Книга Меч ненависти - Джеймс Салливан

Деревянные сходни задрожали под подковами кентавров.

— Поставьте носилки там, — приказала Йильвина.

Командовать должна была она, чтобы не раскрыли маскарад Олловейна. До сих пор никто не обращал внимания на тяжелораненую королеву, лежавшую среди остальных раненых. Но если Олловейна узнают, то и хитрость его тоже будет вскоре разоблачена. Любой ребенок в Альвенмарке знал, что в трудный час мастер меча всегда рядом с королевой. Однако до тех пор, пока не было ясно, сколько существует предателей кроме Линдвин и лучника, стрелявшего в Эмерелль, лучше было, чтобы все думали, будто королеве удалось бежать на «Лунной тени».

Раненых осторожно уложили на носилки. Гондоран, предводитель хольдов, прыгал среди эльфов, самодовольно раздавая указания. Олловейн и трое других гвардейцев сошли с корабля. До сих пор никто не обращал на них внимания. Словно мимоходом, Танцующий Клинок натянул шелковое покрывало повыше, так что оно прикрыло часть лица повелительницы. Лицо Эмерелль было холодно как лед. Эльфа пробрала дрожь. Королева не может умереть!

Он присоединился к другим стражам под командованием Йильвины. Возле раненой осталась только Линдвин. Теперь она положила руку на грудь Эмерелль. Губы волшебницы безмолвно шевелились.

Олловейн украдкой взглянул на пятно крови на шелковом покрывале.

По знаку Йильвины паланкин осторожно подняли. Один из раненых негромко застонал. Кентавры тронулись шагом. Олловейну приходилось почти бежать, чтобы поспевать за ними.

Тем временем загорелись многие склады в гавани, и мастер меча видел, как пламя перекинулось на город. Воздух был настолько горяч, что было больно дышать.

Йильвина вела их по прибрежной улице. Прямая дорога во дворец была перекрыта. Там, где огненные шары пробили бреши в плотных рядах беженцев, лежали убитые и раненые. Никто не обращал на них внимания, не пытался потушить склады.

Фигура в горящих одеждах с криком выбежала из переулка и бросилась в воду. Вскоре отряд бессильно застрял между кобольдами, эльфами и небольшой группой минотавров, которые, опустив рогатые головы, прокладывали себе дорогу. С неба падали луговые феи с опаленными крылышками, пытаясь уцепиться за волосы и одежду беженцев. Большинство из них затаптывали насмерть.

Ветер усиливался. Опаляя кожу, он трепал камзол Олловейна. Мастер меча сорвал шлем. Его нащечники настолько нагрелись, что жгли кожу. То же самое сделали и остальные эльфы. Их лица покраснели, исказились от ожогов. Искры, словно горячий град, наполняли воздух. Ветер шипел в узких улочках портовых кварталов, раздувая огонь.

Гондоран прыгал на борту паланкина туда-сюда, туша искры, опускавшиеся на раненых.

Йильвина махнула рукой, подавая знак выбираться из толпы беженцев на пустую набережную.

— Нам нужна вода, — прохрипела она. Губы ее полопались, глаза покраснели. — Там, впереди, стоят ведра. Пропитайте одежду водой!

Олловейн повиновался. Он сбежал по каменной лестнице, которая вела вниз, к набережной, и организовал цепочку передающих друг другу ведра. Даже солоноватая вода гавани уже была неприятно теплой. Ветер настолько усилился, что из горящих кораблей вылетали метровые языки пламени и почти горизонтально стелились над водой. Неподалеку мастер меча увидел луговую фею, которая в отчаянии цеплялась за причальную тумбу. Ее тоненькие крылышки расплавились на жаре и превратились в желеобразные комочки. Она умоляюще поглядела на Олловейна. А затем ее унесло прочь, словно невидимой рукой, и швырнуло на костер горящих кораблей.

Воин рядом с Олловейном вылил на себя ведро воды.

