Книга Петтерсы. Дети гор - Павел Алексеевич Воля
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Обязательно расскажу тебе все по дороге, если, конечно, ваш папа разрешит.
– Отец, можно Герман поедет с нами? – спросил Майкл.
Джордж вопросительно посмотрел на Виноградова, в ответ тот еле заметно покачал головой.
– Нам с вашим папой надо кое-что обсудить, – сказал он и оттащил Петтерса за рукав в сторону. – Не делай глупостей, – процедил он сквозь зубы. – Дважды в одну воронку снаряд не падает, а это уже третий раз. Сначала река, потом трактир, теперь орден. Тебя ничего не настораживает?
– Согласен с тобой. Если бы мы были в Англии, то я на сто процентов был бы уверен, что это работа нашего ведомства, но мы в России, здесь им меня не достать.
Григорий Михайлович неопределенно пожал плечами:
– Как знать, как знать, Джордж.
– Да и зачем мы ему нужны, что с нас взять?
– Пока не знаю, но мне это не нравится.
Джордж ободряюще хлопнул Виноградова по плечу и улыбнулся.
– Ты слишком подозрителен для русского, а как же ваш любимый «авось»?
– Ты не путай божий дар с яичницей!
– Пойми, отказать детям, которые приняли Германа как друга, я уже не могу.
– Черт побери тебя, Петтерс, с твоими высокоморальными принципами… – сквозь зубы прошипел Григорий Михайлович. – Ладно… пусть едет в моей карете, я за ним пригляжу.
В 11:00 9 апреля 1866 года путешественники, которых теперь стало на одного больше, взяли курс на Пензенскую губернию.
Часть III
Пензенская губерния
Глава 22
На тракте
Не успели кареты отъехать от дома на Большой Татарской, как дети завалили Германа вопросами. Начиная от того, где он раздобыл орден, и заканчивая, кто он и откуда. Отвечать вору пришлось под пристальным взглядом Виноградова, который не сводил с нежеланного попутчика глаз. Но Германа, судя по всему, это нисколько не смущало. Он врал. Врал так эмоционально и воодушевленно, что казалось, сам себе верил.
Будто бедный крестьянский сын Герман, направившись с нехитрым скарбом на ярмарку в Первопрестольную, был обманут местными «подлыми» людьми и, оставшись без гроша в кармане, не знал, как вернуться в родной дом и предстать пред очами родителя, что доверил ему добро.
Собрался было утопиться с досады в проруби Москвы-реки, но в последний момент испугался и передумал, а тут, как назло, лед возьми и вскройся. Если бы добрые люди, в лице Майкла и Джорджа, не сняли его с той злополучной льдины, сгинул бы навеки.
Проклиная судьбу, брел он по мостовой, не зная, как дальше поступить. Ноги сами завели бедолагу на какую-то улицу, где он в свете луны увидал блестящий предмет. На поверку оказалось, что это орден. Видимо, обронил кто-то, подумал Герман и решил дождаться утра, чтобы встретиться с хозяевами дома и вернуть им пропажу.
Вся эта чудовищная ложь сопровождалась размашистой жестикуляцией и высокопарными эпитетами и дифирамбами в адрес семьи Петтерсов – «спасителей» и «благодетелей».
В какой-то момент его речь стала забавлять даже Виноградова. Услышав очередную брехню из уст мошенника, Григорий Михайлович украдкой улыбался, прикрывая рот ладонью, чтобы дети не заметили. А попутно думал, что, если бы все преступники России были такими же нелепыми лгунишками, это бы сильно облегчило его службу.
В отличие от первой кареты во второй таких страстей не наблюдалось. Супруги вели размеренную беседу. Тряска на дороге периодически сопровождалась то прыжками на ухабах, то проваливаниями в ямы, которые встречались по пути. Сие непотребство, по-другому это не назовешь, не давало Марте заняться живописью, а Джорджу изучить карту маршрута их следования. В итоге обе затеи были отложены в долгий ящик.
– Милый, ты не жалеешь, что мы поехали в Россию? – тихо спросила Марта.
– Почему я должен об этом жалеть, дорогая? – удивился Джордж.
– Ну как же! Покушение на императора, спасение человека на реке и ночной променад по бандитским притонам мало походят на стандартное путешествие английской семьи.
Джордж искренне улыбнулся.
– Любимая, я тебе уже неоднократно говорил – у нас не обычная семья. Не вижу смысла сравнивать нас с остальными. В привычных для всего мира английских домах маленькие девочки не заговаривают браслеты на языке Древних, мальчики не размахивают ножами Посейдона и не хранят сундуки с сокровищами Атлантов.
