Книга Битва за страну: после Путина - Михаил Логинов

Еще Степанов иногда глядел на Столбова. Тот останавливался, расспрашивал местных людей. Иногда осматривал стены, проводку. Бывало, резко сворачивал — приходилось угадывать маневр, чтобы оказаться впереди.

Покружив по центру города, направились к главному предприятию — Машзаводу. Как понял Степанов, это и была главная цель визита.

* * *

Тот, кто в незапамятные времена обозвал интернет «всемирной помойкой», вряд ли ожидал, что помойка найдет выход в такой канализационный коллектор, как современное российское телевидение. Нашла, и с той поры основные каналы Останкино стали доступны во всем мире, от Нарвика до Кейптауна. Хочешь родных новостей — кликни и наслаждайся.

«Сегодня, в 12.30 уважаемый всеми нами Михаил Викторович Столбов скоропостижно прибыл в столицу южносибирского машиностроения. После блицосмотра городских достопримечательностей он решил посетить градообразующее предприятие. Надеемся, что наша дежурная съемочная группа сумеет уловить его после завершения визита и наши зрители наконец-то услышат ответы на некоторые вопросы…»

— У летчиков есть тост, — заметил уже знакомый нам Васильич из садоводства «Мельница», — пусть число приземлений всегда будет равно количеству взлетов. А вот как бы пожелать, чтобы наоборот?

— Очень простая здравица, — заметил его спутник, из тех же самых счастливцев. — Неподалеку от взлетной полосы посадить расчет с ПЗРК «Стрела». Удачный пуск, и можно объявлять новые президентские выборы.

— Ага, создать сеть на всю Россию, чтобы в каждом регионе была рабочая группа, со «стингерами», чтоб по первому свисту активироваться и сбить президентский самолет. Запалится на этапе создания.

Собеседник согласился, но добавил банальность: «То, что нужно, то всегда трудно».

Место для разговоров о взлетевших и не севших самолетах было выбрано самое подходящее: вип-зал аэропорта Хитроу. Еще полгода назад найти в таком месте российский телеканал с кадрами из какого-то завьюженного Дыропропащенска казалось особо элитным удовольствием. Особенно если ты сам из этого Дыропропащенска.

Теперь новости с родины только вредили пищеварению.

Путь Васильичу и компаньону предстоял неблизкий, но зато интересный. В край, где пальмы в садах столь же естественны, как сугробы в Дыропропащенске. Главное же, если все сложится удачно, про Столбова, ну и заодно про страну, избравшую такого дурака, можно забыть. Так, изредка понастальгировать.

— А если облом? — спросил Васильич.

— Тогда я сам в кустах засяду со «стрелой» или «стингером»!

* * *

«Николай Дмитриевич, я к вам еду», — предупредил Столбов губернатора за два часа перед вылетом. Николай Дмитриевич скоро убедился: хотя лидер страны и направился во вверенный ему край, но именно с хозяином общался меньше всего. Поговорил немножко в аэропорту, потом поехал в город, и губернатор, не знавший маршрут, оказался вроде как группой сопровождения.

Гость заглянул в университет, в ЦБ. Оттуда на Машзавод, где бродил больше часа. Одновременно со звонком губернатору из президентской администрации позвонили директорам всех более-менее крупных производств. Понятно, у каждого день расписан, но ради такой встречи можно похерить любой график. Поэтому, к трем часам дня в ДК Машиностроительного завода примчались все, кто обеспечивал областной валовой продукт.

Такое импровизированное совещание губернатору очень не нравилось. Если бы, как полагается «по-нормальному», знать за две недели, отфильтровать людей, отфильтровать вопросы, чтобы кто-нибудь ничего лишнего не ляпнул. Впрочем, к чему такие мечтания? Сегодня для Николая Дмитриевича, главное, чтобы его самого не отфильтровали по итогам визита.

Поэтому он ни во что не вмешивался, а шел в сторонке, стараясь не попадаться на глаза, будто и не главный в области. Но все равно не выдерживал и время от времени приближался к президенту, пытаясь понять, с кем и о чем он говорит на этот раз.

«Суетливый товарищ, как и все, кого не избирали, — думал Столбов, поглядывая на губернатора. — Пришел в управленцы при Ельцине, назначен Медведевым. Назначен, конечно, не за какую-то особую подлость, но, скорее всего — есть свои скелеты в шкафу».

В остальном — область, как область, со средним уклоном в воровство. Театр отремонтировали на федеральные деньги, отпилив процентов десять. Снег убран хорошо, правда так, что облицованную площадь придется восстанавливать уже весной — городскому бюджету трата, а кому-то доход. Городом, кстати, управляет сити-менеджер, переведенный из губернаторской администрации, так что за все городские беды и победы отвечать губернатору…

Но это все мелочи. Важнее — Машзавод. Вот по нему принимать решение — труднее, чем по пяти губернаторам. Двенадцать лет предприятие убыточное. Живет на кредитах, погашать которые приходится федеральному правительству, да еще сдает в аренду треть площадей под оптовые товары. От советской власти остался подарок — громаднейшие корпуса, которые толком не согреть, даже если топливо бесплатное. В любом случае, треть завода лучше оставить под склады.

Если спасать, то с пониманием: кто купит погрузчики и краны? Если закрывать — что делать с трудовым коллективом? Кстати, его кормил обещалками не только Ельцин и Путин. Людям и прошлой осенью говорили: победит Столбов — все будет хорошо…

Столбов скрыл гримасу. Или не скрыл, потому что следивший за его лицом губернатор вздрогнул: ну точно, суки из аппарата все рассказали визитеру!

Не замечая губернаторских страданий, Столбов вошел в ДК, говорить с производственниками.

* * *

Татьяна осталась в Москве. Во-первых, беременным дамам без нужды лучше не летать. Во-вторых, подготовка к большому интервью. Ну, и втретьих… Третья причина была важнее всех. Она вторгалась в мысли, отвлекала от работы, заставляла замереть возле монитора. Как и сейчас.

Еще прошлой осенью вопрос, лететь или не лететь, просто бы не возник. Куда Столбов — туда и она, его единственный-незаменимый пресс-секретарь и спичрайтер. Тогда, кстати, когда каждый день был скандалом и сенсацией, на нее не обращали внимания.

Когда-то Татьяна слышала от друга — провинциального пиарщика такую версию: в России кандидат без жены никуда не изберется. Столбов опроверг самодельную мудрость. Историю о погибшей жене и дочери не тиражировал, но и не скрывал, стала одним из козырей кампании.

Уже потом, после скоротечных и победных президентских выборов, стало понятно: нужна первая леди. Был короткий визит в районный загс — персонал даже не успел удивиться. И скромный свадебный ужин, среди немногих друзей и в отсутствии родни. «Горько» чуть ли не шептали со смехом.

Ужинали в резиденции на Рублевке — ее новый лидер игнорировал, так что при всем профессионализме обслуги мелкий налет переполоха был. Гуляли по мелкоснежному парку, Татьяна не поняла, то ли убирают даже под деревьями, то ли снежные тучи обходят эти места стороной. Посмеивались над официальным статусом Татьяны. Та говорила, что готова играть роль первой леди по традиционной программе: посещения школ, благотворительность, поощрение художеств. Пусть только ей дадут адекватные финансовые возможности. Столбов предлагал нарушить традицию и заняться популяризацией «Домостроя»: интересно, оригинально. Татьяна в ответ снова посмеивалась, говорила новобрачному: «Домострой» — это книга для бояр и их жен, так что перед тем, как ее внедрять, надо подарить каждому гражданину России трех-четырех холопов.