Книга Чеченский этап. Вангол-5 - Владимир Прасолов

Но тогда он видел, что беглые просто добывают золото на ручье, а теперь? Теперь было что-то другое. Кольша услышал несколько фраз, которые заставили его затаить дыхание. Один из них сказал:

– Зря бабенку-то, с собой бы повели, еще б не раз попользовались…

– Заткнись, Клещ, те чё, их мало было, когда ляхов резали? Вот кобель, а!

– Все, собирайтесь, уходим. Туз, пали эту хату… – скомандовал высокий ростом, со шрамом на щеке мужик.

Кольша видел, как они подожгли чум и пошли вверх по ручью. Трое вооруженных зэков уходили, «заметая» за собой следы. Это было плохо. Кольша понимал, что это очень плохо, но пока не знал, что же ему теперь делать с этим всем.

Дождавшись, когда они ушли подальше, Кольша сбегал за своими вещами и Арчи и опять спустился к догорающему чуму. То, что он увидел, было еще ужасней, чем он предполагал. Среди тлеющих оленьих шкур рухнувшего строения он нашел обгорелый и истерзанный труп женщины и двоих маленьких детей. Дети были заколоты стрелами тунгусского лука. В них явно стреляли, как в мишени.

– Звери, – прошептал Кольша. – Это не люди, это звери!!!

Арчи смотрел на человеческие тела, шерсть его стояла дыбом. Он медленно обошел стойбище, принюхиваясь ко всему, что не сгорело на земле. Чуть в стороне он негромко залаял, явно подзывая Кольшу. В нескольких метрах на берегу у ручья в веревочной петле, накинутой на шею как аркан, лежал задушенный мужчина, судя по внешности, тунгус. Кольша понял, что это был, вероятно, муж женщины и отец убитых детей. Судя по следам на песке, его волокли в петле по земле, пока он не задохнулся.

Кольша достал лопату и стал копать могилу, стараясь при этом ни о чем не думать. Он понял одно: война для него еще не окончилась. Война ни для кого не окончилась, пока по земле ходят звери в человечьем обличье.

Две недели назад в одном из лагерей на Ангаре. Шрам

В бараке было сыро и холодно, весеннее солнце не проникало внутрь этого наскоро сколоченного осенью из полубруса и досок строения. Тепло держалось только вокруг сваренной из бочки буржуйки, которая от жара деформировалась и походила на черное чудовище, дышащее огнем. Эту ночь истопником был Петро, высокий, худощавый, но очень жилистый чернявый мужик с большим шрамом через всю правую щеку. Он с вечера натаскал дров и периодически подбрасывал в жерло этого ненасытного зверя, сжирающего истекающие дегтем, как черной кровью, березовые поленья…

«Во, так в аду, наверное, и есть», – думал он с тоской. Так оно и будет теперь в его жизни, если не сбежать, до самого дня последнего, а и потом, скорее всего, то же самое… А сначала-то все хорошо было, так хорошо… Еще десять лет назад, в тридцать седьмом, ему исполнилось двадцать лет, и он, приехав из села под Ивано-Франковском, поступил в институт во Львове. Это было счастливое время, когда он, студент, впервые встретил ту, которая навсегда забрала его сердце. Это было время, когда молодежь бурлила стремлением к свободе, к независимости. По вечерам, после занятий, он ходил в тайные кружки и с воодушевлением слушал вожаков молодежи о том, что украинцам необходимо бороться за свободу, за создание украинского государства, освобождение от польского ига. Тогда вся Западная Украина, после Первой мировой войны и революции в Российской империи, была захвачена Польшей. В принципе, до приезда во Львов, в своем родном селе Петро этого польского ига как-то не ощущал. Его семья жила по соседству с польской семьей. Они жили дружно, весело встречали и общие праздники, и традиционные национальные. В селе была греко-католическая униатская церковь. Все жители вместе молились Богу, очищая свои души от грехов. Двое его дядьев имели жен из польских семей. Сестра была замужем вообще за румыном, и это как-то было в порядке вещей. Село жило мирно и спокойно. Дети, подрастая, после гимназии уезжали учиться. Кто-то ехал в Варшаву, кто-то, как Петро, во Львов, для всех дороги были одинаково открыты. От достатка и желания зависел выбор, а жили люди в селе в хорошем достатке, земля да руки умелые кормили. Радовались миру, который наконец установился после потрясений, что прокатились по земле в начале этого века. Понятно, что с опаской заглядывали в будущее; рядом Германия, заявив о превосходстве арийской расы, коричневой чумой начала охватывать страны Европы. С востока от родственников, а их было много, разделенных границами, приходили недобрые вести о бесчинствах, творившихся в социалистической Украине; аресты, репрессии, раскулачивание, а попросту грабеж вызывали неподдельный страх. Огромная страна, Советский Союз, куда входила Украинская Советская Социалистическая Республика, накапливая военный потенциал на границах с Польшей, тоже вызывала опасения. Но русские не кричали о превосходстве своей расы и не расстреливали евреев и цыган, а немцы это уже делали, и об этом тоже ходили слухи. Да, было тревожно, но в целом Петро уверенно смотрел в свое будущее. Он хотел стать инженером, изобретать новые машины для сельского хозяйства, чтобы облегчить труд людской на земле. Девушка, чьи дивные очи околдовали его, ходила на тайные собрания ячейки Организации украинских националистов. Она была поглощена желанием участвовать в освобождении Украины от поляков. В моменты близости она шептала своему возлюбленному: «Ты должен стать героем Украины, дорогой. Ты достоин этого!»

