Книга Шпион с пеленок - Яна Мазай-Красовская

смогли бы даже связно рассказать, чем именно интересовался ребенок.

Утром они вместо зарядки, за которую ратовал мистер Далтон, прошагали три квартала до дома Селвинов и опустили письмо прямо в ящик. Для ответа Эйлин оставила адрес кампуса и комнаты. В тот же вечер они получили приглашение. Так что спустя два дня, которые Северус охарактеризовал как «наполненные мистером Далтоном», хотя от такого наполнения выигрывали все (и немало), они отправились в гости…

Джордж Селвин — похожий на старый кряжистый дуб старик — приветствовал их очень сердечно. Он был в курсе всего произошедшего, так как давно наблюдал упадок многих сильных магических семей и целых родов, и радовался тому, что именно ему решили довериться последние из Принцев. Ум ученого, лояльность к магии, неприятие новой политики Министерства и самого министра, да еще и пусть отдаленные, но все же родственные связи… Это была не просто надежда — мэтр ясно дал понять, что готов стать опорой для молодой матери и ее гениального сына. Они уже составляли «семейный» договор (Северус сумел вмешаться ментально), как в камине вспыхнул зеленый огонь, и на ковер ступил…

— Мистер Далтон?!

— Миссис Снейп?! Счастлив вас видеть…

— Вы знакомы с моим двоюродным племянником, Эйлин? Алан, я не ожидал тебя сегодня, но… — Селвин взглянул на Эйлин, — проходи. Тебе это будет интересно. А вам, Эйлин, не помешает еще один игрок на вашей стороне…

Глава 8

15. Паранойя

В один из солнечных дней раннего лета, когда простоватая светловолосая женщина с пухленьким сыном незаметно вышли за ограду Принц-мэнора, Нобби Лич, поднимаясь из-за стола, неожиданно ощутил, как по его спине пробежал холод. Он насторожился, а через секунду ноги вдруг подогнулись от слабости, и он непроизвольно присел на край стола.

Лич сделал пару глубоких вдохов-выдохов и прислушался к себе. Сердце колотилось, как сумасшедшее. Он встал и прошелся по кабинету, тщательно осматриваясь и проводя перед собой рукой, глядя на камни многочисленных перстней-амулетов.

Он никогда не оставлял свои ощущения без внимания, а уж такие… Еще бы понять, что это было. Проклятие? Амулеты молчат… Ни один не нагрелся, не потемнел, не помутнели камни.

Зелье? Все то же. Ничего нового в кабинете нет. Он тщательно обшарил свои вещи и просканировал помещение, никому не доверяя. Доверие Лич мог питать только к тому, кого он крепко держал за горло. Но их, увы, осталось совсем немного.

У первого маглорожденного министра магии врагов хватало. Тайных врагов. Явные разными способами оставили его мир: кто-то вовремя сменил место проживания, покинув родину, кто-то попрощался со статусом «проживающий» как таковым. Тайных же врагов Лич старался держать при себе. Близко, очень близко, желательно до такой степени, чтобы они поверили в невероятное — его дружбу. Очень полезно, с какой стороны ни посмотри.

Но в ситуации нужно было разобраться, да поскорей. Самому это было сделать сложно: все время на виду — вот они, минусы власти.

Министр быстро аппарировал к себе домой, и уже потом, со всеми предосторожностями — в том числе применив оборотное зелье, — добрался до неприметного домика на западной окраине города. Помощники проверят служащих Министерства и влиятельные семьи. А этим займется он сам. Только сам.

Семь исчезнувших с его помощью семей, семь (правильное число!) источников — предстояло выяснить, который из них дал сбой. Увы, ритуальный круг, перекачивавший магию родовых камней в мэнорах (Лич не такой дурак, чтобы тащить все к себе!), показал только, что отток магии от камня Принцев значительно уменьшился. Что ж, к тому и шло, слишком слабой была наследница. Рано или поздно придется менять камни на другие.

Лич задумался, с кого бы начать: время не терпит. Помощников брать нельзя. Если выплывут эти его дела, Азкабан — самое меньшее, что светит. Он решил исходить из степени опасности: сначала Блэки. Самые непредсказуемые, мстительные, жестокие и, главное, имеющие не так мало родственников. Потом Берки (темные маги с весьма запутанными родовыми связями), Мраксы и Шафики… Список был составлен быстро. Фамилия Принц оказалась в самом его конце, Лич даже подумал, не вычеркнуть ли ее — на что способна та недалекая истеричная девица, если вообще еще жива? Других близких родственников там не осталось — в этом поколении только троюродные, в лучшем случае. Но проверить стоит и родных, и эту ворону. Но сначала — распутать кажущиеся более опасными клубки.

Через неделю министру пришлось дать еще один заказ теневой гильдии. А через месяц — еще. Только это позволило Эйлин получить более трех месяцев, чтобы обезопасить себя, сына и дом, хоть она ничего об этом так и не узнала.

* * *

Из Селвин-колледжа Эйлин вернулась словно заново родившейся. Масса полезных книг: как магических, так и по ее новой замечательной профессии. Новый диплом, значительно повысивший ее в статусе детского педагога, дающий ей гораздо больше прав, а главное, денег, занял почетное место на стене комнаты, полгода как переоборудованной в детский класс. Но самое важное было надежно спрятано: амулеты от дядюшки Джорджа и от мистера Алана Далтона.

При воспоминании о нем у Эйлин появлялся румянец и необыкновенно хорошело лицо. Кто бы мог подумать, она — эмометаморф! Ее внешность сильно зависит от ее настроения, самочувствия, внутреннего состояния. И она теперь может этим управлять. Вот она погружается в воспоминания о начале своей семейной жизни и видит в зеркале настоящую каргу — маленькие черные заплаканные глаза, свисающий нос, худое до прозрачности, тусклое лицо, траурно-черные волосы, сжатые в нитку белые губы. А вот воспоминания о последних неделях — и перед ней красавица с черными локонами, сверкающими черными глазами, нежным румянцем, и вовсе не тощая, все округлости на месте, хоть и небольшие. Совершенно другая женщина! И нос — ровный, чуть длинноватый, но аккуратный. А амулет от Алана помогает зафиксировать нужную внешность. Наконец, Эйлин решилась: надо выглядеть в меру хорошо, чтобы производить благоприятное впечатление на родителей и детей, которые уже через несколько дней придут за ее услугами. Она вспомнила прошлый разговор с бывшим мужем и Кэти, серьезное лицо сына, поездку в родной дом, нависшую угрозу.

Эйлин в зеркале довольно прикрыла глаза: не слишком большие, не слишком сияющие, обычные карие. Скромное, но породистое бледное лицо. В меру ухоженные волосы и руки. Вот так. Эйлин нажала на крошечную впадинку в кулоне — теперь он невидим и неощутим ни для кого, кроме нее, и никому его не снять.

Только в уголках случайной