Книга Я сделаю это для тебя - Тьерри Коэн

Жан резко рванулся к террористу, но наручники врезались в запястья, не позволив дотянуться до обидчика.

— Не приближайся к ней! — прорычал он. — Не смей ее трогать, или…

— Или что? — расхохотался Хаким.

Жан не нашелся что ответить.

— Или ты меня проклянешь? Станешь призраком и будешь пугать меня по ночам? Думаешь, Сатана позволит тебе являться живому человеку?

— Если я попаду в ад, ты тоже там будешь, — сквозь зубы процедил Жан.

Хаким снова зашелся фальшивым смехом:

— Я — воин Аллаха! Я сражаюсь, чтобы установить Его царство на земле, и за это попаду в рай.

— Ты — солдат Господа? — презрительно переспросил Жан и плюнул в лицо террористу.

Хаким отвесил ему звучную пощечину, и Жан опрокинулся на спину.

— Она все еще живет в том доме с белыми стенами, — кривляясь, просюсюкал Хаким. — Она водит маленький «мерседес», уезжает из дома в семь утра и возвращается в семь вечера. Именно в этот час я и приеду к ней в гости.

Последние слова потрясли душу заложника. Он представил, как все случится, и с ужасом понял, что не сумеет защитить жену.

Он повернулся лицом к стене и прикусил язык, чтобы не разрыдаться от ярости и бессилия.

* * *

«Эфир через тридцать секунд!»

Шум стих, хождения прекратились.

Эрик выдохнул, как готовящийся к рывку спортсмен. Он много лет не чувствовал подобного возбуждения. Образы стремительно сменялись у него в мозгу: собратья-журналисты получают информацию, заголовки газет, интервью, которые он будет давать, ревность бывших соратников. Он прогнал мысли о грядущих радостях и сосредоточился на тексте, который собирался произнести.

Заглавные титры. Краткий обзор. Наезд на Эрика. Начали.

— Добрый вечер, дамы и господа. Мы начинаем выпуск с тревожного сообщения. Тридцать минут назад в редакцию «Теле-8» прислали диск с записью захвата заложника. Адресован он лично мне. Но вот что странно: нет ни послания, ни какого бы то ни было четкого требования. Еще более странным представляется тот факт, что конверт был опущен в почтовый ящик в самом центре Парижа, а это значит, что захват произошел на территории нашей страны.

Эрик замолчал, переводя дыхание. Решающую роль в работе ведущего играли тон, темп речи и пристальный, проницательный взгляд.

— Как вы сами сможете убедиться, посмотрев сюжет, у заложника длинные волосы, борода и грязная одежда. Кто он такой? Почему дошел до такого состояния? Чего хотят похитители? На эти вопросы пока нет ответов. А теперь посмотрите запись.

Запустив запись, Эрик вслушался в голос Изабель в наушнике:

— Почему ты не читал текст с суфлера? Эрик, мы и так очень рискуем, ты не должен снова сорваться.

— Что значит — снова? — прошипел Сюма в микрофон.

— Ладно, проехали. Ты возвращаешься в эфир через десять секунд.

Эрик раздраженно сорвал наушник и бросил его себе за спину. Инженеры удивленно переглянулись, потом один из них сделал знак, что можно начинать.

— Повторю, у нас нет никакой информации ни об этом человеке, ни о тех, кто его похитил, ни об их требованиях. Специалисты по борьбе с терроризмом проведут тщательный покадровый анализ записи. Оригинал в настоящий момент уже доставлен в Министерство внутренних дел. Однако, судя по всему, все это не розыгрыш и не шутка. Манера съемки и способ доставки напоминают почерк мусульманских экстремистов. Напоминаю: до сегодняшнего дня ничего подобного на территории Франции не происходило.

— Он совсем рехнулся! — Шарль был в ярости. — Ну что, довольны? Я был против, а вы позволили ему действовать… Будет ужасный скандал…

В режиссерской аппаратной наступила тишина.

Красная от злости Изабель подняла брови, выражая свою растерянность:

— Эрик должен был читать наш текст! Почему он все изменил?

— Потому что обожает лезть на рожон! Посмотрите на него: он обезумел… от радости.

Эрик Сюма продолжал произносить свой текст. Он написал его сам, закрывшись в кабинете, когда принял решение «оседлать» событие, отметить его своим фирменным знаком. Он был уверен, что это настоящая сенсация, история, которая в ближайшие недели будет волновать всю Францию и даст ему почувствовать забытый вкус славы. Дело о захвате заложника — его последний шанс. Пытаясь оправдаться за то, что так поступил с коллегами, Эрик убедил себя, что действует и в интересах канала тоже, а в случае провала возьмет всю ответственность на себя и уйдет в отставку.

— На данный момент это все. Сотрудники нашего канала продолжают внимательно отслеживать события, чтобы предоставить вам в ближайших выпусках как можно больше информации.

В аппаратной ассистент позвал к телефону главного редактора:

— Изабель, это площадь Бово.

— А вот и неприятности.

Даниель

Я схожу с ума! Я без конца повторяю себе эту фразу. Я схожу с ума! Я понимаю это, когда прихожу в себя и обнаруживаю, что лежу голый на ковре и напеваю незнакомую мелодию или сижу за столом, ткнувшись лицом в тарелку с холодными объедками. Я вижу перед собой страницы сценариев, один глупее и фантастичнее другого, и не помню, чтобы писал их. Пустая бутылка на полу, мерзкий вкус во рту и чудовищная головная боль подтверждают, что я пил. Я больше не справляюсь с собой, не могу работать с клиентами, придумываю отговорки, то отменяю, то переношу встречи. Кейт безропотно взял все на себя. Салливан звонил сегодня утром несколько раз. Я не ответил. Неужели клиент успел нажаловаться?

* * *

Родители помирились с Бетти, когда мы решили пожениться.

Я считал свадьбу делом будущего, счастливым событием, которое когда-нибудь потом, увенчает нашу любовь. Меня все устраивало, наше счастье не нуждалось в подтверждении, в сертификате соответствия, но, когда Бетти приняла решение, я легко согласился. Я доверял ее суждениям, желаниям и интуиции. Думаю, она хотела утвердить меня в социальной роли, чтобы я взял на себя ответственность и не откликнулся в один прекрасный день на зов свободы. Бетти понимала, как сильно я ее люблю, но время от времени спрашивала себя, перевесят несколько месяцев страсти и совместной жизни годы моей бродячей жизни или нет. Она торопила события еще и потому, что хотела поставить родителей перед свершившимся фактом, навсегда лишить их надежды, что когда-нибудь она от меня уйдет.

Бетти оказалась права.

После свадьбы перед нами открылось безбрежное будущее. Я почувствовал себя настоящим мужчиной, отвечающим не только за себя, но и за семью. Родители Бетти поняли, что решение дочери окончательно и бесповоротно, и сдались. Меня пригласили на обед, и мы зарыли топор войны, но я хорошо помню свирепый взгляд отца Бетти и любопытство в глазах матери. Я тогда был всего лишь начинающим торговым агентом — с перспективами, но без денег. Уважение тестя и тещи росло пропорционально увеличению моих доходов.