Книга Смерть домохозяйки и другие тексты - Сара Даниус

света. При более пристальном взгляде оказывается, что этот луч имеет форму кометы с головой и хвостом. Ярчайший ее конец, голова, – это детство и взросление. Ядро, самая плотная часть кометы, – младенчество, когда определяются важнейшие черты нашей жизни[38].

Транстрёмер познавал Стокгольм пешком. Описания «головы кометы» (детство, родной квартал, дедушка, школьные друзья, интересы и одержимости) с поразительной частотой принимают форму пешей прогулки. Картина взросления в Стокгольме создается, главным образом, усилиями пространственного воображения и в гораздо меньшей степени складывается из реальных событий или портретов конкретных людей.

Одна из самых первых сцен «Воспоминаний…» описывает нам прогулку мальчика по городу с постепенным, район за районом, узнаванием местности. Другой эпизод повествует о пеших прогулках от района Руслагстулль к музею естественной истории в парке Фрескати. В третьем рассказывается о визуальных впечатлениях во время ежедневного «забега» от дома на Фолькунгагатан до школы на улице Хёгбергсгатан – возле школы ребят встречал крепкий пивной дух от телеги, на которой возили бочки с пивом. Зимой телегу частенько парковали у школы.

Возможно, тело – лучший хранитель воспоминаний. Рука ведь никогда не забывает, как поворачивать дверную ручку. Возможно, воспоминания дремлют в привычных движениях, в мускулах ног, которые тренируются каждый день на лестнице, ведущей к гимназии «Сёдра Латин».

Прогулку можно рассматривать как своего рода поручни памяти на длинной лестнице, тающей в темноте. Или же прогулка – это удобная форма, позволяющая соединить мотивы, образы и мысли, которые, на первый взгляд, имеют не так много общего. В романе Марселя Пруста «В поисках утраченного времени» передвижения в пространстве – пешком, поездом или, предпочтительнее, на машине – часто выполняют такую же функцию. Перед взором повествователя пейзаж превращается в диафильм, на котором чуждые друг другу величины вдруг становятся соседями.

Даже то, как написаны «Воспоминания…», напоминает прогулку. Стиль повествования «пешеходный» по темпу, на грани рассеянности, и Стокгольм Транстрёмера – город скорее прозаический, нежели поэтический. Повествователь бредет сквозь картины памяти без какого-либо продуманного плана, отдавая предпочтение закоулкам, а не главным магистралям, фланируя между воспоминаниями о восторге и пережитом страхе.

Двигаться в этих уплотненных слоях трудно, – пишет Транстрёмер, – это «опасно, возникает чувство, будто я приближаюсь к смерти. К дальнему своему концу комета утончается – это более длинная часть, хвост. Она становится всё разреженнее и разреженнее, но при этом шире»[39]. И всё же – с какой легкостью описывается эта «голова кометы»!

От улицы Сведенборгсгатан через площадь Медборьярплатцен, и далее по Фолькунгагатан к гимназии «Сёдра Латин» на Хёгбергсгатан – так очерчивает Транстрёмер ареал своего детства. Конечно, время от времени случались поездки на остров Рунмарё, вылазки во Фрескати, Эппельвикен и Эншеде, но мы сосредоточимся на маршрутах Транстрёмера в Сёдере. Мы пойдем на все четыре стороны света, и наша прогулка опишет неправильный прямоугольник в центральной части Сёдермальма. Топография детства Транстрёмера поможет нам понять архитектонику его стихов и открыть важную, но часто упускаемую из вида категорию в поэзии Транстрёмера – комнату. Этапы нашей прогулки покажут, что лирика Транстрёмера построена на поэтике пространства, которая родилась в жилых кварталах Сёдера. Начнем мы с Хурнсгатан.

Старт. Мы сворачиваем на Хурнсгатан, одну из самых загруженных трафиком и потому ругаемых улиц Стокгольма. Ученый, богослов и мистик Эммануил Сведенборг любил и ценил Хурнсгатан. Здесь он купил усадьбу – сегодня на ее месте стоят дома № 41 и № 43, и здесь же он написал ряд значительных трудов, например, «Arcana coelestia»[40] (1749–1956). Прочные деревянные стены надежно защищали от шума на улице, которая уже в те времена была оживленной магистралью, а внутри стен, в самом доме, Сведенборг выстроил целый космос.

Точно не известно, когда именно Сведенборг поселился в усадьбе на Хурнсгатан. Однако известно, что к тому времени Господь уже открылся ему. Что вовсе не помешало мистику интересоваться и земными делами. В усадьбе Сведенборга, помимо жилого дома, окрашенного в желтый цвет, была еще и беседка; также имелась библиотека, оранжерея, цветник и большой сад, и плюс к этому – хлев и конюшня.

В оранжерее, расположенной в верхнем этаже дома, росли лимонные деревья, кипарисы, алоэ и артишоки. Кроме этого, Сведенборг выращивал горох, кукурузу и дыни; вокруг дома росли клены, буки и шелковицы. Семена он выписывал из Америки. В саду, отгороженном от улицы Хурнсгатан прочным забором, цвели гвоздики и дельфиниумы, созревала смородина, буйствовали розы, росли петрушка, шпинат и лен. Летом Сведенборг писал в беседке, созерцая это цветущее великолепие. Он прожил в усадьбе почти три десятилетия, до 1770 года, когда покинул Хурнсгатан и уехал в Лондон.

Апропо. Сведенборг слабым отзвуком доносится до Транстрёмера через грандиозную поэму Гуннара Экелёфа «Мёльнская элегия» (1960), на что между делом указывает Кьелл Эспмарк в своем труде, посвященном жизни и творчеству Транстрёмера[41]. Сновидец Сведенборг, автор «Журнала снов», появляется в поэме Экелёфа и легким эхом отзывается у Транстрёмера – в представлениях последнего о важности сна как посредника между «тогда» и «сейчас», живыми и мертвыми, духовным и земным.

Марияторьет. Сегодня статуя Сведенборга стоит на площади Марияторьет, в окружении семей с детьми, игроков в петанг, стариков на лавочках и представителей богемы. Если взглянуть в южном направлении, то можно увидеть тенистую улицу, которая ведет ко входу в метро. Это улица Сведенборгсгатан, которая берет свое начало от южного конца площади, проходит вдоль жилых кварталов, вокруг железнодорожной станции «Сёдра сташун» и упирается в парк Росенлундспаркен – старый оазис в сердце Сёдера. Возле парка, словно часовой на страже, стоит небоскреб Скаттескрапан, в котором разместился офис налоговой службы. У парка Сведенборгсгатан заканчивается, но в свое время она продолжалась с другой стороны парка. В 1949 году этот отрезок улицы был переименован и получил название Гриндсгатан. Сегодня это тихая улица, на которой кто-то словно по недосмотру позабыл супермаркет Konsum, магазин трикотажа и веломастерскую.

Но в данный момент мы стоим на пересечении улиц Сведенборгсгатан и Магнус-Ладулосгатан, в самой глубине Сёдермальма, и район этот очень далек от ангелов, духов и богемы. Возможно, мы еще не в аду, скорее – в зазоре между нижними кругами. Поэты редко воспевали эти места, и музы никогда не благословляли их своим визитом. Этот район известен главным образом благодаря колбасному производству. Мы стоим у границы… нет, я не хочу называть это «Транстрёмерландией», потому что ни Стокгольм, ни Сёдер не занимают сколь-нибудь видного места в поэзии Транстрёмера. Но меня интересует, занимает ли Транстрёмер какое-то место в сознании тех, кто живет и работает в районе, где прошло детство