Книга Первые подвиги Агафьи - Наталья Швец

Все мужчины племени чеберейчиков вооружились маленькими грабельками и выскочили разобраться с чужаком. Совершенно неожиданно он оказался очень воспитанным. Элегантно поклонился, громко извинился и ускакал куда-то вдаль. На богомолов это было непохоже. Впрочем, среди всех имеются исключения.

Надо сказать, что вечно голодные, совершенно безмозглые, они представляли некую опасность для маленьких человечков. Прежде всего из-за огромного, по сравнению с этим смешным племенем, роста. Некоторые особи-богомолы порой достигают почти таких же размеров, как чеберейчики, а когда становились на задние ноги, то и вовсе кажутся просто громадными.

Они нависают над человечками, которые мужественно стараются не показывать страха Ибо знают — дернутся, тут же попадут в чрево насекомого. Подвижным человечкам оставаться на месте да еще в одной позе было довольно сложно. Поэтому они начинают вести переговоры. С представителями самцов-богомолов договориться всегда проще. А вот с самками сделать подобное было невозможно.

Эти хищницы заглатывают не разобравшись все, что попадает им под руку или ногу. Откровенно говоря, никто из чеберейчиков не знал, как правильно называются длинные конечности, на которых передвигаются.

Алан, как впрочем, практически все его сородичи, неоднократно попадал в эти ненасытные утробы. Спасало только одно — благодаря отрыжке самого богомола он их также легко покидал. При этом чеберейчик летел словно пушечное ядро и довольно часто оказывался на приличном расстоянии от отправной точки.

В итоге прародитель Саран, насмотревшись на эти перемещения в воздухе, решил объявить соревнования, которые так и назывались: «В полете с богомолом». Победителем становился тот, кто возвращался домой быстрее всех.

Следует отметить, что сам Алан еще ни разу не попадал в число призеров, а все потому, что на пути его постоянно ожидали неприятности. То запутается ногами в траве и упадет, то захочет прилечь на мягкий мох, а тот, подлый, уговаривает его заснуть. Сопротивляться подобному довольно сложно, вот он и укладывается поудобнее, уговаривая себя, что не станет долго отдыхать.

А однажды он и вовсе едва не попал в серьезную переделку. Увидел, как эльф выяснял с вампиром, кто из них лучше летает. Еще немного, и дело бы дошло до рукоприкладства, что в Ином мире было категорически запрещено. Алану очень хотелось посмотреть, как они будут мутузить друг друга. Он высунулся из кустов и принялся подстрекать скандалистов:

— Вдарь ему как следует!

Они тут же переключили свое внимание на маленького провокатора и дружно пригрозили всыпать как следует ему. Пришлось срочно ретироваться. Алан так спешил спрятаться, что сбился с пути и потом долго искал обратную дорогу. После этого для себя твердо решил — в случае чего обязательно наябедничает правителю и на того и на другого…

Что ни говори, радостно захихикал маленький философ, но в общении с богомолами все-таки имеется особая прелесть. Когда бы ему еще довелось увидеть подобную сцену! Пусть даже она и несла некоторые риски для жизни…

Еще ему очень нравится общаться с суровыми майскими жуками, имеющими роскошные перламутровые крылья. Алан просто обожает запрыгивать этим серьезным особам на спину, пришпоривать, что есть сил, а потом стремительно подниматься в небо. Жуки обычно летят медленно и стараются никоим образом не нанести вреда своему наезднику.

Удобными летающими «лошадками» были и стрекозы. Эти насекомые откровенно недоумевали, когда маленький наглец усаживался им на спину. В тайне от всех Алан научился седлать и этих огромных насекомых. Он довольно умело управлял ими в полете и в некоторых случаях мог прекрасно обогнать эльфов-писксиков, жутко кичившихся своим умением летать, словно бабочки.

Алан всегда немного завидовал тем обитателям Иного мира, которые могли перемещаться по воздуху. В отличии от них, его племени всегда приходилось прибегать к подсобным средствам и рисковать здоровьем, пытаясь приручить насекомых, размеры которых порой были больше их самих.

Правда, Алан серьезно подозревал, что подобные полеты освоили многие из его друзей. Просто боялись признаться — кому же захочется стать предметом насмешек!

*** Цикады продолжали назойливо трещать. Маленький философ вновь недовольно вздохнул и громко постучал кулачком в стенку в надежде, что цикады услышат громкие звуки и утихомирятся. Естественно, они, увлеченные треском, не обратили на его попытки никакого внимания. Странно, мелькнула в голове мысль, обычно после такого предупреждения замолкают, а потом и вовсе улетают. Покидать свое ложе Алану по-прежнему не хотелось. К тому же имелась уважительная причина. Требовалось спокойно рассмотреть следующую версию. И он продолжил думать.

Вполне возможно, на территорию, где многие века обитают чеберейчики, лениво размышлял сибарит, проник кто-то чужой. В принципе, допустить подобное реально. Подумав об этом, Алан тут же навострил уши и пошевелил носиком-хоботком. Душистый воздух, наполненный запахом трав, разогретых на солнце, не содержал ни одного незнакомого запаха.

Следовательно, никакого вторжения не произошло. Значит, не стоит придумывать страшилок, успокоил себя малыш. Никто чужой сюда не проник. Этого не может быть, потому что не может быть, успокоил он себя. Хотя бы потому, что границы запечатаны крепко-накрепко с обеих сторон. Ни человек, ни обитатель Иного мира друг к другу в гости придти не смогут! Так постановил великий Тха. А если он так решил, значит тому и быть.

Алан прекрасно знал: печать на входе была установлена лучшими ведуньями, потратившими много сил и энергии на ее изготовление. Он сам был тому свидетелем. Особенное внимание они уделили составлению заговоров. В результате, с его стороны пройти в мир людей стало просто невозможно. А со стороны мира смертных открыть Тайные врата сможет лишь человек, обладающий особым даром. Последним, кто мог сделать подобное, была Хранительница Агафья. Однако она отошла от дел несколько лет назад и проходит реабилитацию после верной службы где-то в районе Синих гор.

Вспомнив ее, Алан не мог удержаться от горького вздоха. Он крепко любил Хранительницу и горько рыдал, когда Агафья объявила о своем решении уйти на покой. Не скрыли своего огорчения и в Совете Посвященных. Ибо все члены знали — на подготовку достойной Хранительницы может уйти не одно столетие. При этом никто не сомневался — второй Агафьи не будет. Так как она несла свою службу на страже двух миров, никто больше нести не станет. С ней можно было быть спокойным. Граница, действительно, находилась на замке. Только раз Агафья допустила оплошность.

Никто так и не понял, как армии гоблинов и вампиров удалось открыть портал на ее участке и, все круша на своем пути, ворваться в мир людей. Смертных тогда погибло много. Едва не пострадали и дети самой Хранительницы. Она никак не могла простить себе случившегося. Тха и Посвященные пытались ее успокоить.

— Подобное рано или поздно происходит с каждым, ибо никогда нельзя предугадать, откуда темные силы решат совершить прорыв, — объяснял правитель.

Но Хранительница очень сильно переживала и считала себя виноватой в том, что сама пропустила в мир людей нечисть. Особенно ее огорчал тот факт, что могли пострадать ее дети. А посему объявила — коли не смогла удержать армию гоблинов, которые будто безумные кинулись вселяться в людей, ей не следует быть Хранительницей.