Книга Ворон - Игорь Дравин

— Нет, — улыбнулась Жанна, — а куда будешь колоть в вену или в попу?

— Верю.

— А теперь я тебя спрошу, Ром, почему ты согласился мне помогать?

— Странная ты, — удивился я, — сначала обещаешь мне помнить о моей помощи до конца жизни, а теперь забыла об этом. Когда жена босса, постоянная жена, обязана тебе своим счастьем — это дорого стоит. Услуга — это тоже вид капитала. Знаешь, почему я тебе поверил, когда ты согласилась на химию? Три предыдущие жены босса после развода с ним сразу выскочили замуж за бизнесменов рангом пониже. Господин Проскурин — это бренд. У него все самое лучшее, включая женщин. Как приятно похвастать в компании приятелей, что я отбил у Проскурина жену. Кстати, я месяца два назад видел четвертую супругу босса. Довольна жизнью и собой. Ее муж обеспечивает все ее капризы. Ты не можешь претендовать на капитал босса после его смерти, все завещано Егору. Именно поэтому его так охраняют. Ты могла отмотать срок, выскочить замуж за другого, завести себе любовника и не одного и считала бы, что жизнь удалась. Верно?

— Да.

— Не получится у тебя удержаться у босса, так все равно моя услуга никуда не денется и однажды тебе придется ее оплатить.

— Все верно и справедливо, Ром. Я пойду?

— Подожди, есть еще один вопрос. Если бы я отказался тебя выслушать, ты бы действительно порвала на себе блузку?

— Нет, но мне нужно было как-то манипулировать тобой и держать под контролем?

— Контроль — дело хорошее, — глубокомысленно заметил я и извлек из скрытого кармана на внутренней стороне лацкана пиджака миниатюрный диктофон, — особенно когда весь наш разговор записан от начала до конца, — я выключил запись.

— Ах ты! — лицо Жанны начало краснеть. — Я тебе свою душу изливала, а ты все записывал?!

— Да, — улыбнулся я. — Мало того, если ты однажды забудешь о своем долге, то я тебе напомню об этом или не тебе, а газетчикам. А может мне прямо сейчас позвонить Михалычу и проинформировать о том, что ты задумала. Доказательства у меня есть. А будет ли интересно узнать боссу, как его подцепили и чем ты расплачивалась со своими друзьями, когда уже стала официальной невестой Андрея Федоровича? Как ты думаешь, меня повысят или…

Во время моего монолога я внимательно следил за Жанной, за ее багровеющим лицом и особенно за руками. Поэтому и успел остановить маникюр тигрицы буквально в десяти сантиметрах от своего лица.

— Сидеть! — рявкнул я и оттолкнул Жанну от себя. — Теперь ты можешь выйти из кухни. Видок у тебя подходящий. Жанка, я пошутил, — я протянул ей диктофон. — Кстати, мне интересно, я смог довести тебя до бешенства хоть раз или нет?

Жанна глотала ртом воздух прямо как рыба, вытащенная на песок. А вот то, что краснота с лица и жажда крови из ее глаз стали исчезать — это плохо. Я подтолкнул Жанну к двери.

— Скотина, — прошипела Жанна, врываясь в комнату, — какая же ты скотина! — Жанна остановилась, смерила меня уничижительным взглядом с ног до головы, — мужлан, — напоследок с невыразимым презрением сказала она и, сопровождаемая Серым покинула мою квартиру.

— Да, — протянула Настя, — одно дело слышать об этом, а другое — видеть своими глазами. Ром, а как ты вообще ухитрился уцелеть? Она же испепелила тебя глазами!

— Хватит, балаболка, где и во сколько мы завтра встречаемся? Кстати, а кто закусывал минералку шоколадными конфетами?

