Книга Страсть и блаженство - Ева Ховард

— Дорогая, это неправда. Однако человек в моемположении должен соблюдать большую осторожность, чем обычный игрок клуба.

— Понятно. Мужчина, которого я обожала, оказался безхарактера! — сердито сказала Брук.

— Похоже, тебе захотелось новой порки, — ответилон совершенно спокойно.

— Я не отказалась бы, ибо встречаюсь с тобой впоследний раз.

— Послушай, — сказал он, взял ее за руку ипритянул к себе, — ты будешь встречаться со мной всякий раз, когда я велютебе прийти сюда. Понятно?

Затем он поцеловал ее.

Настала суббота и, как это чаше всего бывало в последнеевремя, Дэвид первым делом навестил Хоуп в ее крохотной квартирке на пятом этажена улице Фрэнклина в Голливуде, чтобы узнать, не надо ли помочь в чем-нибудь.Он застал Хоуп за любимым занятием — она выбирала утренний наряд перед зеркалом.На ней был халат из белой мериносовой шерсти, под цвет ему на маленькие ножкиона надела вышитые тапочки. Рядом стоял свежезаваренный кофе. К зеркалуприслонился номер журнала «Она». На соседнем кресле лежали короткий джемпер изхлопчатобумажной ткани и белая тенниска. Стоял теплый для ноября день, и Хоупсобиралась пройтись по магазинам. Когда вошел Дэвид с обычным букетом роз, онадумала, что надеть на ноги — туфли без каблуков или скромные туфли-лодочки соткрытыми носами.

— Я думала, что увижу тебя не скоро! — воскликнулаХоуп, вскочила и обвила его шею руками.

— Почему? — У него был озадаченный вид.

— Ты ведь вчера вечером ушел с Брук, — дуласьХоуп.

— Вчера у нее был день рождения.

— Надеюсь, в честь этого ее выпороли? — Да.

— А что еще?

— Поцелуй. Ты же знаешь, ей всего восемнадцать.

— Тогда как мне все двадцать пять, — сказала Хоуп,садясь ему на колени и тыкаясь носом в его ухо. — Дорогой, ты не долженограничивать себя из-за меня.

— Спасибо. — Он крепко обнял ее за талию.

— Знаешь, мы не играли с тех пор, как я ушла из«Башни», — напомнила она, ерзая на его коленях так, что он тут жевозбудился.

— Знаю. Но я сегодня захватил деньги, — ответилон.

— Это хорошо, но не обязательно. В самом деле я иногдаохотнее платила бы тебе, мой дорогой низкооплачиваемый государственныйслужащий.

— Такой поворот не устроил бы меня, моя маленькаяработящая девочка, — твердо возразил он, снял куртку и выдвинул насередину комнаты добротное кресло без подлокотника.

Дэвид положил Хоуп через колено и отшлепал ее так, каквсегда делал в «Башне». Он начал, не снимая с нее одежду, и хорошо размял ее,затем задрал юбку и обнаружил, что под ней ничего нет.

Как и прежде, ее шелковистая кожа быстро покраснела от егошлепков. Как и прежде, через пятнадцать минут Хоуп сильно возбудилась. Но, каки прежде, когда она изгибалась под его рукой, он пренебрег приглашением иотказался от прикосновений к ее интимным местам. Как и прежде, разочарованнаяХоуп не понимала причину этого.

— Дэвид?

— Да, дорогая? — Он сделал паузу, чтобы помассироватьей попочку.

— Разве ты не любишь девушек? — Что?

— Разве я тебе не нравлюсь?

— Что за вопрос. В моей жизни ты самая любимая.

— Тогда почему ты меня только шлепаешь? — Хоупспрыгнула с его колен. — Разве ты не занимаешься сексом?

Дэвид покраснел:

— Конечно, я занимаюсь сексом. Но не с теми, кому яплачу за сеанс.

Сначала она ахнула от негодования, затем ее глазанаполнились горячими слезами. Выпрямившись в полный рост, равный пяти футам ипяти дюймам, Хоуп нарочно легко шлепнула его по лицу.

— И это все, что ты обо мне думаешь?! —воскликнула она.

— Я даже очень много думаю, поэтому не стал быоскорблять тебя, ожидая любезностей за сто долларов, — сердито ответилДэвид, ибо он тоже быстро выходил из себя и не любил, когда его били по лицу.

— Оскорбить меня? Разве тебе не кажется, что тыоскорбляешь меня всякий раз, когда я приглашаю тебя потрогать себя, а ты на этоне обращаешь внимания?

— Я старался вести себя уважительно, — ледянымтоном ответил Дэвид.

— Это ведь так безопасно, правда? Ты считаешь меняшлюхой, с которой иметь дело очень рискованно, ведь так?

— Нет, не так. Все знают, что ты принцесса.

— Правда? — Хоуп улыбнулась, испытывая облегчение.

— Скорее всего, я больше похож на шлюху, чем ты, —дразнил ее Дэвид. — Кстати, я всегда пользуюсь презервативом, так что не вэтом дело.

— А в чем же дело? Ты же не влюбился в Брук?

— Конечно, нет. Она еще меньше подходит, чем ты.

— Только не говори, что ты встречаешься с другимипреподавательницами, — сказала Хоуп.

— Я этого не говорю.

— Ты думаешь, что я недостаточно хороша для тебя?

— Ты даже очень хороша, но ты также садо-мазо девушкапо вызову. Думаешь, мне нравится, что моя девушка все время бегает на сеансы снезнакомыми мужчинами? Или снимается в эротических видеофильмах?

Хоуп повеселела, поняв, что он думал об этом, прежде чемрешил высказать ей.

— Почему нет? В клубе ты мне часто говорил, что тебенравится шлепать мою попочку после того, как другие мужчины уже размяли меня. Атеперь ты разыгрываешь святошу, — сказала она.

— Ты права, — согласился он.

— Если тебе хотелось сохранить беспристрастныеотношения, не следовало навещать меня вот так. Ты всегда вызываешься помочь вдомашних делах и делаешь мне одолжения, и разве удивительно, что я не так понялатвои намерения? — надменно спросила она, проницательно беря на прицел этуслабость, которая за ним действительно водилась.

— Послушай, разве нельзя остаться друзьями и играть, неувлекаясь? Я думал, что как раз в этом и заключается красота сеансов, —неубедительно возразил он.

— Мне становится тошно. Убирайся. И больше неприходи! — приказала она, швыряя в него деньгами. — Ты глупый,консервативный, старомодный, импотентный учитель средней школы!

Дэвид некоторое время смотрел на Хоуп, больше впечатленный ееруганью, нежели обиженный ее обвинениями.

— Хорошо, — резко сказал он, — ты саманапросилась. Иди сюда!