Книга Роман о любви и терроре, или Двое в «Норд-Осте» - Эдуард Тополь
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Николай ИГНАТОВСКИЙ, 26 лет:
С Оксаной мы дружим с 16 лет. Хрупкая девочка с васильковыми глазами – я встретил ее возле дома, в соседнем парке. У нее был боксер Джек, а у меня боксер Джина. Мы стали вмеcте гулять в парке, потом пошли общие знакомые, большая компания. И вот уже два года мы женаты. Когда террористы ее выпустили, я заплакал от счастья. Через какое-то время мне позвонила мама и сообщила, что с Оксаной все в порядке, что они ее встретили. Я остался сидеть на своем месте. Позже чеченцы велели сесть ближе к середине, к бомбе…
01.49. С улицы Дубровской возле Театрального центра убрана абсолютно вся техника, включая БТР, а также пожарные машины. Несколько пожарных автомобилей получили повреждения в результате стрельбы. В настоящее время машины остаются только на площадке напротив центра, это автомашины зрителей, захваченных в заложники. С крыши наиболее близкого к центру дома милиционеры удаляют всех представителей СМИ. Возможно, штаб готовит какую-то операцию. Или у них есть сведения, что какую-то операцию готовят чеченцы.
01.50. Представители 200-тысячной чеченской диаспоры в Москве заявили, что готовы предложить себя в заложники вместо зрителей мюзикла «Норд-Ост». «Мы, московские чеченцы, готовы стать заложниками террористов, какой бы национальности они ни были… Более того, мы готовы вмеcте с группой «Альфа» с оружием в руках пойти на штурм театра, чтобы отбить заложников», – заявил в прямом эфире телеканала НТВ А. Магомадов, представитель Чеченской Республики при Президенте РФ.
02.00. По улице Мельникова, в доме № 2, в помещении ПТУ № 190 открыт пункт оказания психологической помощи родственникам заложников.
02.10. По сведениям, поступившим от заложников, террористы готовы отпустить 50 человек, если к ним приедет Ахмад Кадыров. За два часа до этого Кадыров заявил, что не собирается сдаваться боевикам и что захват заложников – «это демонстративная акция, направленная на принуждение федерального центра к переговорам».
02.25. По данным «Газеты», спецподразделения готовятся к штурму. По периметру Театрального центра расположились снайперы. Предположительное время штурма: 4-5 утра.
В связи с этим готовится эвакуация жителей домов, примыкающих к Театральному центру. В районе метро «Пролетарская» подготовлено несколько десятков автобусов для возможной эвакуации заложников из здания Театрального центра после штурма. Водители автобусов сообщили, что на случай неблагоприятного развития ситуации в прилегающих переулках находится бронетехника. Впрочем, эти автобусы могут понадобиться и в случае, если террористы в результате переговоров получат «коридор», как это было в Буденновске.
03.25. Бывший секретарь Совбеза Иван Рыбкин в прямом эфире призвал террористов сложить оружие.
03.32. Несколько минут назад на 1-й Дубровской улице произошла потасовка между подростками-скинхедами и неким мужчиной, который пытался заснять их на видеокамеру. Однако до избиения дело не дошло. Пьяные молодые люди приказали мужчине продолжать съемку и, позируя перед объективом, хором начали выкрикивать «Зиг хайль!». Они явно провоцировали милицейское оцепление, но милиционеры не стали предпринимать никаких действий.
03.40. Владимир Путин отменил ранее запланированные встречу с канцлером Германии Герхардом Шредером в Берлине и поездку в Португалию.
04.07. Бандиты выпускают еще одну заложницу. Девушка в черном свитере выходит из вестибюля на улицу и поднимает руки. Так и идет, но потом останавливается. А к ней уже бегут спецназовцы. Девушка рассказывает: «Я буфетчица. Уже закончила работу, пошла в туалет, и вдруг испуганная уборщица вбегает за мной, плотно закрывает дверь. Потом женщины-террористки, обвязанные боеприпасами, ворвались в туалет, привели нас в зал. Только в четыре часа ночи мне разрешили выйти – я сказала, что беременная. Я и в самом деле в положении. «Отпустите ее! – взмолилась за меня уборщица. – Ради Аллаха!» «А она ради Аллаха потерпеть не может?!» – пригрозил один, его Асланом называли. Но все-таки отпустили».
04.20. Одна из заложниц выходит на связь по телефону и просит не штурмовать здание, которое начинено взрывчаткой. Она сообщает, что люди измотаны, «находятся на последнем издыхании», заложникам «катастрофически не хватает воды». Примерно в это время – звонок в службу новостей Ren TV. Журналистам сообщают номера четырех телефонов, по которым можно связаться с заложниками. В дальнейшем все сведения поступают от заложницы Марии Школьниковой, которая «озвучивает» стоявших с ней рядом бандитов. Информация мгновенно попадает в эфир и на ленты новостей. Таким образом мир узнал, что террористы требуют журналистку Анну Политковскую и иностранных послов и что они допустят внутрь представителей Красного Креста и «Врачи без границ».
04.30. Представители правоохранительных органов пытаются вновь выйти на связь с террористами. Безуспешно.
05.00. Спецназ ФСБ получил приказ: выдвинуться на новый объект. Неужели другой теракт? Оказалось: они уехали в другой район Москвы, где находится точно такое же здание, как и Театральный центр, построенное 30 лет назад. На этом объекте им предстоит тренировка на случай штурма ТЦ.
05.00. Аслаханов во второй раз пытается вступить в контакт с террористами.
Асламбек Аслаханов:
Бараев мне не позвонил ни через час, ни через два часа после нашего телефонного разговора. И ни с ФСБ, ни с какими представителями власти он в переговоры тоже не вступал. Все свои требования передавал через заложников или журналистов. А у ФСБ есть специально подготовленные переговорщики-психологи, которым нужно было войти в контакт с Бараевым. И они искали любые возможности, даже откуда-то из провинции привезли дядю этого Мовсара. Он оказался работником милиции, он говорит: я давным-давно ничего общего не имел и не имею ни с Арби Бараевым, ни с Мовсаром, потому что они отморозки. Что тот, что этот. И на Мовсара никакого влияния не имею, к тому же его переубедить невозможно. Его может остановить только тот, кого он боготворит, – Шамиль Басаев.
Так я понял, что Мовсар мне звонить не станет, поскольку идол у него Басаев, а у Басаева ко мне особое отношение. Они меня уже не раз приговаривали к смерти, объявляя врагом народа. Но я к этому спокойно отношусь, я стал опять звонить в зал, чтобы поговорить с Мовсаром. Наконец дозвонился, говорю: я чеченец, вы что – уже и чеченцев боитесь? Он говорит: не боюсь. Если не боишься, говорю, что же ты безоружного человека не хочешь принять? Что вы за такие воины-шахиды, если одному безоружному чеченцу в глаза посмотреть боитесь? Он тогда распалился: давай, приходи! Я говорю: хорошо, я иду. Так я попал туда.
В зал они меня не впустили, а провели на второй этаж. Там справа от лестницы склад театрального буфета. Ящики с шампанским, конфетами, коньяком. Я пришел и сел. А они – два человека сзади, два по бокам, еще два спереди. Все с автоматами. Я говорю: а где Бараев? «Молится. Сейчас придет». Действительно, через пару минут пришел, стал напротив меня и начал: «Мы воины-шахиды. Мы все должны умереть…» Я говорю: хорошо, я понял, твои требования?