И Петро вдруг поверил в это. Он должен стать героем! Он может им стать, только для этого Украина должна сбросить польский гнет со своих плеч, он должен сделать ее свободной, самостийной страной. С этого дня учеба отошла на второй план. У него появилась другая, более важная, а главное, святая цель – борьба за освобождение его родины от польского гнета. Петро вступил в подпольную группу и стал сначала распространителем нелегальной литературы, потом курьером по особым поручениям самого Степана Бандеры. Он чувствовал, как крепнет его любовь. Девушка отдалась ему, и теперь он уже не мог без нее жить, они оба были на переднем фронте борьбы. Однажды он предложил ей руку и сердце, а она ответила, что очень любит его, но выйдет за него замуж, только когда их борьба закончится победой. Петро понял, что его личное счастье теперь тоже зависит от этой победы. Он и представить себе не мог, что таких женихов у его возлюбленной только в одном Львове было не меньше десятка. Она уже несколько лет работала на германскую разведку, а раскрутка межнациональной розни в Польше были одной из стратегических задач Германии на том этапе. Но Петро был от этого далек, он с головой ушел в подпольную работу и даже не понял как, но вскоре уже с ненавистью называл поляков презрительно – ляхами. Вскорости он новичкам разъяснял, как надо ненавидеть ляхов и как уничтожать все польское на своей родной земле. Его речи были убедительны, его слушали, за ним шли. Это было замечено, и он был назначен одним из помощников Проводника освободительного движения на Западной Украине. Когда в Варшаве был убит польский министр внутренних дел Бронислав Перацкий, в числе арестованных оказался и Петро, но был освобожден за недоказанностью его связи с этим террористическим актом. А она, его любимая, за это время исчезла. Он долго искал ее следы, узнал, что она тоже была арестована и пропала. Кто-то сказал ему, что, возможно, она была замучена в польских застенках. После нескольких дней пьяного забытья, Петро принял решение уничтожать ляхов на украинской земле. Это уже было его решение, ненависть переполняла его, он жаждал мщения. Однажды к нему пришли с паролем от Проводника. Не задумываясь ни секунды, он вступил в боевую группу и получил оружие. Тренировались в стрельбе и обучались подрывному делу в лесах, где были оборудованы схроны. Они готовились обрушиться на польскую власть, но этого не потребовалось. В сентябре тридцать девятого Германия перешла границы Польши и в течение месяца, разбив польскую армию, захватила страну. Однако восточную часть тогдашней Польши, Львов и всю Западную Украину оккупировали советские войска. Петро оказался по ту сторону границы, там, где новые хозяева Польши, немецкие фашисты, устанавливали свои порядки. А его родина, его земля, стала частью советской Украины, хода туда для него не было. Там хозяйничали москали, коммунисты – комиссары, раскулачивая и сгоняя в колхозы его несчастных соотечественников. Петро метался по Польше в поисках своих, но немцы быстро наводили порядок. Он был арестован и вместе с группой своих единомышленников вывезен в Германию в школу абвера. Этому предшествовало длительное собеседование, в ходе которого Петро с удивлением узнал, что немецкой разведкой на него давно составлено очень полное досье.