Книга Боссов сын, или Я принимаю бой! - Оксана Алексеева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Вот и я о том же! – он воскликнул, указывая пальцем на запыленный плафон. Точно, надо будет как-нибудь их помыть. – Потому я и начал с того, чтобы срочно влюбить ее в отца. Ненадолго, потом отвадим. До свадьбы не дойдет, не волнуйся.
– Строго говоря, я не об этом волнуюсь. Стас, помнишь, я две минуты назад называла тебя неадекватным придурком? Должна признать, что тогда еще…
– Да подожди ты! – он перебил. – У них отличные многолетние отношения, взаимоуважение, но дружба дружбой, а студентики студентиками! И только любовь творит чудеса. У влюбленного человека мозг напрочь отказывает, чувство самосохранения исчезает, а работа идет лесом. Нет иного способа, чтобы она забыла о своей должности! Надо только подтолкнуть ее в нужном направлении!
– Ага, несколько лет назад они не сошлись, но стоит нам с тобой немного подтолкнуть – и хрясь, моя мама уже не декан, а обезумевшая романтичная тетка в ожидании одобрения своего властелина.
Я издевалась и подчеркивала это тоном, но Стас не заметил:
– Именно! Тогда они не сошлись – мы с тобой мешали. А теперь сделаем вид, что уже повзрослели! И некоторое время будем скрывать, что это не так. Сегодня вечером приходите к нам на ужин. Мы с тобой работаем вместе, коллеги не разлей вино, а ты и маму прихватишь. Что странного в том, чтобы я пригласил коллегу на ужин?
– С мамой? – я думала, что моя бровь выше подняться уже не может, но ошибалась.
– А что такого?
– В самом ужине ничего плохого не вижу. По крайней мере, не помешает напомнить маме, что они друзья, и пусть Борис Игнатьевич сам расскажет о действиях «Рек-про» – от него прозвучит убедительнее. Вполне возможно, что она и сама не захочет связываться с такими людьми.
– Ну да. Твоя-то не захочет… Мы не можем ставить на такую темную лошадь.
– Кто лошадь?!
– Фигура речи. В общем, план утвержден.
– Нет! Не буду я участвовать в идиотизме под названием «преврати декана в марионетку», тем более, что ничего не сработает!
– Будешь! Пусть не ради нас или себя. Отомсти мерзавцам ради Насти! Или тебя ее слезы не тронули?
– Настя бы от такого разговора еще раз прослезилась. Стас, у тебя от недосыпа голова совсем отказала, хотя и раньше с ней было не все гладко. Проспись! Предполагаю, что тебе это часто говорят, но я совершенно искреннее настаиваю – проспись!
Сама не заметила, как начала кричать. Стас изобразил, что его дернуло от звука, и завалился спиной на кровать. А через пару секунд выполнил приказ. Уж не знаю, притворялся или нет, но засопел вполне правдоподобно.
Я его несколько раз потыкала ногой, а потом отмахнулась. Придумал тоже, стратегии какие-то строить, когда мы даже сидя шатаемся! Залезла на другую сторону кровати и через полминуты провалилась в глубокий сон.
Пробуждение было неприятным – Стас подтянулся выше и сопел мне в ухо. Я глянула на часы и заорала:
– Подъем! Ужин-то во сколько?
Он ответил, не открывая глаза:
– Давай завтра. Врагам же тоже нужно выспаться, прежде чем мы сотрем их с лица земли…
– Да хоть никогда! Но маме я все-таки позвоню и расскажу о ситуации.
Стас почти сразу сел, подперев подушкой спину, и потребовал:
– Звони. Только на громкую связь включи.
– Это еще зачем? – Мне скрывать такой разговор было незачем, просто удивилась.
– В твоей лояльности я убедился, но хочу и ее точку зрения из первых уст услышать! Ну и чтобы ты знала, что я услышал. Тогда, возможно, и наши с тобой переговоры будут проходить проще. А то я тебе об одном, а ты мне о другом, хотя уж в ненависти к «Рек-про» мы должны быть не то что на одной стороне, а на одной баррикаде!
Пожала плечами. Будет очень кстати, если мама Стаса шалопаем между делом обзовет.
Она приняла вызов почти сразу, и после коротких приветствий я перешла к делу:
– Мам, а может, нам к Стрельцовым как-нибудь на ужин наведаться? Я со Стасом в одном отделе работаю, а вы с Борисом Игнатьевичем о делах поболтаете в неформальной обстановке…
Удивило меня то, что она не переспрашивала – с чего вдруг такая идея, а отрезала сразу:
– Никаких ужинов. Сейчас это неуместно, доча.
У меня даже в горле пересохло от ее тона.
– Почему? Вы же давние друзья!
Мама помолчала несколько секунд, отчего и мои, и Стасовы глаза становились все круглее. Потом все-таки объяснила:
– Я понимаю, что ты на него работаешь и о делах фирмы радеешь. И я даже понимаю, зачем Боря тебе невзначай про ужин удочку закинул. Тоже хочет меня поиметь, пока я не поимела Жильцова. Но я уже согласилась встретиться с директором «Рек-про». Знаешь такого? Встречаемся в ресторане, а не в институте, там я из него вытрясу все, что он может дать.
Стас тихо простонал и упал лицом в мою подушку. Но на этот раз я его эмоции разделяла, потому и затараторила как можно быстрее:
– Мам, Борис Игнатьевич меня ни о чем не просил! Но я прошу тебя! Ты не в курсе, что произошло, этот Жильцов – мерзкий и беспринципный человек! Мы сегодня всю ночь в отделе… – и я пересказала вкратце все последние события.
– Серьезно?! – она вообще нелогично обрадовалась. – Как же на руку информация, спасибо, дочка! Я тогда с него не только по своему списку стрясу, но и выбью полное обновление компьютерного класса! Намекну, что с таким заходом на рынок ему в будущем очень понадобятся люди, которые смогут сказать доброе слово в поддержку его репутации.
– Мам! – я уже кричала. – А как же совесть?
– При чем тут совесть, когда речь идет о новых компьютерах для детей? Вот если откажется, то я прямо в курс лекций включу реальные примеры недобросовестной конкуренции с названиями конкретных фирм. А потом и Боре Стрельцову намекну, что единственный и неповторимый лидер рынка не может уступить место главного мецената какому-то пришлому выскочке… У-у, да у нас через год их войны будет самый навороченный ремонт корпусов в стране!
Я растерялась окончательно:
– Но это не их война, мам, это и моя война тоже.
– Так и воюй за свои интересы, доченька, молодец! Именно таким человеком я тебя всегда и хотела видеть! А я пока буду воевать за свои.
Когда я откинула телефон на тумбу, Стас вытащил лицо из подушки и произнес:
– Какие же вы, Луговые, одинаковые, аж жуть берет.
Оправдываться я не собиралась, да хотя бы потому, что каждый вправе играть на той стороне, которая его изначально. И если бы я сейчас работала в институте, как мама когда-то предлагала, то и не заметила бы несостыковок в ее планах. Однако задумчиво сказала:
