Книга Кости и цветы - Ярослав Гивиевич Заболотников

вас магии, — нефритовый взор облетел всех присутствующих, хотя на Шойсу сказанное явно не распространялось. — Отныне она доступна каждому. Нужно лишь знать, с какой стороны подступиться. Я не умаляю ваших боевых навыков, а предлагаю расширить арсенал.

— Тебе с Джоном лишним не будет, — Рэксволд обнял сзади проходившую мимо северянку.

— А тебе? — та опустила взор к лёгшим на грудь ладоням.

— Мне-то зачем? — дерзко лапал возлюбленную ассасин. — Я и без магии могу варга завалить.

— Непобедимый? — одновременно с вопросом прогремел гром.

— Конечно. Небо вон подтверждает.

— А если я при всех уложу тебя на лопатки? — Эрминия стояла в готовности провернуть захват с подсечкой.

— Ты не в счёт. Тебе я проиграл ещё в Аль Хероне, когда первый раз увидел. Прямо издалека сразила. Так что, если уложишь, не забудь оседлать, — крепкие руки проскользили к бёдрам. — Я сопротивляться не стану.

— Выкрутился, — северянка похлопала ассасина по гладко выбритой щеке. — В этот раз.

— А можно чуть серьёзнее отнестись к моим словам? — не сдержавшись, выплеснула возмущение Лайла. — Джон? — она посмотрела на следопыта, что, сидя на пне, жевал пирожок.

— Ну… Почему нет? — пожал плечами воин. — Новый мир доходчиво объяснил: если не идти в ногу со временем, есть все шансы протянуть ноги.

— Эрми? — требовательный взор вернулся к паре.

— Хм. Ты в роли наставницы? На это стоит поглядеть.

— Рэксволд?

— Я рядом постою. Поглазею. Коли понравится — поучаствую.

Ассасин не был уверен, что артефакт Тьмы возле сердца не воспрепятствует чарам Света, и заранее проложил себе путь к отступлению. Лучше тайком опробовать выученное заклинание, чем вызывать у Лайлы размышления, которые при успехе остальных выльются в подозрения.

— Прекрасно. Завтра, на первом же привале, начнём с азов концентрации. Пока у вас есть время морально настроиться. Это поспособствует успеху. И пусть канувший в руках каннибалов том Огня не отягощает ваши сердца сомнениями. Я помню каждый символ.

— А пламенной плёткой нерадивых лупить будешь? — обнимавший северянку Рэксволд вместе с ней уселся у костра. — Говорят, помогает усвоению знаний.

— Исключительно по просьбе желающих, — невинно улыбнулась Лайла.

— Кстати о знаниях… — Джон отряхнул ладони и заозирался. — А где Шойсу?

Под шум терявшегося в кронах дождя и треск костра, взгляды расползлись по округе, как горсть выпущенных жуков. Однако ни у соседних деревьев, ни у жевавших траву лошадей, ни у сложенных в кучу сумок иномирца не оказалось.

— Может, по нужде отошёл? — предположил ассасин. — Авось не заблудится.

— Перелесок небольшой, но не факт, что мы здесь одни. Скарги, — вынырнувший из листвы мефит спикировал на плечо Лайлы.

— Не надо. Вижу его, — поднявшийся следопыт смотрел поверх зарослей с десятками бордовых колосков. — На опушке стоит.

— Боги. Что он там забыл?

— Ты меня спрашиваешь? Может, уединения захотел.

— Молится? — подбросила догадку Эрминия.

— Или тоскует по дому, — погладила мефита вставшая Лайла. — В любом случае предлагаю его не беспокоить. Вернётся, когда посчитает нужным.

Стоя под деревом, Шойсу напряжённо глядел ввысь. Созерцал клубившееся пепельными буграми небо. Безграничное, как пещерная мгла. Глубокое, точно отчаяние подхвативших кальвантийскую гнилицу. Когда его надламывала ослепительно яркая трещина, чей рокот всегда приходил с опозданием, нутро воина вздрагивало, а рука сжимала копьё до белевших костяшек. Однако отвести взор было невозможно: слишком завораживающее зрелище.

* * *

А далеко за грозой, за лесами, топями и горами, к старинной крепости приблизились три бородатых мужчины. Каждый в чёрной кольчужной мантии с золочёным крестом на спине, но лишь один — с хрустальным посохом, увенчанным обсидиановым шаром так, словно его держали пять прозрачных пальцев.

Все трое остановились у потресканной арки главных ворот, какие давно увязли в земле. Впереди, на поросшей травой брусчатке, лежал обезглавленный труп. Его руки и часть бедра были отъедены, живот — выпотрошен, а над тем, что ещё могло смердеть, вились мухи. Судя по склизким пятнам вокруг, звери регулярно приходили дербанить гнилое мясо, разбрасывая по холодному камню белёсые личинки.

— Дельвинус… — мужчина по центру ударил посохом оземь — жужжание оборвалось и мостовую усыпало мёртвыми мухами. — Вера. Могущество. Долг. Отныне и навеки.

Глава 8

Едва непогода отступила, странники продолжили путешествие. Над сырыми холмами парила свежесть и белёсая дымка, в головах — мысли. Чистые, как слеза новорождённого. Мутные, точно пот крестьянина. И яркие, словно капля янтарного мёда. Все они смешивались в незримый бальзам, от которого языки покорно хранили молчание.

Лайла глядела на бодро рысившего Шойсу. Каково это? Не знать, куда и зачем едешь. Доверительно следовать за малознакомыми людьми по неизвестному миру. Словно направляемая всадником лошадь. Только лошадь вряд ли мучают раздумья. Что творилось в пленённой обстоятельствами душе — вопрос чрезмерно сложный, на какой не ответит даже самый мудрый дракон.

Рэксволд же радовался, что Эрминия начала потихоньку оттаивать. Приноровилась нести груз вины, вытерла с лица плевки судьбы и решила жить дальше. Не хотелось рушить её хрупкий покой кровавым кашлем. Раны в душе лечатся только надеждой. На возможность искупить ошибки прошлого. На счастливое будущее. Отчасти и свадьба друзей была задумана, чтобы смахнуть корку льда со всё ещё живого сердца. Лишь так сухие смешки сменятся искренним смехом, а скрывавшая боль каменная маска начнёт смываться солёными ручьями слёз. Иногда это случалось. Непроизвольно. В моменты внезапного восторга или сильных потрясений. Однако внутренние засовы быстро возвращались на свои места. Хотя… с каждым разом становились всё тоньше.

Джон переживал за Лайлу. Она считала себя ответственной за все невзгоды нового мира. Сперва — распахнула перед могущественным колдуном врата Эрмориума, затем — вручила ключ от чего-то важного демоническому созданию. Вместе с ответственностью возлюбленную захлёстывало стремление рисковать собой ради попавших в беду. И хоть объяснения звучали логично, всё напоминало подставление спины под кнут заслуженной кары. Но удача не может улыбаться вечно. Когда-нибудь всё закончится самопожертвованием. И пока, при попытке разбавить озеро совестливости какими-либо аргументами, последние рано или поздно шли ко дну, где уже покоились мёртвым грузом. Недостижимым для лучей благоразумия.

Эрминия же гадала, насколько хватит Рэксволда. В одной из сумок лежала кубышка крепкого напитка, которую из-за вежливых отказов Лайлы жители деревни всучили Джону. А мужчины, как известно, таким не разбрасываются. И пусть. Для чистоты эксперимента. Не то чтобы Рэксволд никогда не нарушал своих слов, но после заветного шага в сторону отцовства стал работать над собой. Сдерживать гнев. Бороться с пагубными привычками. Даже смешно. Какой из него отец? Да и возможная мать не лучше. Однако обещание, данное на смертном одре, нарушать нельзя. Куда оно приведёт — покажет время.

— Ziho’samens, — разогнал мысли голос иномирца, что указывал куда-то вдаль.

Все обратили внимание на голубую речушку, сплошь облепленную небольшими кустиками и перечёркнутую плоским мостом. Возле него различался силуэт сидевшего на пне мужчины, скорее всего, рыбака.

— Зихосаменс, — перед крутым склоном холма Джон пустил коня шагом. — Теперь мы знаем, как у них звучит слово «человек». Ну, или «незнакомец».

— Или «мост», — тоже подобрал поводья Рэксволд.

Словно поняв спутников, Шойсу провёл ладонями по воздуху: очертил голову и плечи.

— Ziho’samens.

— По-видимому, всё же первое, — Лайла глядела, как силуэт закидывает удочку. — Он здесь и во время дождя сидел?

— Не думаю. Поди, недавно явился. С хорошим ливнем приходит хороший клёв.

Странники осторожно спустились с холма и подъехали к деревянному мостику, такому же хлипкому, как остатки пасмурных облаков на голубом небе. Русый рыбак на миг повернул к всадникам щетинистое лицо и вернул взгляд к поплавку на искрящейся поверхности.

— Издали он выглядел надёжнее, — почесал затылок Джон. — Бобровая плотина, а не мост.

— Ого, — вдруг обернулся рыбак. — Давненько я чистого эльтаронского не слышал. Как там, в лесном королевстве? — он поправил закатанный рукав бежевой рубахи.

— Холодно и сыро, — приветливо улыбнувшись, быстро сориентировался следопыт. — Год от года осень теплее не становится.

— А сюда какими ветрами?

— Да вот, купеческую дочь к родне везём, — отряхнулась от пыли старая легенда. — Не подскажешь, мост выдержит, если осторожно в поводу провести?

— Не-ет, что ты. Трухлявый насквозь. Людей-то еле как терпит, — рыбак рубанул ладонью воздух: —