Книга Строптивый романтик - Кейтлин Крюс

– Вперед, дорогуша, – пробормотала она себе под нос.

Элеонора повесила тяжелую сумку на плечо, взялась за ручку чемодана на колесиках и уверенно зашагала вперед.

Через некоторое время она поняла, что должна идти в противоположном направлении.

Повернув в правильном направлении, Элеонора зашагала по одинокой проселочной дороге сквозь туман и мрак. Она так долго жила в суматошном Лондоне, что почти забыла об особой деревенской тишине.

В конце концов она увидела на далеком холме Гровс-Хаус. Он выглядел величественным и массивным. При виде его у нее почему-то подступил к горлу ком. Вероятно, ее растрогали теплые огни его окон, мерцающие в этой мрачной полутьме.

Элеонора обнаружила, что не может отвести от здания взгляд.

Дом не выглядел гостеприимным. Честно говоря, он вообще не выглядел как дом. Здание казалось слишком большим и мрачным. И все же он, выделявшийся на фоне осеннего пейзажа, будто разрывающий темноту, показался Элеоноре привлекательным.

Она не знала, почему с трудом переводила дыхание, когда снова зашагала по склону со своим багажом.

И тут Элеонора услышала стук конских копыт.

Его светлость герцог Гровсмур, известный своим немногочисленным друзьям под именем Хьюго, обнаружил, что в последнее время совсем не радуется жизни. От выпивки у него трещала голова. Экстремальные виды спорта уже не дарили острые ощущения теперь, когда его смерть могла положить конец родовой линии Гровсмуров и его герцогство перешло бы алчным дальним родственникам.

Даже беспорядочный секс утратил для него свое очарование. Каждая его так называемая «неосмотрительность» описывалась в прессе до того, как остывали его простыни после страстной ночи. Злой и бездушный Хьюго был излюбленным персонажем светской хроники. Истории о нем всегда были одинаковыми и чертовски скучными.

Сегодня он ехал верхом на своем лучшем жеребце. Так ему, по крайней мере, сказали на конюшне. Между ним и конем сразу возникла неприязнь, поэтому Хьюго не ехал, а скакал по болотам как сумасшедший, словно герой глупого романа восемнадцатого века.

Ему не хватало только развевающегося у него за спиной плаща.

Но независимо от того, как далеко он отъезжал от дома, на душе у него все равно было неспокойно.

Хитрый жеребец явно это чувствовал. Вот уже несколько недель он отказывался ему подчиняться, поэтому Хьюго приходилось объезжать его, катаясь по всему поместью в Йоркшире.

Поэтому, когда Хьюго увидел фигуру, направляющуюся в сторону Гровс-Хаус, он почти обрадовался тому, что пейзаж впереди изменился.

Он очень хотел, чтобы в его жизни изменилось хоть что-нибудь, но у него не было такого шанса.

Хьюго был двенадцатым герцогом Гровсмуром, нравилось ему это или нет, и титул был для него важен. Если бы его отец не обанкротил свои поместья и не лишился титула или не умер бы из-за переживаний о собственном сыне, Хьюго стал бы обычным герцогом в бесконечной веренице герцогов с такой же фамилией. Отец всегда утверждал, что титул приносит ему утешение. И покой.

Хьюго не находил в титуле ни утешения, ни покоя.

– Если вы вор, то зря сюда притащились, – сказал он, приблизившись к незнакомцу. – Хотя вы все-таки должны попытать счастья, конечно. Но тогда вы зря расхаживаете по дороге, даже не пытаясь скрыться.

Он придержал коня и увидел, что вор – женщина.

Необычная женщина.

Хьюго славился своими многочисленными любовными связями. Проклятая Изабель стала, конечно, позором всей его жизни. Впрочем, как и все остальные его любовницы. До Изабель и после нее. Но они были одинаковы в одном: все они считались красотками и всегда были рядом с ним под объективами фотографов. У них были силиконовые груди, отбеленные зубы, нарощенные волосы, длинные накрашенные ногти, яркая помада и накладные ресницы. Вот уже много лет он не видел женщину в ее естественном виде, если только она не работала на него. Например, его маленькая старая экономка, миссис Реддинг. Она переживала всякий раз, когда о Хьюго писали в таблоидах.

Так же, как когда-то писали о его отце.

Женщина, которая с изумлением смотрела на него сейчас снизу вверх, выглядела растерянной. Ее темные волосы были затянуты в тугой пучок, при виде которого у Хьюго заныла голова. Ему было трудно понять, что она за человек. Даже ее челка была подрезана с военной точностью. На ней была громоздкая, пухлая куртка, которая закрывала ее от подбородка до середины икр; в ней она выглядела как один из старых, корявых дубов, растущих в его поместье. Незнакомка мертвой хваткой вцепилась в большую черную сумку, висящую у нее на плече, и чемодан на колесиках. Ее щеки покраснели от холода; у нее был тонкий прямой нос, которому позавидовали бы многие предки Хьюго. Дело в том, что у него в роду все обладали так называемым «гровсмурским клювом», и это очень огорчало женщин Гровсмур.

Но сильнее всего его поразило выражение лица незнакомки.

Она смотрела на него почти неприязненно.

А это в принципе невозможно, потому что он – Хьюго Гровсмур, и женщины, как правило, хотят с ним познакомиться и все время ему улыбаются.

Эта женщина выглядела так, будто она скорее умрет, чем одарит его хотя бы мимолетной улыбкой.

– Я не вор, а гувернантка, – резко произнесла она. – Если бы меня встретили на железнодорожном вокзале, мне не пришлось бы полчаса идти пешком в гору.

Хьюго услышал в ее тоне раздражение.

Он нашел это восхитительным. На него никто никогда не сердился. Его ненавидели и называли сатаной, но никогда на него не сердились.

– По-моему, я должен вам представиться, раз уж вы рыскаете по моему поместью, – бодро сказал он, когда чертов жеребец весело затанцевал под ним.

Женщина, похоже, не догадывалась об опасности, потому что стояла слишком близко к тяжелым копытам породистого коня. Или, скорее, ей было все равно, поскольку она пыталась выдержать взгляд Хьюго.

– Я не рыскаю, – решительно ответила она.

– Меня зовут Хьюго Гровсмур, – сказал он ей. – Не надо реверансов. В конце концов, я всемирно известный злодей.

– Я не собиралась делать реверанс.

– Я предпочитаю называть себя антигероем. И я, несомненно, заслуживаю поклона. Или небольшого кивка?

– Меня зовут Элеонора Эндрюс, и я последняя в длинной веренице гувернанток, как мне сказали, – произнесла женщина из глубины своей чудовищной стеганой куртки. – Я намерена работать у вас, а для этого я должна держать с вами дистанцию.

Хьюго привык к подобным заявлениям от женщин. «Вы ужасный человек», – говорили они. «Мне надо держать с вами дистанцию», – говорили они. Обычно это заканчивалось долгими ночными прогулками наедине.

Но, как ни странно, Хьюго сразу понял, что эта женщина, в отвратительном пуховике, с выпяченной челюстью и хмурым лицом, на самом деле не шутит.