Книга Дорога домой - Виктор Гутеев

Поведение бывшего ротного взывало к действию, но Алексей искренне обрадовался визиту наглеца.

— Мы тут начштаба второго батальона отловили, — усмехнулся Пакшес, — ни оружия, ни доблести. Думаю, сдаваться халлов дядя надумал.

Пакшес как ни в чём не бывало запрыгнул в стоящее рядом кресло и с довольным возгласом вытянул ноги.

— Откуда в одном полку столько дураков и трусов?

— Где он? — встрепенулся Алексей.

— Бойцы по всему кораблю своих мертвецов собирают. Злые как демоны. Я о начштаба в эфире кричать не стал, боюсь, порвут. Сразу сюда притащил. Только кажется мне, съехал он немного. Заводи, — повысил он голос.

Побеседовав с поникшим, нервно потряхивающим головой майором, Алексей приказал связаться с идущим навстречу флотом и усадил майора за подробный доклад.

Отойдя на безопасное от Арканы расстояние, госпитальный транспорт отработал тормозными двигателями. Экипаж огромного, с торчащими из корпуса пиявками абордажных челноков транспорта, оказавшись среди боевых собратьев, наконец-то почувствовал себя в безопасности. К транспорту устремились катера с ремонтными бригадами и оборудованием.

Анализ произошедших на борту событий не занял много времени. Приказ командующего был краток. Госпитальный транспорт остаётся в атакованной системе. Штрафники остались на борту госпитального судна в ожидании посудины, которая доставит их обратно на Раору.

Узнав, что транспорт прибудет только через сутки, Алексей поднялся из кресла и устремился прочь с мостика.

— Ты куда, командир? — услышал слегка удивлённый голос Пакшеса.

— Спать.

— А я думал…

— После, — даже не обернувшись, оборвал он двинувшегося следом Пакшеса.

Пройдясь по жилым палубам, обнаружил пустую каюту. Сбросил на пол оружие и сбрую, стянул костюм. Оставаясь верным приобретённой в новой жизни привычке, перекодировал замок входной двери и не расправляя постель рухнул на выехавшую из стены кровать.

Проснулся поздним вечером.

Приняв душ и превратив стену в экран кинотеатра, Алексей намеревался посвятить пару часов себе любимому, но планы нарушил осторожный стук в дверь.

На пороге стояла спасённая им медсестра. Воздушное, непривычное для военных будней гражданское платье тянуло взгляд. Высокая, стройная, красивая женщина не сводила с явно не ожидавшего визита Алексея умело подкрашенных глаз.

— Впустишь?

В голосе её послышались слегка озадачившие Алексея нотки.

— Подожди минутку.

Захлопнув дверь, закутанный в простыню Алексей ринулся к шкафчику. Вырядившись в лёгкие штаны и майку, входящие в комплектацию кают, вернулся к двери.

— Извини за внешний вид, — проговорил он, впуская девушку, — парадный костюм как-то взять не додумался. Хотя, если честно, его у меня и нет.

Пройдя в каюту, девушка вдруг остановилась, глядя на аккуратно сложенную пехотную амуницию.

— Я не знал, что медсёстры госпитальных транспортов так шикарно выглядят, — присаживаясь на выехавшее из стены сиденье, прервал Алексей неприятные воспоминания. — Знал бы, напросился к вам на службу.

— Я не медсестра, — одарив Алексея загадочной улыбкой, сказала Леста, — я служу в отделе связи. Связистка, — чему-то улыбнувшись, произнесла девушка. — Так странно, — продолжила она, — до сегодняшнего дня мы даже не знали друг друга, а сейчас мне кажется, что я знаю тебя всю жизнь. Почему так?

— Если ты пришла благодарить, то не стоило. Думаю, любой на моём месте посчитал бы за честь выручить такую красавицу.

— Я пришла не за этим.

— Тогда зачем?

— Вот.

Произнеся слово, она изящно смахнула с плеч лямки платья и предстала пред Алексеем во всей обнажённой красе.

Это был поступок. Не похоть изголодавшейся самки, а именно поступок. Живя в этом обществе без малого четвёртый год, Алексей понимал взгляды и мотивы этих людей. Понятия «не помню, пьяная была» здесь просто не существовало. Область взаимоотношений мужчины и женщины в республике являлась основополагающим фактором в сфере воспитания поколений. Здесь не вешали на столбах за случайные связи, даже не тыкали пальцем и не смеялись в спину. Мимолётные связи здесь были просто не приняты и потому являлись большой редкостью.

Какое чувство двигало Лестой, понять было не сложно. Не отрывая взгляда от правильного, красивого лица, Алексей поднялся с сиденья. Подойдя к двери, заблокировал замок, подхватил им же брошенную на пол простыню, вернулся и осторожно накинул её на плечи обнажённой девушке.

Реакция оказалась ожидаемой. Громко всхлипнув, Леста, словно вдруг оказавшись голой на общественной остановке, лихорадочно натянула платье и, не смея оторвать от пола глаз, вихрем промчалась к двери.

— Открой, — не справившись с замком вскрикнула она.

— Успокойся, — попросил Алексей.

— Открой, я говорю. — Леста как сумасшедшая задёргала неподдающуюся ручку.

Алексей не вмешивался. Поняв, что ручка проблем не решит, растрёпанная фурия подбежала к Алексею и замолотила кулачками ему в грудь.

— Ты, ты, ты, — метая молнии кричала она, — отопри дверь.

Не добившись реакции, она села на краешек кровати и вдруг расплакалась.

— Дура, — слышал Алексей сквозь всхлипы, — ну и дура.

Дождавшись тишины, Алексей присел против неё на корточки.

— Послушай, — заглянув в зарёванные глаза, сказал он. — Ты даже не представляешь, как мне льстит то, что сейчас произошло. Поверь, — приложил он руки к груди, — причина не в тебе. Сложись всё немного по-другому, и будь уверена, до утра из моих объятий ты бы не вырвалась. Это я тебе положа руку на сердце. Поэтому могу лишь слёзно просить на меня не обижаться.

— Как я могу обижаться, — утирая ладонью слёзы, сказала она, — сама полезла, к тому же ты меня спас. Уверена, десантник меня попросту убил бы.

— Вряд ли, — соврал Алексей, — хотя кто его знает. Успокоилась?

Девушка кивнула, а он вдруг пристально на неё посмотрел. В голове зрел план.

— Ты можешь ответить мне на один вопрос?

— Конечно.

— Только честно, — поставил он условие. Получив согласие, продолжил: — Если б сегодня у нас всё случилось, ты бы об этом кому-нибудь рассказала?

— Ну-у-у, — задумалась она и неожиданно покраснела, — одной, нет, двум подружкам.

— Подружки гражданские?

— Нет, тоже связистки.

— Расскажи им.

— Что рассказать? — Округлившиеся глаза Лесты горели непониманием.

— То, что между нами могло быть. Можешь придумать любые подробности и выдать в каком угодно свете. Эта история и будет твоей благодарностью. Сделаешь?