Книга Хроника лишних веков - Сергей Анатольевич Смирнов

class="p1"> - Пусть так, - равнодушно сказал Аттила. - Что у тебя с глазами?

- Хотел бы я сам это знать, - снова вздохнул я.

Аттила усмехнулся и кивнул в сторону. Позади меня раздались тяжелые шаги. Двое стражей вывели вперед плохо одетого человека, робко сжимавшего в руке дротик. Пасть ниц перед базилевсом ему не дали, схватив за плечи.

- Пусть твои боги покажут свою силу здесь, передо мной, - повелел он чужим богам и бросил гортанный, нечеловеческий звук.

Человек с дротиком испуганно блеснул белками глаз и размахнулся с неистовым усердием, верно, стараясь пронзить меня насквозь.

Все это уже случалось со мной: физиологический всплеск страха, резь в глазах, во всем мозге, вспышка магния, чернильный сумрак... головокружение и слабость в ногах.

Кто-то поддержал меня, кто-то поднес воды, много холодной воды, сзади подставили под колени табуреточку, я не сел.

Мозаика бесформенных пятен вскипала передо мною, разъятые Хаосом части воссоединялись друг с другом. Темная фигура Аттилы приняла ясно очерченный вид, и кольцо серьги, сверкнув, качнулось маятником.

Когда я вполне прозрел, останков новой жертвы уже не было, пол уже был чист.

"Римский полководец" остался на месте и напряженно щурился.

- Кто из наших магов сможет повторить? - спросил Аттила.

- Сильное колдовство, базилевс, - кивнул тот, отметив меня гнетущим взглядом. - Я не видел подобного.

Аттила сделал ко мне шаг и протянул сильную гнедую руку, я невольно подставил свою, мне на ладонь посыпались финики.

- Подкрепись, гипербореец, тебя качает, - сказал он.

И мы оба стали жевать.

- Я могу вынуть меч, - жуя, сказал Аттила и рукой погладил рукоять. - Что случится?

Оставшиеся финики гадко прилипли к моим пальцам, а подаренная Демаратом туника - к моим лопаткам.

"Бог мой! - обомлел я. - Сейчас вся История перевернется!"

Он обрадовался моей растерянности.

- Базилевс! Ты останешься жив, но небо рухнет нам на головы, - словчил я.

- Так я и думал, - спокойно кивнул Аттила и, коротко глянул на "римского полководца", сказал ему, как ни странно, на эллинском: - Первое сообщение подтвердилось, Орест!

Меня осенило! Так вот кто этот "римский полководец"! Это - Орест, военачальник и временно личный секретарь Аттилы. Римлянин до мозга костей! И не просто римлянин, а родной отец Ромула Августула, будущего номинального владыки Рима, точнее левой, западной части державы, Западной Римской Империи, последнего императора, низложением которого кончится Древний Рим и вся Древняя История, после чего начнутся Темные Века... Ждать не так долго. Всего четверть века... Может с возвращением на родину стоит повременить и остаться здесь - свидетелем великих событий?

- Пора проверить и другое, - сказал Аттила и снова остро посмотрел на меня. - Может, это римские боги послали тебя, опасаясь, что я направлюсь в пределы Рима со своей армией?

- Ни один из тех богов или демонов, которых я видел, не был похож на римского бога. Они выглядели... - Я подумал и решился: - ...варварами.

- Орест, может, твои боги так ослабли? - весело спросил Аттила.

- Если это они, то, тем менее, они еще способны сжигать ударом молнии, - осторожно, но вполне ревниво заметил "римский полководец при дворе Аттилы".

- Не они... Они просто воспользовались силой гиперборейца, залезли без спроса в его сердце и теперь пугают нас, - коротко и четко рассудил Аттила.

Пожалуй, и я не придумал бы лучшего объяснения всем чудесам, чем одержимость нечистым, но целеустремленным духом.

- Так что нас ждет в грядущем, гипербореец? - спросил меня Аттила. - Ты ведь, по слухам, еще и прорицатель.

Такого экзамена по истории я никак не ожидал!

Отрешенно, без холодного гимназического ужаса, я осознал, что мои виды плохи, грядет "неуд", ибо все великие победы гуннов уже позади. Ничего хорошего предсказать не удастся, если только не врать, как все оракулы.

Я прикинул сроки... В Истории противостояния Аттилы и Рима оставалось одно, самое великое событие - битва на Каталаунских полях в Галлии, нынешней Франции... на цветущих полях Шампани. Величайшее сражение на исходе Древности. Гуннские орды против союзных войск римлян под командованием легендарного Аэция и готов тулузского короля Теодориха... Одна из самых кровопролитных боен в истории мира. Кровь окрасит реки до дна. Погибнет сотня тысяч или больше. Римляне и вестготы припишут победу себе, а гунны с их племенами-союзниками - себе... Точь-в-точь как в истории с Бородиным... Но тогда, на исходе Древней Истории, уставшие армии сомнамбулически разбредутся в разные стороны Европы, оставив убитым продолжать сраженье на небесах, а летописцам - выполнять повеления своих хозяев... Это великое, но никчемное сражение на отшибе империи окончательно подорвет дух Рима и силу гуннов... Или его исход тоже решался шулерским жребием эллинских "масонов", сидевших в штабах противоборствующих сторон?

Я помнил по учебникам, что Аттила собирался пойти прямо на юг, на Рим, но как бы передумал.

Я так и сказал:

- Наступающее лето неблагоприятно для походов на юг... Базилевс, тебя ждет Галлия.

Я ожидал любого ответа, но только не того, что Аттила кивнет с таким удовлетворением, даже энтузиазмом.

- Верное слово, - добавил он к кивку. - Что ожидает меня там? Вещай!

Я порылся в памяти и ответил, как и полагается опытному прорицателю, вполне мутно, но в меру определенно:

- Пусть король готов, Теодорих, будет терзаться целый год в ожидании столь высокого гостя. Нужно собрать все силы, базилевс.

- Хорошо говоришь, - сухо усмехнулся Аттила. - Но это твое предсказание стало известно мне раньше, чем тебе. Я уже повелел ему сбыться. Говори, где. Место? Исход?

О, какое волнение, какой трепет: предсказывать уже сбившиеся события эпических веков!

- У Труа. Прекрасные и бескрайние Каталаунские поля... - "И вот нашли большое поле, Есть разгуляться где на воле" - полезло гимназическое... как-никак экзамен.

- Кто встретит меня у Труа? - угрожающе вопросил Аттила.

Такой неожиданно грозный тон вождя гуннов вогнал меня в оторопь: что не так, разве я ошибся?

- Кто приведет войска? Кто будет во главе? - вопросил он уже не так свирепо - лишь давая понять, что Теодорих ему не ровня, и он идет навстречу другому.