Книга Чеченский этап. Вангол-5 - Владимир Прасолов

Кольша, поравнявшись с ней, остановился и сказал:

– Давайте я помогу.

Женщина подняла на него опущенные к земле глаза и молча кивнула, отпустив веревку, стягивающую хворост.

Кольша подхватил вязанку на плечо и пошел за медленно идущей женщиной. Ей было, может, чуть больше сорока, но внешне она выглядела значительно старше. Обернувшись, она еще раз посмотрела Кольше в лицо.

– Вон мой дом, неси туда, пока я дотащусь. Посиди там, на лавке, я покормлю тебя. Вижу, голодный ты.

– Не откажусь, хозяйка, – ответил Кольша, улыбнувшись.

– Откель ты такой, сынок?

– С реки, мать. – Кольша глянул в ее глаза и удивился их чистоте и какой-то особой, женской проницательности. Ее взгляд притягивал и одаривал материнским теплом. Кольша вдруг почувствовал себя совсем мальчишкой, и от этого сладостно защемило сердце. Он улыбнулся, вспомнив глаза матери, они были чем-то схожи. Эх, как давно было его детство…

Хозяйка вынесла Кольше чашку с вареной картошкой и крынку молока. Рядом положила полбуханки хлеба и несколько головок лука.

– Кушай, парень, далеко путь держишь?

– Ниже Енисейска наша деревня, туда и иду.

– Далеко… я в тех краях и не бывала. А чего пехом?

– Вот так случилось, за проезд заплатить нечем, – сказал Кольша, жадно уплетая холодную картошку.

– Вижу, а у меня лодка от мужа осталась, мне она ни к чему, хочешь, забери, все легче добираться будет.

Кольша даже есть перестал от неожиданного предложения. Как она про его думки прознала? Он же ни слова про то не сказал, только глянул на лежавшую на бревнышках у ворот обветшавшую уже плоскодонку.

– Бери, бери, только она уже лет шесть здесь лежит. Как муж на войну ушел, так и не трогал никто. Поди, рассохлась. Там в сарайке смола в ведерке есть, мой-то Федор лодку ею мазал. Возьми, ежли надо.

Кольша молча кивнул, доел и поблагодарил хозяйку.

– Меня Марией зовут, а тебя как величать?

– Кольша, теть Мария! Так где там смола-то?

– Пойдем покажу, вот там и костерок жги, – показала она на берег, к которому спускался ее огород.

– Спасибо большое, думаю, до вечера управлюсь, а к утру можно будет и отчалить…

Утром он зашел к хозяйке в дом и положил перед ней на стол две золотые монеты.

– Теть Мария, примите от меня, ничем другим заплатить не могу.

Она взяла одну монету, посмотрела на нее, потом на Кольшу и сказала:

– Ты рази не знаешь, сколь этот червонец стоит? На него можно коня иль корову купить, а ты мне за старую лодку аж два червонца отвалил? Не возьму.

– Я не за лодку, а за то, что вы меня приняли и согрели. Не обижайте, примите.

Мария еще раз глянула, как-то испытующе, на Кольшу и кивнула.

– Хорошо. Приму, только будь осторожен, Кольша, не кажи никому такие монеты, до беды могут они довести.

Через три дня Кольша проплывал мимо Каргино. Причалив у ручья, он сходил к Михеичу. Варвары дома не было, Михеич пояснил, что она опять у родни и будет там до конца месяца. Кольша взял Арчи и ушел, даже не оставшись на ужин. Прощаясь, сказал:

– По осени Варвару заберу, дом поставлю и заберу. Передайте ей, сейчас нет времени хороводиться.

– Хорошо, Кольша, нужда будет, сообщи, приеду подмогну.

– Ладно, я сруб хочу взять готовый или дом на разборку, ежли кто продает, поищу. Бывайте.

– Бывай, Кольша.

– Арчи, пошли, – окликнул Кольша пса, отвязанного уже от цепи и шнырявшего по двору.

Тот вылетел из зарослей малины и, проскочив мимо Кольши, побежал по тропинке к реке. В зубах он явно что-то нес. Уже подойдя к лодке, Кольша увидел его довольную морду и остатки изглоданной косточки. Как же, разве мог Арчи свою заначку просто так оставить?

– Все, в лодку, – скомандовал Кольша, и через минуту они вновь вдвоем поплыли по течению огромной реки, несущей и несущей свои неистощимые воды на север.