— Остался только ты! — крикнул он мастеру меча.

Олловейн поспешил сделать то же самое, чтобы не отставать от остальных.

Все безжалостнее прокладывали себе путь кентавры, отталкивая в сторону всех, кто недостаточно проворно убирался с дороги.

Олловейн протолкался вперед, к Оримедесу. Мокрая шерсть князя, покрытая ожогами, дымилась. Вокруг его подрагивающего хвоста, будто мухи, плясали искры.

— Нужно уходить от набережной! — Голос мастера меча хрипел, почти неслышный в адском реве пламени и криках беженцев.

— Мы прорвемся! — крикнул кентавр.

В одну из его ног вцепилась молодая эльфийка. Опустив глаза, она умоляла помочь ей. Заворчав, полуконь взвалил ее себе на спину. Олловейн разглядел лицо несчастной. Ресницы, брови и волосы надо лбом сгорели, от носа осталась только бесформенная дыра, а там, где должны были быть глаза, зияли окровавленные дыры. Она не переставая бормотала благодарственную литанию, пряча истерзанное лицо в густых волосах кентавра. Шок из-за внезапно разверзшегося ада, казалось, стер восприятие боли. По крайней мере на время.

— Мы пойдем по тропе Лотосов! — приказал мастер меча.

— Но там подъем гораздо круче! Мы будем продвигаться вперед очень медленно, — напомнил Оримедес.

— Там каменные дома! Пламя распространится на тропу Лотосов не настолько быстро, как сюда, где одни деревянные склады.

Олловейн видел, как заиграли желваки кентавра. Он в ярости сжал челюсти, но приказу повиновался.

Многие беженцы стали прыгать в воду гавани. Вода давала защиту от адского пекла. Но там они оказывались в ловушке, в случае если нападающие займут гавань. Они были беззащитны и предоставлены на милость захватчиков.

Нельзя позволить Эмерелль оказаться в таком положении. Кто же их враг? С кем заключил союз Шахондин?

Низкий звук среди всеобщих криков и буйства пламени заставил Олловейна насторожиться. Он был похож на вздох, только вздох этот должен был сделать титан.

— Стена!!! — Крик отозвался тысячекратным звоном.

Олловейн инстинктивно поднял щит. На него посыпались тяжелые удары.

Королева! Мастер меча ухватился за бортик и подтянулся. Вокруг падали крупные красные куски кровли. Склад, находившийся неподалеку, похоже, решил, измученный пламенем, последний раз встряхнуться. Он сбросил с себя крышу!

Олловейн закрыл голову и тело Эмерелль большим овальным щитом. Чудом ни один из кусков не попал в королеву. Линдвин повезло меньше. Она лежала без сознания рядом с Эмерелль. Кровь вытекала из раны на лбу.

Хольды попрятались под низкие скамьи для гребцов. Гондоран был единственным, кто остался рядом с королевой. С отчаянным мужеством он отбивал куски кровли, летевшие по направлению к владычице. Наконец он, ругаясь, спрятался под щит Олловейна.

Кентавры перешли на галоп. Паланкин покачивался из стороны в сторону. Внезапно по суденышку пробежала дрожь. Лодка накренилась и с грохотом ударилась о камень, словно налетев на скалу в сильном прибое. Олловейна швырнуло вперед, он ударился о мачту. Рука, державшая щит, приняла на себя всю силу удара. Сильная боль пронзила плечо, на глазах выступили слезы. Моргая, мастер меча поднялся, чтобы посмотреть, что произошло. Два кентавра с гротескно вывернутыми конечностями неподвижно лежали на земле. Одна балка уложила обоих. И пока Олловейн разглядывал погибших, рядом с ними упала еще одна балка. На мостовую с грохотом падала горящая обрешетка крыши. Один из кентавров испугался и поднялся на дыбы. Лодка дернулась. Олловейн успел ухватиться за мачту. Раненые поехали по дну лодки к корме. Один из мужчин застонал. Второй воин уже не шевелился.