Книга Шпион с пеленок - Яна Мазай-Красовская

через несколько часов они уже стояли на земле Кембриджшира.

Для Северуса это было прекрасной возможностью пополнить знания о магловском мире. Двухтысячелетняя история, музеи и занятия, на которых он всегда присутствовал с матерью (к удивлению профессоров, ребенок вел себя образцово, а когда освоился, даже начал задавать детские, но чрезвычайно интересные вопросы). В результате уже через два дня куратор курса, где учились мать и еще пятеро студентов, не выдержал и спросил:

— Хочешь стать студентом Кембриджа, малыш?

На что получил совершенно серьезный ответ:

— Это было бы прекрасно, сэр. Но, увы, меня из-за возраста никто не принимает всерьез.

— Хочешь сказать, ты все понял на прошедших занятиях?

— Много непонятных слов, но мы с мамой смотрим их в словаре, сэр.

Профессор опешил:

— Ты умеешь читать?

— Да, сэр.

— Давно?

— Не помню точно, сэр. Кажется, мне еще не было трех, когда отец держал меня на коленях, читая книгу, и водил пальцем по строчкам. Извините, сэр.

— Что такое, м-м-м… пусть будет "акселерация"?

— Ускорение развития, сэр.

— Онтогенез?

— Развитие организма, сэр.

— Поразительно! Феноменальная память!

Профессор перевел удивленный взгляд на Эйлин.

— Вы сами занимались с сыном? Это надо подробно описать, непременно. Если к окончанию курса вы приготовите статью… И вы позволите протестировать ребенка? Я договорюсь со специалистами.

И действительно договорился, даже на то, что обследование будет бесплатным. Северус полдня отвечал на разные вопросы, ставил галочки в анкетах, пока с огромным облегчением не покинул наконец «этот кошмарный этаж». Нет, конечно, его покормили, предоставили все удобства и постоянно спрашивали, не устал ли он, но растягивать сомнительное удовольствие тому ужасно не хотелось. А детское тело просило движения, так что наконец Северус плюнул, махнул рукой, подпрыгнул и… лихо скатился по перилам на нижний этаж.

— Все-таки ребенок… — прошептал заведующий лабораторией.

— Но очень странный ребенок, — добавил ассистент. — Понаблюдать бы за ним… И физическое развитие у него явно отстает от умственного.

— Ну что вы хотите, коллега, у него практически взрослый ум. Я бы сказал, лет на двадцать.

— Я считаю, все же меньше, ближе к пятнадцати-шестнадцати, он еще очень многого не знает. Да и гендерные вопросы его совершенно не интересуют, как мы тут видим, — потряс распечаткой ассистент.

Эйлин же все свободное время корпела, вспоминая все, что использовала из методик раннего развития, что применяла немного позже, а сын помогал, вспоминая случайные, но важные моменты вроде совместного чтения. Приготовление зелий они дружно отнесли к «развитию мелкой моторики и внимания за счет привития бытовых навыков приготовления пищи». А вечером их ожидало зелье невидимости и, конечно же, оборотное. Так, на всякий случай.

* * *

Две невнятные тени, большая и маленькая, бесшумно скользили по темному коридору административного корпуса. К счастью, пока мать оформляла бумаги по приезду, Северус успел обследовать все двери и теперь уверенно вел мать в архив. Внезапно он остановился, почувствовав, что что-то не так, совсем близко… рядом! Вот тут, на уровне его колена. Он отпрянул и остановил мать.

— Фините инкантатем, — прошептала Эйлин.

Возле ног возникла тонкая нить, пересекающая коридор.

— Сигналка, сложная, — прошептал Северус и провел рукой поверх. — Перешагиваем, платье выше!

К счастью, эта нить была единственным препятствием на пути в архив, и вскоре мать и сын уже активно перебирали документы. К сожалению, довольно бестолково, пока Эйлин не нашла картотеки. Через десять минут после этого адрес семьи Селвинов был у них в кармане.

Отправиться на поиски после занятий не удалось: в холле их ждали.

— Позвольте представиться, Алан Далтон, доцент кафедры дошкольной педагогики и психологии. Миссис Снейп, не могли бы вы уделить мне полчаса-час вашего времени, когда вам будет удобно?

Наклонившаяся было к сыну Эйлин подняла глаза… О да, ее эстетическое чувство было удовлетворено. Мужчина напоминал лейтенанта Гонвилла Бромхеда в фильме «Зулусы» (первый фильм в жизни Эйлин, на который ее вытащили подруги). Прекрасно сложенный, с вьющимися светлыми волосами и темно-серыми глазами за широкой роговой оправой очков, он показался ей воплощением классического британского ученого. Эйлин смущенно представила ему сына. Северус насторожился, но когда Далтон пожал ему руку как равному и заговорил о результатах его тестирования не только с матерью, а с ними обоими, почувствовал некоторую симпатию. Она переросла в настоящую приязнь, когда, после того как они перекусили в университетском кафе и вышли в парк, Далтон затронул тему о физическом развитии Северуса. Одна только фраза «Джентльмены уважают бокс» заставила глаза вспыхнуть энтузиазмом, что, конечно, было замечено.

"Но надо же быть ребенком", — спохватился Северус, сделал глаза понаивнее и спросил:

— А вы боксируете, сэр?

— Конечно. Хочешь посмотреть?

— Конечно!

О, эта долгожданная возможность… И не надо было ничего специально изображать.

К вечеру взрослые уже начали называть друг друга по именам, а Северус вдруг ощутил особый интерес матери к этому человеку. И, кажется, интерес был обоюдным, хотя лезть в голову постороннему человеку из-за нестабильного дара он не решался.

Мистер Далтон проводил их до кампуса, в котором они остановились, и простился до завтра. Снейп внимательно посмотрел на улыбающуюся мать.

— Он тебе понравился?

Та вздохнула:

— Очень приятный мужчина, такой…

— И очень полезный, — продолжил сын. — Прости, что перебил, мама.

Эйлин оторопела.

— Сын?!

— Да, мама. Разве я не прав? В твоей системе обучения не хватает как раз того, о чем он говорил, — физического развития. Да и мне не помешает позаниматься. И да, мне он тоже понравился.

— В кого ты у меня такой, — протянула Эйлин, обняв сына.

— Как ты сама говорила, возможно, что в Селвинов.

Письмо Селвинам было готово еще до отъезда, осталось отправить либо просто самим донести до ящика их дома — он оказался не так и далеко. Северус, пользуясь возрастом, не стеснялся расспрашивать всех и вся о чем угодно, отыгрывая «юного гения» или просто чрезвычайно любознательного ребенка. И если поначалу это давалось ему с большим трудом, каждый следующий раз был все легче и легче, пока он не ощутил, случайно «провалившись» в ментал, то удовольствие, с которым его собеседники ему отвечают. Людям в подавляющем большинстве случаев нравилось с ним общаться! Это было открытием. Тем не менее он осторожничал, задавая каждому минимум три вопроса из разных областей (только один из них был действительно важен), так что его собеседники, спроси их кто, не