Наконец-то я один, я рухнул на диван и начал ржать. О боже, как Жанна повелась на всю ту ерунду, что я ей говорил. Похищение из торгового центра, переодевание, осталось только добавить погоню и перестрелку. Да торговый центр — это худшее место для похищения из всех возможных! Куча видеокамер и охранников, масса свидетелей. Жанна с сопровождающим зашла в туалет и не вышла. Значит, просмотрят маршрут всех выходящих из него женщин примерного роста и комплекции до прибытия в туалет теней в течение двух минут. Потом определят в какую машину сели похитители, а про метро я даже не говорю и вычислят все в течение получаса! Все, хватит ржать, работать надо. У меня есть отсрочка в три месяца, за это время моя подопечная не совершит ничего непоправимого. Прав был Марк Наумович. Для того чтобы твой собеседник поверил во всякую ерунду мало иметь убежденный вид и уверенно излагать тему, надо самому верить во всю эту ересь. Я набрал номер, который знали от силы человек десять. А Троя была разрушена совсем по другой причине.

— Марк Наумович — это Роман Вас беспокоит, — сказал я через несколько секунд.

— Ой, Ромочка, Ви же никогда не будете богатым. Зачем Ви мне постоянно представляетесь? Я имею сказать, что Ви совершаете чудовищную ошибку. Ромочка, а вдруг однажды я стану маразматиком и Ви будете иметь счастье стать неузнанным? Ромочка, почему Ви так редко меня беспокоите? Последний раз Ви звонили мне полтора месяца назад. Ромочка, это же чудовищно! А вдруг я скоро умру?

— Не крутите мои фаберже, — рассмеялся я. — Марк Наумович, ловите ушами моих слов, есть небольшое дело. Возможно что Вам оно понравится.

— Роман, — мягкий голос мгновенно стал железным и из него исчез всякий акцент, — это не вроде того, что ты предложил мне несколько лет назад? Ты опять вляпался в нехорошую историю? Ты имеешь глупость сейчас находиться в своей квартире? Я немедленно высылаю к тебе моих людей. Загранпаспорт на другое имя тебе нужен? Учти, я все вычту из твоей доли. Рейс на Тель-Авив будет через три часа, Аорон все сделает и ты без проблем покинешь страну. А там ты будешь жить в моей квартире и никуда не выходить без сопровождения. Когда я все улажу и замету следы, то ты сможешь вернуться. Почему ты постоянно лезешь на рожон?! Сколько карат на этот раз? Груз при тебе? Кто еще в деле, какие доли ты им имел по недоразумению обещать?

— К сожалению это не похожее на то дело, — я едва смог перебить поток слов акулы почуявшей кровь и деньги, — не очень прибыльное, иногда грязное, требующее много труда и пота. Не пугайтесь Вы так, Марк Наумович, не вздыхайте так в трубку телефона, все не так страшно, давайте встретимся на днях и я все Вам объясню.

— Ромочка, Ви снова разбили мне сердце. Ви даже себе не представляете, как я сначала обрадовался! Ромочка, я так надеялся заработать себе на кусок хлеба с маслом. А теперь что мне делать? Я скоро буду жить в нищете, и просить милостыню у прохожих. Впрочем, Ви приезжайте таки ко мне через три дня, и я даже налью Вам чашечку чая с одним кусочком сахара.

Я положил трубку и усмехнулся. Впервые эта шутка прозвучала из уст Марка Наумовича в доме моих родителей, после его первой занимательной поездки на берег Красного моря. Жанка, ты будешь отличным директором фонда. Умная, красивая и беспринципная стерва, которая имела глупость влюбиться в босса и теперь из кожи вон лезет, чтобы привлечь его внимание. Я предоставлю тебе шанс и если ты им воспользуешься, то сам Арифмометр не захочет тебя отпускать даже за хорошие отступные. Ты потом поймешь, что жалость — это временно, а уважение — постоянно. Пока идея сырая я не буду тебя загружать, ты бесишься, тебе нужно все немедленно и сейчас, а вот потом, потом ты сама вцепишься в нее как пес в кость. Ты сможешь заработать уважение своего мужа, ты все для этого сделаешь. Твое имя будет постоянно упоминаться в средствах массовой информации. А почему я это делаю? Отбросив личные причины я могу сказать только одно: я твой телохранитель, Жанка, и обязан защищать тебя от всего, в том числе и от себя самой. Хоть и высокопарно, но, правда, мне нужно хоть кого-нибудь защищать в этой жизни, хоть кого-нибудь, после того как я защищал непонятно что и потерял все.