В этот раз Кольша уже хорошо помнил маршрут, и за несколько дней без задержек дошли до своего ручья. Шли ночами, близко к берегу, обходя большой водой селения. Кольша, из-за своего ценного груза, опасался встречи с людьми, особенно с людьми в погонах. Так или иначе, они, оставив лодку в пойме ручья, вышли на знакомую тропу и двинулись к родной деревне. Кольша забрал в своем тайнике оставшийся инструмент, чего уже ему без дела лежать? Груз оказался достаточно тяжел. Поразмыслив, Кольша решил оставить в тайнике на скале золото, чего его носить туда-сюда? Кольша углубил нишу под скальным выступом и, отсыпав горсть червонцев, уложил туда мешки с монетами, затем осторожно прикрыл все камнями и ветками. Со стороны тайник был совсем незаметен.

– Ну вот, теперь, налегке, можно и в деревню идти, правда, Арчи? – спросил он скучавшего под деревом пса. Тот подскочил и, виляя хвостом, побежал вниз к знакомой тропе.

Кольша шел спокойно и уверенно, на душе было светло. Он выполнил свое обещание другу, добыл золото на выкуп, теперь можно было подумать о строительстве своего дома, о предстоящей свадьбе и новой жизни. В голове он уже обдумывал, где свой дом поставит; места в деревне свободного хватало, но хотелось, чтобы место и повыше, и рядом с речкой было. Он в своих думках уже представлял, как войдет с Варькой в новый, пахнущий смолой и стружкой пятистенок, она выглянет в окно, а за окном ручей звенит чистыми струями и поляна вся в малиновом иван-чае. Она окно распахнет, и ворвется в дом воздух таежный, густой ароматами, словно мед. Кольша чуть не упал, запнувшись о корень. «Размечтался», – улыбнулся он самому себе. Вот сейчас с Петром встретится, золота ему на выкуп даст, а сам сруб по деревням искать станет или дом на разбор. Все быстрее дело пойдет. Только вот как этот сруб сюда привезти? Кони нужны, а где их взять? Кольша понимал, что задача перед ним стоит неподъемно тяжелая. «А что, ежели дом, а потом и саму деревню прямо на берегу Енисея поставить, теперь-то что прятаться, а?» Вот эта идея ему понравилась. Это подняло ему настроение, и он прибавил шагу. Они переночевали на старом месте и поутру двинулись дальше. Преодолев подъем на сопку, они спускались к ручью, на котором он когда-то познакомился со своим другом и командиром, спасшим его в Сталинграде, – Сергеем Лемешевым. Они неспешно шли вниз по еле заметной тропе, как вдруг, как и в тот раз, Арчи насторожился и, тихо рыча, предупредил хозяина, что здесь кто-то есть. Кольша покачал головой. Да что же это? Опять?

Он осторожно стал спускаться к ручью. Потянуло дымком костра. Арчи шел сзади, подчинившись команде хозяина. Приблизившись, Кольша, оставив мешок и собаку, скрытно подошел еще ближе и вскоре увидел тех, кто хозяйничал на ручье. На том же самом месте, а оно действительно было удобным для стоянки, на берегу ручья стояло строение, напоминающее чум таежных кочевников-тунгусов. Когда-то давно, зимой, они приходили в их деревню, меняли мясо и шкуры на нужные им товары. Кольша вместе с другой детворой крутились около их стоянки: интересно было посмотреть на домашних оленей, да и вообще на этих чудных людей. Сейчас Кольша решил немного понаблюдать и, скорее всего, обойти их стоянку. Он не хотел никаких встреч, пока не дойдет до деревни. Он ожидал увидеть тунгусов в их оленьих одеждах, но из чума вскоре вышли несколько мужчин в военной форме без погон. Вернее, это были люди в остатках какой-то военной формы – потрепанные выцветшие кителя, разбитые сапоги. Они были давно небриты и нестрижены. В руках у двоих было оружие – охотничье ружье и карабин. Кольша затаился, он почувствовал опасность, она исходила от этих людей. Если бы шла война, он бы сразу понял, что это дезертиры или пленные, но война давно окончилась, да и эти места так далеки от тех, где велись бои… Кто же они? Из обрывков фраз, долетавших до Кольши, он наконец начал понимать, что это беглые заключенные. «Вот, прям, все как тогда, повторяется…» – подумал он.