Книга Меч ненависти - Джеймс Салливан

— Нессос, бери впереди слева! — спокойно скомандовал Оримедес. — Антафес, ты пойдешь слева рядом с паланкином. Я буду держаться справа. Мы будем наготове, если кто-то еще упадет. Паланкин больше не должен падать! А теперь вперед, мы…

Неописуемый грохот прервал его слова. Фасад склада начал клониться в сторону набережной. Так же как Шахондин склонялся перед Эмерелль — подчеркнуто медленно, чтобы выразить таким образом свою насмешку над этим жестом покорности, так и стена дома склонялась с презрительной медлительностью. Объятая пламенем стена в двадцать шагов высотой, кланявшаяся смерти.

Один из хольдов с криком выскочил из лодки, пытаясь добраться до гавани. Кентавры делали все возможное, пытаясь уйти из опасного места. Вокруг летели балки и обрешетка крыш. Олловейн помогал Гондорану и его товарищам выбрасывать горящие обломки, падавшие в лодку, за борт. Эльфийка, вцепившаяся в Оримедеса, потеряла равновесие и соскользнула с его спины. Олловейн увидел, как она попала под копыта других полуконей. Ее швыряло, словно куклу, в разные стороны, а затем она замерла.

Набережная опустела в считаные мгновения. Почти все попрыгали в воду. Мостовая была густо покрыта обломками красной кровли и, казалось, вся была залита кровью. Подбитые копыта кентавров то и дело оскальзывались на неровных камнях. Лодку раскачивало из стороны в сторону. Олловейн присел на корточки, прижался спиной к одной из скамей в лодке и держал на руках Эмерелль. Голова королевы бессильно покачивалась из стороны в сторону при каждом рывке.

Нессос споткнулся и упал. Антафес тут же подскочил к нему и занял место кентавра. Светловолосый Нессос попытался снова подняться, но ноги отказывались держать его. Олловейн увидел, что из шерсти у него торчит окровавленный обломок кости. Кентавр упрямо поднял руки, словно пытаясь обнять пылающую стену, падающую прямо на него. Рухнувшего кентавра поглотило жаркое пламя. Будто лавина из огня, обрушилась стена на улицу. Части крыши рухнули в прибрежные воды.

Жара словно кулаком ударила Олловейна. Он почувствовал, как натянулась кожа. Глаза снова начали слезиться. Взметнулась туча искр. Из воды послышались крики.

— Сюда, наверх! — Кентавры пробежали мимо тропы Лотосов. — Назад!

Широкая мраморная лестница вилась по холму. Уже через двадцать шагов, после того как дорога повернула, беглецам показалось, что они попали в другой мир. Тропу Лотосов обрамляли роскошные здания, поддерживаемые колоннами. В тенистых нишах вился плющ. На каждой ступеньке стояли фонарики. Только отдельные виллы были охвачены пламенем. Кобольды и козлоногие фавны пытались контролировать огонь. Они образовали цепочку с ведрами до колодца. Высокие дома с красивыми фронтонами закрывали вид на гавань. О разверзшемся аде свидетельствовало только светящееся красным небо и редкие, почерневшие от сажи беглецы. Олловейн недоверчиво рассматривал немногих выживших, выходивших из пламени на тропу Лотосов. Не преследует ли их кто? Интересно, что стало с лучником, который пытался убить Эмерелль? Разгадал ли он маскарад? Или поверил, что королева бежала из гавани на своей роскошной либурне?

Олловейн почувствовал, как что-то теплое бежит по руке. Рана на груди королевы снова начала кровоточить.

— Во дворце мы тебе поможем, — прошептал он, поддерживая ее голову.

Она не слышит, говорил его разум, и все-таки эльф надеялся, что каким-то образом помогает ей. Он чувствовал себя менее беспомощным, пока разговаривал с ней.

— Уже недалеко. Ландорин исцелит тебя. Никто не плетет такие искусные целебные заклинания, как он.

И только теперь Олловейн заметил, что кентавры остановились. Они достигли круглой площади на вершине холма. Дворцы сменились садами. Здесь огненные шары еще не причинили вреда. С вершины было далеко видно море, открывалась панорама на значительную часть города. Гавань, склады и дворцовая башня князей Рейлимее, стоявшая в конце каменного пирса, стали жертвами пламени.

В кварталах, находившихся дальше от моря, пожаров было немного. Но Олловейн видел, как жаркий ветер гнал огонь дальше и дальше вглубь города по направлению к одной-единственной огромной огненной колонне — дворцовой башне Эмерелль! У мастера меча перехватило дыхание. Башня находилась далеко за пределами досягаемости катапульт, и искры еще не успели разнести огонь! Должно быть, кто-то поджег башню королевы! Заговор против Эмерелль был гораздо более обширным, чем предполагал Олловейн.

— Что теперь, мастер меча? — устало спросил Оримедес и сделал своим ребятам знак опустить паланкин. — Куда теперь?

Эльф по-прежнему с недоумением пялился на горящую башню. Возможно ли, чтобы от Эмерелль утаили крупный разветвленный заговор? Или она знала обо всем, что произойдет? Теперь он снова вспомнил о том, как она смотрела на Мату Мурганлевка, огромное, наделенное душой дерево в Магнолиевом дворе. Предчувствие не обмануло его… Эмерелль прощалась. Должно быть, ей была ведома судьба дворца.

— Олловейн! — Теперь Оримедес стоял прямо перед ним. — Куда мы пойдем?

Мастер меча беспомощно огляделся по сторонам.

— Мы не можем рисковать и нести туда паланкин. Кто бы ни поджег дворец, они только и ждут того, чтобы получить власть над королевой.

— Чушь! — проворчал князь кентавров. — В этом нет никакого смысла. Ведь горящий дворец предостерег нас. Было бы гораздо проще заманить нас туда в западню.

— Может быть, они чувствуют себя настолько всесильными, что им все равно. Они знают, что нам от них уже не уйти.

— Они. Они. Они! — Хвост Оримедеса яростно свистнул в воздухе. — Кто они такие? Кто обстреливает город? Кто поджег дворец? Может быть, у горящей башни есть и более простое объяснение. Искры. Или лампа опрокинулась… — Его голос стал тише. Должно быть, он тоже понимал, что никакая лампа не смогла бы вызвать такой пожар.

Гондоран выбрался из лодки и подошел к ним. Поднялся на мраморную скамью и посмотрел вниз, на дворец.

— Она догадывалась, что так будет, когда приказала нам построить паланкин.

Олловейн поднял взгляд.

— А ну-ка, повтори!

— Что?

— Королева поручила вам построить этот паланкин? — Как говорила Эмерелль незадолго до того, как они попрощались с дворцом? Я уже представляла тебе Гондорана, мастера-лодочника моего дворца? Это была его идея — перестроить лодку в паланкин. — Разве это не вы подарили королеве паланкин?

— Так и было, — подтвердил мастер. — Но она хотела именно такой паланкин. Она поручила мне найти лодку охотника за раковинами из мангровых зарослей.

— А она ведь говорила…

Предводитель хольдов перебил Олловейна:

— Я знаю, что она сказала в Магнолиевом дворе. В некотором роде это была действительно моя идея. Я выбрал эту лодку из дюжины других. Но вообще решение превратить лодку в паланкин претворялось в жизнь по ее желанию. Может быть, своими словами в Магнолиевом дворе она хотела дать нам указание?