Книга Волк в ночи - Татьяна Чащина

И бессильно уронила руки на колени. Сумма, написанная на плотной белой бумаге, была чудовищной. Чудовищно огромной. Я спокойно могла погасить остаток задолженности по ипотеке, и ещё осталось бы.

За что можно платить такие сумасшедшие деньги? Неужели только за полчаса игры на арфе? Я, конечно, наивная, но не настолько. И не настолько уверена в себе, чтоб думать, что мне платят за услуги определённого характера. Проще говоря, за секс.

Не стоит столько простой секс! И даже непростой столько не стоит!

Я, конечно, красивая девушка, здесь никакого кокетства нет. Но не настолько, чтоб платить мне за ... Ну, допустим, ночь, такие деньги!

А, значит, меня покупают не на ночь.

Я отбросила конверт в сторону, закрыла глаза.

Никуда я не поеду. Ни за что. И даже за эти деньги не поеду. Я и так связана по руками и ногам обязательствами перед сестрой и умершей матерью. Я работаю, стараюсь. Мы выкрутимся. Не обязательно для этого продаваться в рабство.

Тут в голову пришли последние слова дирижёра. Если я правильно поняла, то мой отказ влечёт за собой автоматическое увольнение с работы. И, скорее всего, невозможность устроиться в будущем. Разве что в магазин продавцом. И то под вопросом.

Данил... Он очень чётко обозначил свои желания. Он хочет со мной жить, здесь он в командировке и скоро уедет. Если не обманывает, то со мной. Но как быть с Лаурой? А маленькая Эстер?

Если я все брошу и уеду, то как они здесь будут без меня? И где гарантия, что мой побег не отразится на них? И где гарантия, что мой отказ не отразится на... Всех?

Меня прошиб холодный пот от мысли, что Данилу могут навредить! Я вспомнила свой ужас , когда увидела, как в моего волка целятся, своё желание безотчётное защитить.

Сейчас все гораздо хуже. Человек, имеющий такие деньги, способный так легко их отдать за ... Меня...

Боже, такой человек запросто нанесёт вред не только моим сестре и племяннице! Но и Данилу! Нет!

Такого нельзя допустить! Никак нельзя! Я недолго знала своего волчьего любовника, но очень сильно сомневалась, что у него хватит сил и средств противостоять! Такому! Потому что оборотень он, конечно, оборотень. Но против денег нет приёма.

Но, может, я зря так сильно испугалась? Ну, мало ли ценителей? И даже если этот человек хочет заполучить меня, то что мешает мне объяснить ему невозможность этого?

И вообще, с какой стати?

Внезапно я разозлилась. Да что себе позволяет этот меценат поганый? Думает, что все продаётся? Я ему объясню, что это не так!

Я схватила коробку, намеренно грубо разорвала упаковку предлагаемого концертного костюма. И усмехнулась, разглядывая. Да уж. Концертный костюм. Арфистки, да. Короткое чёрное платье, дорогого бренда, украшенное спереди черными полудрагоценными камнями, корсетом, без бретелей и рукавов. Чулки, тоже черные, с ажурными рисунками. Туфли на тонкой высоченной шпильке. Из украшений для дорогой проститутки, с бонусом игры на арфе, предлагалось тяжёлое колье из кожи и драгоценных камней тоже чёрного цвета, сапфиров, кажется, ошейником застёгивающееся на шее, и серьги-гвоздики. Тоже черные, ловящие свет гранями так, что глазам больно было.

Я сразу представила, как буду выглядеть в том изысканно-вычурном зале с стеклянной крышей, рядом с роскошным золотым инструментом. Вся в чёрном, оттеняющая красоту арфы. С ошейником на шее. Рабыня.

Я открыла предложенную косметику и расхохоталась в голос. Истерически. Не рабыня! Прихватила щепотку дорогой искрящейся пудры для тела, сдула с пальцев, понаблюдала, как мелкие частицы золота и серебра танцуют в воздухе. Нет. Не рабыня. Вещь. Статуэтка. Кукла. Господи...

Я добиралась до места на такси, сразу переодевшись в предложенный наряд. И отключив телефон. Не стоило Данилу знать, куда я еду. В прошлый раз он был очень недоволен. Хотя я тогда не особо поняла причину, да и не заостряла на этом внимание, полностью увлечённая своими переживаниями. И им. Моим чудесным мужчиной. Воспоминание оставило горечь на языке, и  я поспешила прогнать его. Нет, сначала дело. Сначала выяснить окончательно, чего же хочет от меня этот заказчик. И как я могу из всего этого выкрутиться. А я выкручусь, точно. Потому что никак по-другому.

Шатко скользя, прошла по дорожке.

Дверь открыл тот самый человек, что встречал меня в прошлый раз. Кивнул, молча принял дублёнку, проводил в знакомый зал.

Из темноты появилась огромная фигура, как и в прошлый раз одетая в строгий костюм. Мужчина с удовлетворением оглядел мой наряд, задержавшись на тонкой линии шеи, охваченной жёстким тяжёлым ошейником,  на ложбинке между грудей, усыпанных блестящей пудрой, на ногах, затянутых ажурными чулками. Лицо его было непроницаемо, и я не понимала, доволен он или нет. И собиралась с силами, чтоб заговорить, но мужчина   сел в кресло и кивнул.

Ну что же, значит после концерта. Я  выдохнула, села за инструмент.

В этот раз не удалось отключиться, хотя концерт, выбранный хозяином, мне всегда нравился и удавался безупречно.

Я играла и чувствовала прикосновения.

Хозяин сидел на своём месте, не шевелясь. Только глядя.

А я  ощущала, как меня раздевают, как меня касаются, бесстыдно и нагло, как меня  поворачивают, заставляя взглянуть в глаза…

Это было чудовищно.

Я никак  не могла  отрешиться от этих, практически физических, осязаемых взглядов.

Играла, ощущая, что  щеки горят все ярче, голова клонится все ниже.

Ещё чуть-чуть.

Мне надо совсем немного потерпеть. И потом я забуду об этом навсегда.

Выясню все вопросы, получу деньги за концерт и просто забуду обо всем.

Вернусь в клинику за Лаурой, которую уже должны будут обследовать полностью, и, возможно, дадут нам надежду на выздоровление.

Позвоню Данилу и позволю ему утащить меня на ночь к себе.

И ничего ему об этом унижении не расскажу. Никому не расскажу.

Я прекрасно помнила эти свои очистительные успокаивающие мысли во время игры, когда стояла потом, через два часа, прижимаясь лбом к холодному стеклу в клинике и думала о том, насколько я была наивной, никчёмной дурой. Не надо было мне туда ехать вообще. А теперь пути назад нет.

***

Драски сидел в кресле, слушал свой любимый концерт, искрящимися нотами рассыпаемый по залу. Смотрел на тонкую изящную девочку, от которой тоже исходило сияние, и совсем не одежды и косметики это заслуга! Она сама суть - сияние, свечение, падающая звезда. Исполняющая желания.  И его желание она сегодня точно исполнит.

Он смотрел на неё, и еле сдерживался, чтоб не встать, не подойти к ней, развернуть резко от инструмента, провести руками по плечам, размазывая золотистую пудру, заглянуть в огромные глаза, насладиться её испугом, её непониманием.