Марта хитро прищурила глаз.
– Откуда ты знаешь? Я, предположим, всегда была уверена, что старушка, живущая в соседнем доме у нас на Литейной, – ведьма.
Джордж вопросительно посмотрел на супругу:
– А это уже интересно. Выкладывай.
Марта протянула открытую ладонь и стала загибать пальцы, перечисляя доказательства своих предположений:
– Во-первых, она рыжая, что само по себе уже подозрительно.
– Та-а-ак. – Джорджу с трудом удалось сдержаться, чтобы не прыснуть от смеха. – Продолжай.
– Во-вторых, у нее горб, и, наконец, она очень маленькая и весит не более 110 фунтов[135].
Тут Петтерс не выдержал и расхохотался во весь голос.
– Как же здорово, что времена инквизиции давно прошли! Ты бы арестовала половину Туманного Альбиона по подозрению в колдовстве!
Тут Джордж перестал смеяться и пристально посмотрел в глаза супруги:
– Послушай, любимая, ты забыла про главный признак – ведьма должна располагать к себе мужчин и пробуждать в них любовь, чего никак нельзя сказать о бедной старушке, а вот к тебе, пожалуй, он очень даже подходит. Приедем к Самарину, обязательно попрошу его сложить для тебя костер. Дров-то в России в избытке.
Теперь уже засмеялись оба.
Так в непринужденных беседах прошла основная часть пути следования семейства. В первой карете дети расспрашивали Виноградова и Германа о традициях и нравах России, во второй супруги ворковали, забыв обо всем на свете, словно на первом свидании.
Дорога от Москвы до Пензенской губернии сегодня идет через Рязань и Шацк. В XIX веке все было иначе, этот участок практически не использовали ввиду болотистой и труднопроходимой местности. В то время путешественник мог попасть в Пензу двумя путями: первый – от Рязани уйти на юг через Ряжск и Тамбов, второй – более долгий северный путь через Муром и Арзамас на Саранск.
Желая сэкономить время путешествия, Петтерсы выбрали первый вариант, однако и тут не обошлось без курьезов.
Дороги того времени кардинальным образом отличались от современных асфальтированных автобанов, к которым мы привыкли. Булыжные и торцевые мостовые[136] встречались только в городах, да и то далеко не во всех. Что же касательно сухопутной транспортной системы, связывающей города, села, деревни и хутора по всей стране, то состояла она преимущественно из грунтовых дорог, изредка прерывающихся гатями[137] на сложных участках. Отсюда и проблемы, возникавшие в процессе передвижения. В периоды осенней и весенней распутицы размокшие чернозем и глина превращались в клейкое вещество, липнувшее к колесам экипажей, что делало дорогу испытанием на выносливость и терпение. Петтерсы, запланировавшие путешествие по России в апреле, предвидеть этого, конечно же, не могли.
В итоге на одном из участков тракта на въезде в Пензенскую губернию случилась авария. Идущая первой карета каким-то чудом сумела проскочить топкое место, а вот замыкающая увязла задними колесами в грязи почти до самой оси. Мужчины, включая Майкла, собрались на совет.
– Ну что, Агап, есть предложения, как будем вылезать из этой каши? – обратился к кучеру Виноградов.
– Дык ясно как, барин! Толкать надобно! Мы, значить, всем миром за колесы схватимся и вперед будем тащить, а Ермол, – мужчина кивнул на своего коллегу, – лошадок подстегнет, глядишь, сдюжим. Верно?
Второй кучер молча кивнул в знак согласия.
– Тогда так: я и Агап слева, а вы, – Джордж посмотрел на Виноградова, – вместе с Германом и Майклом справа возьметесь, Ермол будет задавать ритм. Всех устраивает?
Возражений не было. Мужчины полезли в грязь.
– Верно в народе говорят: не хвались отъездом, а хвались приездом, – многозначительно заметил Герман. – А еще говорят, что у России-матушки две беды: дороги и дураки.
– Ты поговори мне еще, – тут же осадил его Григорий Михайлович. – Хватайся за обод и тащи, а будешь философствовать, остальной путь за каретой пешком поспевать будешь!
Вор примирительно поднял руки вверх.
– А я чё, я ничё. Сказано – сделано.
Он подошел к карете и ухватился двумя руками за обод колеса.
Ермол деловито залез на козлы, размотал кнут, оглянулся назад, чтобы убедиться, что все готовы и находятся на своих
