Книга Трепетный трепач - Екатерина Вильмонт

— Естественно, но не сдержалась, дура, высказала ему… А он принял Никиту за моего хахаля.

— Ну и пусть! Даже хорошо, он такой шикарный мужик… Слушай, это не в него ты влюбилась?

— Да нет, что ты…

— Но он, по-моему, положил на тебя глаз.

— Нет, он просто мне благодарен за смену амплуа. Только и всего.

Действительно, после коньяка мне полегчало.

— Ну вот, ты уже похожа на человека. Чашка кофе с пирожным, и ты придешь в норму. А потом я тебя отвезу. Лер, познакомь меня с твоими детьми. Очень мне любопытно взглянуть на них. Столько о твоей дочке слышала…

— Познакомлю, в чем проблема?

Я была страшно благодарна Соне за искреннее участие. У нее тоже личная жизнь не сложилась, как, впрочем, у большинства из нас.

И словно прочитав мои мысли, она вдруг сказала горько:

— Мне иной раз кажется, что нас в эти сценарные группы специально подбирают, с неустроенной личной жизнью…

— Зачем? — удивилась я.

— А чтобы мы свои обиды, мечты, невысказанные и несбыточные желания выплескивали в этих дурацких сценариях…

— Не думала об этом, но, впрочем, все возможно…

— А помнишь, когда Лилька вышла замуж, от нее довольно быстро избавились…

— Да ну, ерунда!

— Ничего не ерунда, я уверена на все сто!

— Ну и что? Нам-то с тобой чего бояться?

— А как же твоя любовь?

— Это еще не любовь, раз, наверняка не брак, два, так что…

— А я вот решила — если и выйду замуж, никому об этом не скажу.

— А кандидат уже есть?

— Вроде наклевывается.

— Ну… дай тебе Бог!

— А вот тебе, наверное, я бы призналась. Мы с тобой уже три года работаем, а ты ни разу не сподличала, никого не подставила и работаешь как-то по-честному…

— Зимятов обещал на следующем проекте сделать меня ведущим сценаристом.

— Ну и что? Но ведь не за подлость, а за гениальную идею, это совсем другое дело. И я лично буду рада работать не с этой глупой выдрой Зеленцовой, а с тобой. Знаешь, как она взбесилась, когда узнала про брата-близнеца! Зеленый ужас! Правда, Сашка предвидел такой поворот событий и сказал ей, что это идея Игоря Геннадьевича. Пришлось даме заткнуться.

— Ишь какой защитник угнетенных сценаристов выискался!

— Да он же в сущности неплохой мужик.

— Ну вроде да… А там, кто его знает. Сонь, скажи, а ты знаешь такого кинооператора Игната Рахманного?

— Ну, слыхала, что гений, но никогда даже не видела, а что?

— Да ничего, просто спросила.

— Ты это… в него?

— Ага.

— Как интересно! А он?

— Кажется, тоже. Только мы знакомы всего полтора дня и он улетел в Южную Корею. Снимать кино.

— Это что же, любовь с первого взгляда?

— Со второго.

— Лер, расскажи!

— Да, собственно, почти нечего рассказывать.

— Он тебе пишет? Звонит?

— Нет. Мы так договорились. Он сказал — чтобы не затереть в словах еще такие хрупкие чувства.

— Офигеть! Он такой трепетный или такой трепач?

— Хотелось бы думать, что трепетный, но заставляю себя думать, что трепач, — засмеялась я. — Вот, посмотри! — И я протянула ей телефон с фотографией Игната.

— Хорошая морда, славная… Но бабник скорее всего жуткий.

— Ну и пусть. Я ж замуж не собираюсь.

— А хочешь, я тебе все-все про него разузнаю?

— Да нет, зачем… Я и так кое-что знаю, его мама моя соседка.

— Это плохо.

— Почему?

— Потому что она тоже все о тебе знает, что двое детей… Какой мамаше это понравится? Начнет капать сы́ночке на мозги.

— Ну, он похоже, не из тех, кто будет слушать маму. И между прочим, показания водяного счетчика снимает мама, а не какая-то девица. Мне, например, это понравилось. И потом, я нашла убежавшую собаку и привела домой, это тоже чего-то стоит в глазах матери…

— Господи, Лерка, какая ты наивная. А впрочем…

— Ладно, Сонь, поехали, если ты не передумала, а завтра я заберу свою тачку, а то меня что-то развезло.

— Поехали, мне все-таки удалось тебя отвлечь.

— Ох, я же совсем забыла, мне надо кровь из носу заехать к тетке, она привозит морковку для Гришки, я обещала. Довезешь до Палихи?

— Без проблем. А тебе там надо посидеть?

— Увы, да.

— Значит, опять я твоих детей не увижу.

— Да приходи к нам в воскресенье на обед.

— Правда?

— Конечно, буду рада. Приготовлю что-нибудь вкусненькое.

— Лерка, ты человек!

— Значит, в воскресенье к двум.

— Это на кого ты похожа, скажи на милость? — встретила меня тетка, папина сестра. — Кто тебя так заездил, детки или начальство?

— Да никто, все нормально, тетя Нина. Просто понервничала немного.

— Немного? Краше в гроб кладут. Зеленая вся. Э, да ты выпила, что ли? И за руль? С ума спятила, девка! У тебя дети, это куда годится? Нешто спиться решила?

— Тетя Нина, дай сказать! Да, я выпила пятьдесят грамм коньяка, а за руль не села, меня подруга привезла. Та к что все нормально.

— А с чего это ты средь бела дня коньяк хлещешь?

Муж тети Нины в свое время спился и попал под машину. Насмерть.

Пришлось ей все рассказать.

— Ну и скот! Мне он всегда не нравился. Для него люди мусор! А мне Лизка говорила, что тут свекровь твоя была?

— Ой, она совсем другой человек! Замечательный! И летом повезет ребят в Европу и в Марокко, они в ней души не чают. Гришка сперва плакал, что у него такой бабушки нет, но очень скоро успокоился. Ждет не дождется, когда к бабушке поедет.

— Ты на все лето отпустишь ребят?

— Отпущу. С Еленой Павловной отпущу. У меня работы невпроворот будет.

— Надо же, как в жизни бывает… Муж говно полное, а свекровь — золото. У меня так не было. И муж говно полное, и свекровь та еще погань… А ты знаешь, Лер, мой сосед по даче, такой хороший мужик и вдруг овдовел…

Тетя Нина частенько рвалась знакомить меня с «хорошими мужиками».

— Нет, тетя Ниночка, увольте. Не хочу!

— Ну и дура!

Тут позвонила Катюха.

— Мам, у тебя все нормально? Ты когда приедешь?

— Я у тети Нины. Скоро буду. Вы там сами поужинайте.