ, побрился, выкурил пару сигарет «Житан» и проснулся окончательно. Только подумал о вожделенной чашечке кофе, как в дверь постучали, и человек, который провожал его сюда вчера, заискивающим тоном объяснил, как найти бар на этаже, где можно выпить бодрящего напитка, причем, для работников управления внутренних дел совершенно бесплатно. Ну а завтраки а ля «шведский стол» тут подают внизу — на первом этаже в левом крыле. Тоже, безусловно, безвозмездно. Для непонятливых — то есть даром. Алексей Викторович поблагодарил, заботливый человек испарился, а следователь засвистел бодрую мелодию. Скорби отведем место потом, подумалось ему. Сейчас нужно ковать железо, пока горячо. А именно? План созрел у Перепелкина еще вчера, когда он проводил краткие беседы с продюсерами, режиссерами, ведущими и немногочисленными участниками шоу, которые, прослышав о несчастье, выбрались из своих норок-номеров. «Немногочисленными», потому что выбрались всего четыре человека, а если верить организаторам, их аж тридцать. Остальные двадцать шесть то ли спали и ничего не слышали, то ли не захотели по каким-то причинам выйти. План заключался в том, что следовало ненавязчиво внушить всем присутствующим в пансионате следующую мысль. Игорь Николаевич Мушкин напал на след преступника, убившего Вениамина Молочника, отыскал почти неопровержимые улики, зафиксировал результаты всех своих изысканий на бумаге. Бумаги Мушкина и улики, изобличающие преступника, находятся в опечатанном теперь номере покойного. Хотя ничего интересного в бумагах Игоря нет и в помине, а уж улик и подавно. Но пусть преступник подергается. Для начала… А потом, глядишь, и на решительные действия отважится. В том, что преступник, убивший Молочника, находится в пансионате, Перепелкин не сомневался. Вчера, несмотря на усталость и поздний час, он все-таки просмотрел видеозаписи «охранки», на которых были зафиксированы перемещения через все входы в здание. Начальник охраны божился, что никто посторонний на пленке не мелькал. Следовательно? Следовательно, преступник был свой. Перепелкин не остановился и попросил видеозапись дня и вечера, оказавшихся последними для Игоря Мушкина. Та же картина. Входили и выходили только свои. Оставалось совсем немного: вычислить из толпы примерно в двести человек одного-единственного нехорошего субъекта. Редиску, сволочь, гадину, отморозка! Алексей Викторович опомнился и заставил себя остановиться. Эмоции делу только вредят. Это потом, когда правосудие восторжествует, он даст волю чувствам. А сейчас — спокойствие, собранность, внимание и мобильность. Возможно, время работает на преступника. В таком случае, часов пять уже упущено. Но ничего. Опередим гадину в интеллектуальной сфере…